Сказки Африки - Н Егорова

— Чудеса какие-то, не иначе как тут колдовство замешано, — переговаривались друг с другом люди на рынке, однако суп по-прежнему покупали.

Каждое утро старуха, неся на голове большой чёрный горшок горячего супа, являлась на рыночную площадь, что возле деревни, и не успевала она расположиться под манговым деревом, как суп весь раскупали — такой он был вкусный и горячий.

Жил в деревне мальчуган по имени Калари. Частенько он лакомился старухиным супом, и захотелось ему узнать, как она его варит, а заодно и где она проживает.

Мальчишки — народ любопытный, и вот как-то вечером последовал Калари за старухой. Прошла она через всю деревню, а потом зашагала по берегу речки. Калари — за ней. Старуха стала подниматься по тропинке в гору, и он — за ней. Боязно стало Калари, но он себя пересилил. И вот подошла старуха к маленькой круглой хижине с тростниковой крышей. Перед хижиной стоял огромный котёл для приготовления пищи.

«Я такого большого горшка отроду ещё не видел», — подумал Калари.

Старуха скрылась в хижине, а Калари не мог сдержать любопытство, подкрался тихонечко и заглянул в горшок. Тот был пуст.

Заслышав старухины шаги, Калари спрятался за кустом терновника. Вот из хижины показалась старуха, она подошла к горшку и, воздев над головой руки, пропела такую песенку:

Волшебный горшок, волшебный горшок,Свари мне суп,Свари мне суп,Суп с пальмовым маслом,Суп с пальмовым масломИ с курицей.Свари мне суп, свари мне суп,Я его продам, а люди купят.Волшебный горшок, волшебный горшок.

Вскоре Калари услышал за кустом, как закипел и забулькал суп, и увидел, что над горшком поднялся пар. И такой пошёл аромат, что у Калари засосало под ложечкой — есть захотелось. Как только старуха опять зашла в хижину, Калари крадучись подбежал к горшку и заглянул под него. Огня под горшком не было. Калари заглянул в горшок: тот был полон горячего куриного супа с пальмовым маслом.

— Хорошо бы его попробовать, — сказал себе Калари и уже нацелился ухватить кусочек курицы, но тут вдруг старуха вышла из хижины.

— Ах, ах, ах! — вскричала она, увидев, что делает Калари. — Ах, ах, ах!

Калари весь затрясся со страху и со всех ног бросился бежать вниз по тропинке. А вслед ему с горы неслись стоны, крики и рыдания старухи.

Калари добежал до подножия горы и помчался по берегу речки. Бегом миновал рыночную площадь и понёсся по деревенской улице. Вот и его дом! Он рассказал родителям и всем деревенским, что с ним приключилось. И показал на гору. Люди поглядели в ту сторону и увидели, что над вершиной поднимается пар.

— Это волшебный горшок кипит, — говорил каждый соседу.

Но с того самого дня никто никогда не видел на рынке старуху с горшком горячего куриного супа, заправленного пальмовым маслом. И никто не отправился на её поиски, а уж Калари теперь и близко к горе не подходил. Но с тех пор, когда собираются вкруг вершины горы облака, люди говорят:

— Глянь-ка, это волшебный горшок закипел!

За добро плати добром

Перевод с английского В. Харитонова

Когда-то, рассказывают, жила Орлица. Летала она, летала и вот однажды увидела возле леса старуху, у которой нога сильно нарывала.

— Что, старая, больно? — спросила Орлица.

— Ох, больно! Ох, больно!

— Помогла б я тебе, — говорит Орлица, — если б вы, люди, не были так неблагодарны. Сегодня сделаешь вам добро, а завтра вы отплатите злом.

— Но я не такая, — отвечает старуха.

— Если ты будешь помнить добро, я тебе помогу.

Выждала некоторое время Орлица, потом приказывает:

— Зажмурь глаза покрепче!

Старуха зажмурилась.

— А сейчас открой! Ну-ка, где твой нарыв?

Старуха глянула на ногу — от нарыва и следа не осталось. Снова велела ей Орлица зажмуриться, потом старуха открыла глаза — и видит: лес пропал, словно вовсе его не было. В третий раз Орлица говорит:

— Ещё раз закрой глаза.

Старуха закрыла глаза, открыла и увидела, что на месте леса стоят новые дома. И снова Орлица велела зажмуриться. Когда старуха открыла глаза, то дворы и улицы были полны народа. Жизнь кипит!

— Это всё твоё, — говорит Орлица.

— Спасибо тебе, спасибо! — отвечает старуха. — Чем тебя отблагодарить?

— Ничего мне от тебя не нужно, кроме вон того шерстяного дерева. Хочу на нем поселиться.

— О каком пустяке ты просишь! — воскликнула старуха. — Бери его.

Орлица полетела к дереву, свила на нём гнездо и снесла два яйца. Вскоре вылупились из яиц птенцы, а Орлица улетела за пищей для них.

Жила со старухой внучка, маленькая девочка. Когда Орлица улетела, внучка расхныкалась: «Э-э, э-э...»

— Отчего ты плачешь, моя маленькая? — спрашивает старуха.

— Хочу съесть орлёнка, — говорит девочка.

— Где я тебе возьму орлёнка? — отвечает бабушка, а внучка снова заводит: «Э-э, э-э».

— Что случилось?

— Хочу орлёнка. Если я его не съем, то умру.

Подумала старуха и говорит:

— Неужели из-за того, что я не дам своей любимой внучке орлёнка, она помрёт? Эй, люди! Берите топоры, срубите шерстяное дерево и принесите сюда орлят.

Соседи отправились к дереву, топоры застучали: «Тюк-тюк! Тюк-тюк!» А когда дерево стало валиться набок, один из орлят вспрыгнул на край гнезда и стал звать мать:

Санго-птица! Санго-птица!Зовет тебя орлёнок.Санго-птица!Не ищи больше пищу, вернись!Санго-птица!Санго-о!

Мать услышала птенца; громко захлопали крылья: «Фа! Фа!» Она подлетела и крикнула:

— Сангури!

В тот же миг дерево, хоть оно почти свалилось, сразу выпрямилось, а людей, которые его валили, поглотила земля. Орлица накормила птенцов, потом попрощалась с ними и сказала:

— Я улетаю. Если старуха придёт за вами, вы ей не мешайте.

А старуха не может угомониться.

— Ступайте срубите шерстяное дерево и принесите моей внучке орлят, — велит она опять.

Пошли люди к дереву. «Тюк-тюк! Тюк-тюк! Тюк-тюк!» — стучат топоры. Вот дерево стало клониться к земле, и тогда орлёнок вспрыгнул на край гнезда и стал звать мать:

Санго-птица! Санго-птица!Зовет тебя орлёнок.Санго-птица!Не ищи больше пищу, вернись!Санго-птица!Санго-о!

Он звал её, звал, а ответа всё нет, и тогда дерево ударилось о землю и громко вскрикнуло:

— Кррак!

Люди забрали орлят из гнезда, отнесли их старухе, а один птенец вырвался и вспорхнул на дерево вава. Другого птенца старуха зажарила и отдала внучке, и та стала уплетать его с печёным бананом.

Прошло немного времени, и прилетела Орлица. Видит она — дерево повалено, а на нём сидит её птенец. Рассказал он ей о том, что произошло, и Орлица полетела в старухину деревню. Прилетела, а внучка как раз доедает её птенца. Крикнула разъяренная Орлица:

— Поздравляю тебя, старуха!

Потом она улетела прочь от её дома и на окраине посёлка начала творить волшебство.

— Сангури! — сказала Орлица, и пропали все люди.

— Сангури! — И порушились все дома, ни одного не осталось.

— Сангури! — И деревня снова стала лесом.

— Сангури! — И снова стала нарывать старухина нога.

А Орлица говорит ей:

— Видишь, я была права.

Вот почему старики говорят: «Если тебе сделали добро, не плати за него злом».

ВОЛШЕБНЫЙ ЦВЕТОК

Буйволова дева

Перевод с английского М. Арабаджян

Жила-была девочка, и на всём белом свете не было у неё никого, кроме дяди и тёти. Дядя любил и жалел сироту, но тётка обращалась с ней очень жестоко. На самом деле жена дяди была злой колдуньей, но никто об этом не знал. Однажды тётка сказала мужу:

— Прогони девчонку, я больше не в силах сносить её упрямство. Но сперва сходи к старому мудрецу, что живёт в лесу, пусть он скажет, как тебе поступить.

Муж пошёл в лес, не зная, что жена заранее подучила мудреца, как ответить. Вот мудрец и сказал:

— Отведи девочку в лес и оставь её там одну.

Правда, он тут же пожалел о сказанном и прибавил:

— Сделав так, ты принесёшь ей счастье, хоть и много лет пройдёт перед тем.

Опечаленный возвратился дядя домой. Взяв полный калебас молока и несколько кукурузных початков, он велел племяннице следовать за ним в лес. Долго-долго шли они и присели наконец отдохнуть. Девочка так устала, что её тут же сморил сон. Тогда дядя потихоньку положил рядом с ней калебас с молоком и кукурузу и горестно побрёл домой. Когда девочка проснулась, на лес уже опустилась ночная темень. Таинственные и зловещие звуки наполнили страхом её сердце — ведь дикие звери могли явиться сюда и растерзать её на клочки. Вдруг с дерева, под которым она сидела, раздался чей-то скрипучий голос: