Очертание тьмы - Сергей Малицкий

– В погоде, – засмущалась Сиона.

– Но ведь ты не прорицательница? – спросил Юайс. – Или речь идет о мороке?

– Нет, я могу ее делать на самом деле… – понизила голос Сиона. – Но Брайдем запретил мне в кельях или еще где…

– Мы на открытом воздухе, – улыбнулся Юайс. – Сель или землетрясение ты сделаешь вряд ли, а со всем остальным я справлюсь. Запомните, лучше всего все видеть своими глазами. Давай, Сиона. Любую погоду против меня.

– Например… – напряглась Сиона.

– Что угодно, – потребовал Юайс.

– А если туман?.. – прошептала Сиона.

– Начни с тумана и потом сотвори еще что-нибудь, – махнул рукой Юайс.

– Хорошо, – неуверенно произнесла Сиона, поднялась и дунула в сторону Юайса. И тут же поползла серым языком мглистая облачность, окутала сначала ноги наставника, потом его тело, пока в сыром плотном коконе не скрылся он весь.

– Отличный туман, – послышался из кокона голос Юайса. – А теперь смотрите: я шепчу короткое заклинание, и…

Он хлопнул в ладоши, и весь кокон, который его окружал, осыпался пятном инея.

– Так?.. – сдвинула брови Сиона, дунула и отправила к Юайсу новый пласт тумана, который завис над ним облаком.

– Дождь! – хлопнула в ладоши Сиона, и из облака полились струи дождя.

– Отлично! – сказал Юайс и расставил в стороны руки. – Можно было бы и это облако обратить в пятно инея, но не буду повторяться. Мне жарко!

И намокшие руки, плечи, волосы Юайса почти мгновенно стали исходить паром, как будто дождь капал на раскаленные камни.

– Град! – не унималась Сиона.

– Есть и простые решения, – ответил Юайс и поднял над головой крышку от жаровни.

– Молния! – почти закричала Сиона.

– Попробуй, – согласился Юайс.

Раздался треск, в уже расплывающемся облаке над головой Юайса засверкали искры, и вслед за этим ослепительная молния протянулась не к Юайсу, а к углу бастиона, где торчал из камня толстый и высокий стальной штырь.

– Очень хорошо, – кивнул Юайс, от которого продолжал подниматься пар. – Сиона, тебе мое восхищение. Но твой несомненный талант не смог нанести мне ущерба. Сначала я ответил тебе такой же магией, потом проявил смекалку и закрылся от твоего града жестянкой. И, наконец, ничего не стал делать, потому как железо, тем более грозовая защита бастиона, сама притягивает молнии, так что мне ничего не угрожало. Вот это и есть противостояние!

– А против меча? – подал голос Мил. – У нас, правда, только у трех сопливых девчонок мечи, но может быть, они попытаются порубить вас, наставник?

– Для таких опытов лучше использовать палки, – улыбнулся Юайс. – В том числе и потому, что противостояние против меча почти наверняка может причинить вред тому, кто нападает. К тому же хотел обратить твое внимание, любитель каллиграфии Мил, что оружие доверяется не по степени сопливости, а по степени надежности. Надеюсь, я не ошибся? Гаота? Дина? Йора?

Гаота закрыла глаза и вспомнила, как к ней вернулся меч ее матери. Многое важное случилось в келье или даже в зале Гантанаса, но ведь пришли-то они – Гаота, Дина и Йора – туда за мечами, хотя на хранении у него был только меч Гаоты. Что сказал тогда наставник по каллиграфии, что заставило каждую из них посмотреть на своих подруг иным взглядом, да еще и схватиться за сердце?

– Я вызвал вас, – сказал Гантанас, – для того, чтобы отдать меч. Но не только Гаоте, а и каждой из вас. Не один на троих, а каждой. У каждого из учеников будет меч. Такое решение мы приняли.

– У меня не было меча, – покачала головой Дина.

– И у меня, – вздохнула Йора. – Мой отец вообще был книжником.

– У вас будут мечи, – твердо сказал Гантанас. – На первое время я возьму с вас слово, что вы не будете вытаскивать их из ножен в отсутствие наставников. Но у вас будут мечи. Мы нашли их немало в Стеблях. И здесь, в руинах. И в раскрытых подземельях. Их обладатели давно погибли, но не покрыли свое оружие позором. Здесь сражались лучшие воины, и у них было лучшее оружие. Оно очищено и теперь будет служить вам. Гаота. Дочь лекаря-мискана, чьи сестры, мать и отец погибли, защищая тебя. Вот меч твоей матери. Настоящий меч маола, который выкован не в Талэме, и это всего лишь второй такой меч, который я вижу. И он тем более редок, что сделан под женскую руку. Ему больше лет, чем этим камням вокруг нас. Не удивляйся тому, что он не истлел за тысячи лет. Он почти такой же живой, как и ты сама. Помни об этом. Держи его.

Гантанас вытащил на длину ладони клинок из ножен, кивнул его блеску, задвинул обратно и протянул Гаоте.

– Дина, – произнес он, разворачивая другой сверток. – Дочь народа дорчи из семьи потомственного стража Джейкосты и лесной ведьмы из Айэйса. Дочь родителей, погибших во время пиратского нападения на судно, на котором вы плыли в Блатану. Как ты, девчонка девяти лет, смогла проплыть шесть лиг до берега через бурные волны и как ты не погибла, скитаясь год по холодному берегу моря Горм, для меня загадка, но этот меч достоин только тебя. На верхнем бастионе под камнями мы нашли женский скелет. В руке он сжимал прямой тэрский клинок времен Черной Башни. Девушка, которая защищала Стебли от врага, не выпустила его даже после смерти. Этот клинок чуть меньше обычного, но не менее остр. Время не смогло ему повредить. В поковку клинка вплетена серебряная нить. На рукояти – клеймо столпа Цветы, из которого вышел святой Нэйф. Этому мечу нет цены. Таб выковал для него простенькие ножны, но так надо, чтобы никто не знал, что за сокровище висит у тебя на поясе. Держи его.

Дина, которая только что кривила губы в усмешке, вдруг заплакала. Она приняла меч, опустилась на скамью, сгорбилась и затряслась в рыданиях, упираясь в полученный подарок лбом.

– Йора, – тяжело вздохнул Гантанас. – Дочь книжника-слайба из Ринны и арданки из Скэча. Судьба твоих родителей схожа с судьбой родителей Гаоты. Дороги вдоль Черной Гряды никогда не были спокойными, а черных егерей мало и они не всесильны. Но ты удивила меня не меньше Дины. Когда тебя нашли?

– Полгода назад… – хрипло прошептала Йора. – Черный егерь Колан меня нашел. Сначала я жила у его матери, а потом наставник Роут привез меня в Стебли.

– Сколько ты прожила в лесу после гибели родителей? – спросил Гантанас.

– Два года, – опустила голову Йора. – Кажется. Я тогда почти разучилась говорить.

– Вот, – вздохнул Гантанас. – Почти у каждого из тех, кто сидит рядом с вами на наставлениях, такая же история. Но история Йоры не просто удивительна, в нее почти невозможно поверить. Два года в диком лесу. И жарким летом, полным всяких тварей, и зимой, в дикий холод. Когда ты убежала от убийц твоих родителей, ведь тебе было… только семь лет?