Жена алого императора - Боталова Мария

– Если никто не рождается в контакте с первозданной магией, но при этом контакт можно установить… выходит, не только для фениксов? Для людей тоже? Хотя бы для тех, у кого мало стихийных примесей?

– Нет. Людям такое неподвластно. Как я уже сказал, внутри самого феникса есть источник первозданной магии: света или тьмы. Мы лишь раскрываем доступ к нему. Даем этой магии выход на поверхность. В людях этого нет.

– Вы проверяли?

– Да. Лет пятьсот назад наши предки ставили эксперименты. Инициацию может пройти только феникс. Или наполовину феникс. Ты – не единственная полукровка за всю историю. Сотни лет назад, когда Феоар еще не был закрыт, изредка рождались полукровки. В них, во всех, мы также находили первозданную магию. Но в людях, чистокровных людях, подходящей магии просто нет. Поверь. Если не было пятьсот лет назад, то теперь – тем более такому источнику неоткуда взяться у человека.

– Верю, – согласилась я, признавая логичность выводов.

– Я понимаю, Стася, ты росла среди людей. Даже… хм… не столько среди простых людей, сколько среди орденцев. А потом, выйдя из школы в мир, встретилась с Эроаном. Тебя заботит судьба людей. И спрашиваешь ты вовсе не из злого умысла. Но тебе придется дать мне магическую клятву, что ты никогда и никому не расскажешь об обряде инициации.

И мы приходим к важной точке. Анаасг не доверяет мне. Потому как чувствует, что мы с Эроаном связаны. Что в первую очередь мне дорог именно Эроан, а уж потом… возможно, я впущу в свое сердце фениксов. Но и я не могу довериться им в полной мере. Если эта инициация настолько секретна, то вряд ли я смогу найти о ней информацию, которая подтвердила бы правдивость слов светлейшего. Смогу ли я ему довериться и согласиться на инициацию, даже не имея возможности посоветоваться с Эроаном, который явно больше моего разбирается в магии?

Наши взгляды встречаются. Мы оба понимаем, что вопрос доверия встает сейчас особенно остро.

– Люди, нынешние люди, не знают об инициации, – заметил Анаасг.

– А орденцы? – полюбопытствовала я, оглушенная неожиданной догадкой. Ведь если подумать… инициация вполне может быть тем, что так интересует орденцев в фениксах. Возможность вернуть первозданную магию тому, у кого ее на данный момент нет. Наличие и отсутствие подходящей чистоты источника – уже детали.

Взгляд светлейшего помрачнел, сделался предельно серьезным.

– Вполне возможно. Да, мы допускаем такую мысль, что орденцы знают и хотят заполучить секрет инициации. Теперь, полагаю, ты понимаешь, насколько доверительный шаг я делаю навстречу? Учитывая твою связь с орденом.

– Метки больше нет.

– Метки нет, – согласился Анаасг.

Что ж… возможно, будет лучше, если я все-таки расскажу, что не воспитывалась в ордене, да и родилась в другом мире? Опять же, я не уверена, что, узнав правду, Анаасг не откажет мне в инициации. Причем это в лучшем случае. В худшем прервет все контакты с империей, начавшие налаживаться в немалой доле из-за возвращения потерянной племянницы.

– Что будет, если я откажусь от инициации?

– Ты не научишься управлять крыльями. А даже если будет иногда получаться – это будет лишь случайностью. Я не берусь предсказать в полной мере, но твоя магия, вся целиком, может начать сбоить. Крылья не должны были появиться до инициации. Крылья – это первозданный свет, Стася. Я полагаю, все это произошло из-за снятия метки. Когда Даррэн снимал с тебя метку, я подстраховывал. И остальные – тоже. Ты уже купалась в магии первозданного света. Это не было инициацией, но сродни ей. К тому же, твой организм пережил сильнейший стресс. В момент снятия метки ты была особенно уязвима и впустила нашу магию глубоко в себя. Она активировала твой источник. Но… я не берусь предсказать, – Анаасг качнул головой. – Судя по спонтанности проявлений, магия продолжит сбоить. Со временем это может стать опасно. Поэтому назад пути нет. Если бы мы не сняли метку – первозданный свет в тебе никогда бы не пробудился. Теперь же иного выхода нет. И нам стоит поторопиться.

М-да, проблема.

– Насколько мы с этим спешим?

– Полагаю, пара дней на размышления у тебя есть. Я не стану давить и настаивать. Я сделал уже достаточно, чтобы ты смогла довериться. Если не в полной мере, то хотя бы согласиться на инициацию.

Но посоветоваться с Эроаном не получится. Потому что для него наличие инициации должно остаться в секрете. Непростая ситуация!

– Я могу где-нибудь почитать об инициации, изучить информацию?

– Нет, – светлейший качнул головой. – Были древние книги, написанные еще первыми фениксами. Но мы уничтожили эти материалы, когда, как и ты сейчас, заподозрили, что орден интересуется именно обрядом инициации. Теперь эти знания передаются из поколения в поколение. Только устно. Мы делаем все, чтобы наши знания не покинули пределы Феоара.

– Я понимаю. Спасибо, Анаасг, за то, что все это рассказываешь мне. Полагаю, в любом случае, какое бы решение я ни приняла, пора поклясться? – И тут же произнесла слова магической клятвы, к которой до этого прибегал Шеймэл, обещая мне не вредить в течение дня. Вполне безобидная клятва, которая не убивает того, кто ее дал – просто не позволяет себя нарушить. После слов заклинания произнесла саму клятву: – Я клянусь, что никому и никогда не расскажу об обряде инициации. Не напишу и не сообщу иным путем.

Анаасг вздернул бровь в удивлении.

– Что-то не так?

– Все время забываю, что ты – не наивный, юный феникс. А мир людей… гораздо более сложный. Спасибо за клятву, в которой ты отрезала себе возможности для хитрости.

Ну, пожалуй, не все. Остается еще Фьёр и его умение махать крыльями на «да» и «нет». Глядишь, когда-нибудь рисовать научится. При этом не я «сообщу иным путем», а Фьёр и только Фьёр.

– Рисовать? – раах повернул ко мне голову. – А это интересно.

– Тебе же не понравилось, – ответила мысленно.

– Это было сложно. Необычно. И Эроан не оценил. И ты тоже не оценила.

Прямо-таки обиженный ребенок!

– Подарю тебе краски, – пообещала, чтобы загладить свою черствость.

– Хорошо. Я запомню.

– Что ж, подумай, Стася. Как уже сказал, пара дней у тебя есть, – заключил светлейший. – Я смотрю… вы с Эроаном заключили помолвку? – его многозначительный взгляд остановился на кольце.

– Да. Эроан хочет устроить по этому поводу официальный прием. Планирует объявить о моем новом статусе… во всех смыслах. Я бы хотела пригласить тебя и всех, кого ты посчитаешь нужным взять в качестве сопровождения.

– Роуэлу будет полезно, – заметил светлейший задумчиво.

Как бы его там не прибили. Учитывая, что Лиила чуть не прикончила. Слишком уж… наивный феникс, ага! К каковым меня неожиданно причислять отказались.

– Уверен, что Роуэл… хм… не растеряется в новой, незнакомой обстановке?

– Ты ведь его кузина. Полагаю, присмотришь за ним и подскажешь, если Роуэл запутается в имперских обычаях и правилах этикета, – Анаасг улыбнулся. Мягко, но непреклонно навязал мне присмотр за старшим кузеном.

– Ты уверена, Стася?

– В Роуэле?

– В себе. В своих намереньях. В искренности своего желания стать женой Эроана.

– Уверена. Абсолютно.

– Я понимаю, ты можешь искренне верить в свои чувства…

– Будешь отговаривать? – теперь уже я приподняла бровь.

– Признаю, я был шокирован, когда ты явилась к нам в статусе любовницы императора. Это недостойно тебя, как Алоэны Алваэрь. Я бы не мог оставить это как есть.

Любопытно, что бы он в таком случае предпринял?

– Но сейчас ты невеста Эроана – это уже иной статус, достойный тебя.

– Тогда в чем дело?

– Хочу понять. Я обрел племянницу чудом, когда уже не надеялся на воссоединение. Я вовсе не хочу видеть тебя несчастной, если ты вдруг однажды поймешь, что ошиблась. Признаю, если смотреть с политической точки зрения, это выгодно фениксам. Я принял решение наладить связи между Феоаром и Сархадом. Нет ничего лучше для укрепления связей, чем брак между представителями двух правящих семей. Но я думаю не только о политике. Я думаю о тебе. Ты выросла в ордене. Да, тебя ко многому подготовили. Научили убивать, обманывать, маскироваться. Даже не представляю всего спектра твоих умений. Но жить и быть настоящей тебя не научили. С раннего детства ты слушала и делала то, что тебе приказывали. Но чтобы чувствовать и поступать так, как хочешь ты, как истинно хочешь, нужно иметь перед глазами пример. Примера у тебя не было.