Одинокий волк - Патриция Гэфни

– Это Гектор, – церемонно представил Сэм своего четвероногого друга. – Он гончий пес. Ему один год. Я – Сэм Винтер. А как вас зовут?

Гектор наконец отступил, и таинственный незнакомец медленно выпрямился во весь рост. «Господи, – подумала удивленная Сидни, – да он совсем еще ребенок!» Он был высок ростом и слишком худ; кто-то очень грубо и неровно, как будто действуя тупым ножом, обкорнал его иссиня-черные волосы. Она вспомнила его лицо на фотографиях: белый шрам на щеке, точеный нос, крупный сильный рот, выразительный даже без улыбки. Его одежда – темная куртка и брюки, белая рубашка с целлулоидовым воротничком – выглядела на нем странно, как-то неестественно. И не только потому, что не подходила ему по размеру – между манжетами слишком коротких для него брюк и грубыми уличными башмаками на лодыжках беззащитно белела голая кожа.

– Он тебя не понимает, сынок, – объяснил 0'Фэл-лон, панибратски улыбаясь Сидни и Филипу.

Сторож использовал Сэма, чтобы все выглядело так, будто они единомышленники: взрослые против ребенка. Сидни возмутилась. 0'Фэллон вообще ей не нравился, и тому было много причин. У него была отвратительная привычка пялиться на нее при каждой случайной встрече на дворе или в доме, где он питался на кухне вместе со слугами. Его массивное коренастое тело профессионального боксера пугало ее. Но больше всего ее возмущало то, как 0'Фэллон обращался со своим подопечным, хотя в его обязанности входило только одно: не дать ему убежать. Она точно знала, что 0'Фэллон держит за поясом полицейскую дубинку, а в кармане – моток веревки.

Сэма обучали вежливости в общении, но 0'Фэллон явно не понравился и ему тоже.

– Откуда вы знаете? Может, он просто не хочет разговаривать с вами! Сторож разразился натужным смехом.

– Славная шутка, сынок, ей-богу! Может, ты и прав, да только вряд ли. По-моему, мозгов у него не больше, чем вот у этого пса.

Он опять рассмеялся, но никто его не поддержал. Все они обиделись, причем на этот раз не только за незнакомца, но и за Гектора.

Незнакомец, смотревший на Сэма с большим интересом, поднял глаза на Сидни. Она сразу поняла, что ее первое впечатление оказалось ошибочным: он совсем не походил на ребенка. Правда, в нем ощущалась какая-то не поддающаяся точному определению детская невинность, но, возможно, все дело было просто в выражении лица. Его выдавали глаза. На фотографиях они выглядели серебристо-серыми, а на самом деле оказались бледно-зелеными, чистыми и прозрачными, как морская вода на мелководье. Взгляд у него был странный. Жутковатый. Зоркий, мудрый, всеведущий… Как будто ему было десять тысяч лет. Ничего подобного Сидни раньше в жизни не видела. Ей хотелось отвернуться, но она не смогла.

– Это ваше профессиональное мнение? – вежливо осведомился Филип, обращаясь к 0'Фэллону.

Сидни явственно различила отвращение, едва скрытое за его легкомысленным тоном. Итак, их мнение было единодушным. Им всем не нравился 0'Фэллон.

Сэм вытащил что-то из кармана.

– Вот, смотрите. Возьмите себе, если хотите. Он протянул незнакомцу какой-то предмет. Тот помедлил секунду, но потом наклонился, чтобы рассмотреть, что протягивал ему мальчик.

– Это игрушка, видите? Ее надо надеть на палец, вот так, а потом с ней можно играть.

Сидни узнала связанного из желтой шерсти жирафа с фетровыми ушами, черной нитяной гривой и ресницами; она сама сделала его для Сэма несколько лет назад. Удивительно, как он до сих пор не потерял эту игрушку.

– Эй, мальчик, не надо давать вещи этому типу, – предупредил 0'Фэллон, все еще стараясь говорить дружелюбно.

– Почему нет? – спросил Сэм прежде, чем это успела сделать Сидни.

Ей все-таки пришлось пережить неприятный момент, когда Сэм взял руку Потерянного человека и потянул ее к себе. 0'Фэллон напрягся, Филип тоже.

– Вот видите, это игрушечный жираф. Надо просто надеть его на палец. Та-ак… А теперь шевелите пальцем, – Сэм несколько раз согнул и распрямил длинный сильный палец незнакомца, – а теперь с ним можно разговаривать. «Привет, я Джерри Жираф! – пропищал он фальцетом. – А ты кто?»

Найденыш растерянно заморгал, глядя на мягкую желтую трубочку, облегавшую его указательный палец. Он согнул вторую фалангу пальца, и пятнышки на конце трубочки, ничего не значившие для него раньше, обрели смысл. Это были глаза. Лицо.

– Вот видите? Это жираф, – повторил мальчик, глядя ему прямо в глаза.

«Жир-аф». Он не мог вспомнить, что такое «жир-аф». Но он понял, что это подарок, и радость наполнила его грудь подобно глотку свежего воздуха. Он пошевелил пальцем перед лицом Сэма. Мальчик открыл рот и засмеялся. Как вода, журчащая на камнях. Он сам тоже засмеялся, а потом поднял голову и заглянул в лицо женщины.

Волосы у нее были, как мех лисицы. Блестящие, рыжие с золотом. И она сделала так, чтобы они не падали, а держались у нее высоко на макушке. Запах от нее шел смешанный – что-то душистое и что-то, что можно было есть, а поверх этого еще и дымный запах, как от мужчины, стоявшего рядом с ней. Да, от него пахло дымом, у него были темные волосы, но такие же, как у нее, синие глаза. На ней было очень много одежды, и у нее была такая кожа, какой он никогда раньше не видел. Розовые брюшки новорожденных енотов были такими же мягкими. Уголки губ у нее дрогнули. Значит ли это, что она улыбнулась? Что она счастлива? Что он кажется ей смешным?

– Вам лучше снять башмаки, – продолжал между тем мальчик, указывая на его ноги. – По песку можно ходить босиком, а больше нигде нельзя. Так говорит тетя Эстелла.

Мальчик говорил слишком быстро, трудно было отделить одно слово от другого. Он попытался уловить смысл, но это было невозможно, пока он смотрел на женщину. Все остальные говорили, а она молчала. Как будет звучать ее голос?

Тихий. Не тонкий и не быстрый. Урчащий, как у кошки.

– Уже поздно. Пожалуй, нам пора уходить. Она держала руку на плече у мальчика. Просто прикасалась, не давила и не сжимала. И мальчик не пытался высвободиться. Потерянный человек не мог оторвать глаз от длинных белых пальцев женщины, лежащих на плече ребенка. Темноволосый мужчина сказал ей что-то, чего он не сумел разобрать. Он заглянул ей в глаза. Человеческие глаза, умные и скрытные. Она что-то скрывала. Она опустила ресницы, чтобы он не смог заглянуть в ее мысли.

Мальчик протянул руку вперед. Может, хочет, чтобы ему вернули «жир-афа»? Нет, он держал руку боком, а не ладонью вверх. Найденыш застыл в замешательстве, ни на кого не глядя.

– Пожмем друг другу руки, – сказал Сэм, взяв его за другую руку, не ту, на которой был надет «жир-аф».

Они встряхнули свои сомкнутые руки сверху вниз и обратно, и во время этого короткого движения что-то вспыхнуло в его голове. Воспоминание. Он уже делал это раньше. И кое-какие слова из его книги обрели смысл.