Крупнейшие мировые аферы. Искусство обмана и обман как искусство - Валерия Башкирова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот как этот процесс описывал современник: «В течение целой недели в стенах Московского окружного суда слушалась длинная эпопея о том, как коммерции советник Савва Иванович Мамонтов со своими чадами и домочадцами геройски боролся с роковыми обстоятельствами, погубившими его широкие коммерческие замыслы и предприятия, и как эта борьба постепенно и систематически привела всю эту почтенную компанию на скамью подсудимых…
Один из этих свидетелей (г. Михайловский) читает на суде Савве Ивановичу целый панегирик, передавая с пафосом, как он был сильно поражен, узнав об аресте г. Мамонтова, который, по мнению свидетеля, — выдающийся русский человек, „промышленный гений“, обладающий сердцем, „умеющий вместить великое“, и, кроме того, „истинный поклонник“ искусства, „всеми любимый и уважаемый“!
Такой же панегирик поет и другой свидетель (инженер г. Лосев), служивший когда-то на железной дороге, где подсудимый был главным воротилой. И по словам этого свидетеля, Савва Иванович — тип железнодорожного строителя, преследующего не узко эгоистические цели, а „общегосударственные“!
Прислала свое похвальное слово С. И. Мамонтову и г-жа Винтер, восхваляя его как мецената. И в этом отношении подсудимый оказался выше всякой похвалы. Во время всероссийской выставки С. И. обратился к ней (г-же Винтер) с предложением устроить нам оперу, причем подарил ей все оставшееся от итальянской оперы театральное имущество. Оно мало пригодилось ей, потому что она ставила оперы исключительно русские. Г-жа Винтер понесла 20 тыс. рублей убытку, и С. И. возместил ей эту сумму. Затем она держала русскую оперу в Москве. Савва Иванович заведовал здесь художественною частью постановки, был, так сказать, главным режиссером, в чем ему помогали художники Поленов, Васнецов и др. Любовь к искусству переходила у него подчас в увлечение, и г-же Винтер приходилось его сдерживать. Сезон 1891–1892 годов опять-таки повлек за собой убыток в 20 тыс. руб лей, который Савва Иванович опять покрыл.
Ну разве это не почетное меценатство? Правда, теперь оказывается, что все эти убытки Саввою Ивановичем покрывались не из своего личного, а из общественного, не принадлежащего ему капитала.
Савва Иванович Мамонтов, этот „промышленный гений“, преследуя какие-то „общегосударственные цели“, стал распоряжаться общественными капиталами по своему единоличному усмотрению и как широкая русская натура в размерах ссуд и подачек не стеснялся. Тому нужно миллион — извольте; другому нужно два — прикажите получить. А послушные родственники и посторонние „из деловых“, удостоенные избрания с получением хорошего жалованья в якобы коллективное правление, едва успевают скреплять своими подписями единоличное распоряжение своего главаря — „выдать“ и „выдать“…
И в этих выдачах не стеснялись, особенно если требовались такие выдачи в предприятия, где были замешаны материальные интересы семьи Мамонтовых. Из сумм Архангельской железной дороги передано несколько миллионов для поддержания Невского завода, принадлежавшего членам той же семьи Мамонтовых; из того же источника выдана значительная сумма и Северному лесопромышленному обществу, в числе крупных акционеров которого находились все тот же Савва Иванович и его родственники. Не довольствуясь этими, так сказать, более крупными кушами, Савва Иванович не брезгал, как видно из дела, и мелочами. Так, за счет той же злополучной Московско-Архангельской дороги возили для него в Петербург театральные декорации, устраивали эстраду в Сокольниках, платили деньги за канализационные трубы в доме г. Мамонтова и за кирпич и доставку материалов в его имение, за малярные и кровельные работы, переделку сарая и т. п.
Каков размах широкой русской натуры! С одной стороны, из кассы Московско-Архангельской дороги летят миллионные капиталы, а с другой — из того же источника извлекаются два рубля с полтиною на уплату маляру за окраску сарайчика в своем имении!»
Но в итоге купленная на средства общества репутация помогла Мамонтову избежать долгого тюремного заключения. Суд признал, что в его действиях отсутствовал умысел. Его, впрочем, объявили несостоятельным должником и конфисковали имущество. А несчастная церковь села Леонова добивалась справедливости до 1904 года, когда ей наконец-то оплатили причиненный великим меценатом ущерб.
Если благотворителями дореволюционные купцы все-таки бывали, то образцом для подражания, нравственными столпами общества они не были никогда. Газеты и книги конца XIX — начала XX века были переполнены рассказами об их самодурстве и жадности. Одна из типичнейших историй выглядела так: «Умер в Москве в 80-х годах известный богач И. Фирсанов. Первым делом его наследников было отыскать ключ от шкатулки с деньгами и бумагами, находившийся в спальне умершего. Но ключа, несмотря на всевозможные поиски, нигде найти не могли. Говорили, что ключ был в руках покойного незадолго до смерти, но, куда он делся, никто не знал. Послали за слесарем и заказали сделать новый ключ. Между тем, когда обмытое тело положили на стол, кто-то из родственников заметил, что одна щека у умершего сильно вздулась. Посмотрели — и за щекой у него оказался искомый ключ от шкатулки. Переходя в другую жизнь, он хотел унести с собой хотя бы ключ от нажитых им богатств».
В 1911 году была опубликована история об охоте видных текстильных фабрикантов и филантропов братьев Морозовых: «Од нажды братья Морозовы охотились в своих лесах. Охота была из неудачных, но они узнали, что в соседнем лесу, смежном с их лесом, обложены волки и что с минуты на минуту должны приехать из Москвы охотники, члены О-ва Императорск. Правильной Охоты. Будучи сами членами этого общества, они пренебрегли его традициями и, ворвавшись в чужое владение, несмотря на протесты лесной стражи, перестреляли всю стаю и скрылись, увезя убитую добычу. Приехав и узнав об этом, возмущенные члены вернулись в Москву, где на назначенном экстренном заседании оба брата Морозовы были исключены из членов О-ва, о чем их известили повестками, потребовав членские билеты. Каково же было изумление членов, когда до них дошла весть, что купцы-феодалы обиделись и подали в суд. Суд, конечно, стал на сторону действительно обиженных, отринув нелепые притязания Морозовых».
В мифологизированных рассказах о русском купечестве важное место занимало честное купеческое слово, под которое без всяких бумаг совершались сделки на колоссальные суммы. В узком кругу знающих друг друга купцов сделки под честное слово действительно практиковались. К чему это приводило, рассказывала накануне революции «Петроградская газета»: «Наглая 200-тысячная афера на Калашниковской хлебной бирже. Несколько времени тому назад Виталий Творогов распустил слух, будто в его распоряжении имеется несколько вагонов муки-крупчатки, в которой торговцы ощущают большую нужду. При появлении на бирже В. Творогова окружающие купцы начали каждый в отдельности предлагать ему задатки. Делец начал брать по 15–25 тыс. рублей. И в течение двух дней собрал задатков на 200 тыс. рублей.
Любопытно, что на такую колоссальную сумму ни у кого в Петрограде даже не могло быть муки, тем менее у Творогова. Конечно, никто из вручивших Творогову задатки муки не получил. Сам Т. скрылся в Финляндию. Достойно особого внимания, что никому Виталий Т. расписок не давал, потому что на Калашниковской бирже крупные сделки совершаются „на купеческое слово“».
Сегодня в любом магазине (не только в супермаркетах, но и в каж дом ларьке) стоят электронные весы и кассовые аппараты. На видном месте вывешены Правила обслуживания потребителей и выписки из закона «О правах потребителей». А нарушение контрактных обязательств карается законом. Да только обман, обмер и обвес покупателей продолжается. И ничего с этим не поделаешь — торговля…
К терапевту!
Место действия: Италия, Франция, США и весь мир.
Время действия: от эпохи Возрождения до наших дней.
Corpus delicti: торговля фальшивыми лекарственными препаратами, недобросовестная реклама.
Масштаб: глобальный.
Действующие лица: шарлатаны от медицины и легковерные люди.
Тип: P2P.
Есть болезни — есть спрос на лекарства. А если настоящих лекарств нет, в ход идут разного рода «чудодейственные средства» — «универсальный болеутолитель», которым тетя Полли потчевала Тома Сойера, патентованные лекарства, эликсир вечной молодости, гербалайф, БАДы, тайские таблетки, средства для похудения за один день. А люди хотят всего и сразу! Более века назад, в 1906 году, в США был принят закон «О пищевых товарах и лекарственных средствах». С тех пор аналогичные законы, предусматривающие длительные испытания лекарственных препаратов, обязательную сертификацию, строгое наказание за продажу подделок и т. д., были разработаны практически во всех странах мира. Но ничего не помогает — ведь люди так хотят быть здоровыми, красивыми и жить вечно, и желательно, не прилагая к этому никаких усилий. Проглотил таблетку — и порядок. А раз есть спрос — есть и предложение…