Соблазненная - Шарон Холденс

Билл выругался, но тут же снова приободрился.

— Может, он подумал, что я вкалывал всю ночь.

— Наш новый босс не похож на идиота, — покачала головой Уинни. — Он отлично понял, в чем дело. И в понедельник намерен с тобой серьезно поговорить.

— Как это благородно с его стороны — не потревожить спящего! — фыркнул Билл. — Чтобы я до понедельника мучился неизвестностью… а потом взять да и уволить!

Подобный поворот событий приходил Уинни в голову, но она благоразумно промолчала.

— Скорее всего, в субботу парень просто струсил, — размышлял Билл вслух. — Видимо, решил, что я врежу ему в челюсть.

— Ох уж эти мужчины, — вздохнула Уинни.

И Билл мгновенно увял, съежился, точно лопнувший воздушный шарик. Оба отлично знали: подобный вариант исключается сразу и бесповоротно.

— Ну ладно, ладно, драчун из меня никакой… Но Керуэну-то об этом знать неоткуда!

— Знаешь, судя по его виду, Керуэн способен за себя постоять!

— Что, такой здоровый детина? — предположил Билл.

— Еще какой! — По самым скромным предположениям Керуэн был выше Билла дюймов на шесть.

— В длину или в ширину?

— В обе стороны… Ну, то есть толстым его не назовешь. Скорее, мускулистый такой, — неохотно описывала англичанина Уинни.

— Слушай, детка, а он тебе, часом, не приглянулся? — хитро сощурился Билл.

— Разумеется, нет! — бурно запротестовала она. — С чего ты взял?

— Да по румянцу сужу. — Билл улыбнулся краем губ. — Никогда не видел, чтобы ты краснела до корней волос.

— Чушь! Я вечно краской заливаюсь по любому поводу, — отмахнулась молодая женщина и поспешно перевела разговор в прежнее русло: — Вообще-то, речь не обо мне, а о тебе, Билл. В понедельник тебе придется очень постараться, чтобы произвести на Керуэна благоприятное впечатление!

— А стоит ли из кожи вон лезть? — обреченно спросил тот. — Пусть увольняет, если так приспичило!

— Ради Бога, Билл, ну можно ли быть такой тряпкой? — раздраженно всплеснула руками Уинни.

Главный редактор отдела «Новости дня» изобразил негодование: мол, кто здесь босс? Но в следующее мгновение вспомнил, что ночь провел на чужом диване и право на почтительное отношение утратил, обрушив на Уинни груз собственных проблем.

— Прости, я не хотела тебя задеть, — произнесла молодая женщина.

— Да нет, все правильно. И Клементина мне всегда это говорила. Вот уж кто терпеть не мог нытиков и слюнтяев!

Билл одарил ее восхищенным взглядом, и Уинни похолодела. Уж не решил ли босс обрести в ней опору и поддержку в жизни? Еще не хватало!

— В общем, Билл, тебе решать.

Уинни резко поднялась и зашагала в кухню. Билл поплелся за ней. Прислонившись к дверному косяку, он некоторое время молча наблюдал за тем, как хозяйка квартиры споласкивает чашки из-под кофе.

— Я мог бы набросать план статьи-другой для ближайших номеров, — обронил он наконец.

— Какие еще статьи? — нахмурилась Уинни.

— Вместе мы наверняка сочиним что-нибудь стоящее, — пожал плечами Билл.

— Мы? — эхом повторила молодая женщина.

— Я просто подумал, что ты могла бы…

— Пожертвовать единственным выходным?

— Ну, если у тебя другие планы… — Видно было, что такую возможность Билл даже не рассматривает.

— Ты, никак, тоже считаешь, что жизнь моя скучна и бессобытийна? — возмутилась Уинни, с грохотом швыряя тарелки и блюдца в сушку. — Бедная старушка Уиннифред, и заняться-то ей нечем!

— Что ты, что ты! — запротестовал Билл.

Уинни закусила губу. А всему виной комментарии мерзкого Керуэна! Давно пора выбросить этого типа из головы… а вот не получается!

— Я просто знаю: с тобой мне работается куда лучше, — льстиво улыбнулся Билл.

Она готова была поклясться: если откажется помогать, несносный Саутленд за работу так и не возьмется.

— Иди умывайся, — сдалась Уинни. — Я заварю кофе, и приступим.

— Детка, ты молодчага!

Молодая женщина состроила недовольную гримасу. А Билл резво устремился в душ. Вскоре послышались шум льющейся воды и веселое пение. Уинни ушам своим не верила. Что за невозможные существа мужчины! То Билл рыдает ей в жилетку, клянясь в вечной любви к жене, которую безвозвратно потерял, а спустя пять минут, как ни в чем не бывало, распевает хиты шестидесятых!

Дробление сознания на ячейки! Вот он — ключ к мужской психологии! Все разложено по отдельным отсекам. Любовь к жене и детям. Работа и карьера. Развлечения и секс. Долг перед обществом и религия. Заходишь в один отсек, задергиваешь занавеску, напрочь забывая об остальных. А потом — прыг из одной ячейки в другую! И так изо дня в день.

Не все, конечно, мужчины таковы, но подавляющее большинство. Джаред Керуэн тоже один из любителей раскладывать жизнь по полочкам. То он со всей определенностью дает понять, что видит в Уинни чертовски привлекательную женщину. А в следующий момент обращается с ней, как с подчиненной. Потом уходит, и можно поклясться, что напрочь забывает о собеседнице, еще не успев дойти до машины.

Вот женщины, те совсем другие! Они стоят у окна, провожая взглядом отъезжающую машину, и пытаются разобраться в своих чувствах. Женщины покорно принимают на плечи груз эмоций, даже не думая раскладывать его по ячейкам, и со временем сгибаются под непосильным бременем.

Опять-таки есть на свете и исключения. Например, ее собственная мать. Карол Хайвуд смотрела на жизнь просто. Со вкусом создаешь хаос, после чего хлопаешь дверью и уходишь восвояси. При этом она чувствовала себе преотлично, а вот окружающим приходилось несладко.

Уинни была единственным ребенком Карол. Мать родила девочку в восемнадцать лет. От женатого профессора колледжа. Согласно одной из версий Карол. В других фигурировали известный музыкант, владелец местного паба, агент по продаже недвижимости. Уинни так никогда и не узнала, являются ли россказни матери чистой воды вымыслом, идет ли речь о нескольких мужчинах, что спали с ней в одно и то же время, или об одном до крайности разностороннем человеке. Как бы то ни было, Карол так и не назвала дочери имя отца, а, пообщавшись с несколькими последними партнерами Карол, Уинни решила не докапываться до истины.

Тем не менее почему-то Карол не сделала аборт; более того, оставила девочку при себе. Ну, не то чтобы насовсем. Детство Уинни проводила то у мягких, непритязательных дедушки и бабушки, живших в пригороде, то с матерью в городских квартирах, где та поселялась то с одним, то с другим мужчиной.

Что за разительный контраст: порядок и хаос, повседневная рутина и нескончаемая «развлекаловка», благопристойность и экстравагантный, богемный стиль жизни! Уинни никогда не чувствовала себя заброшенной, скорее разрывалась надвое.