Фантастика из журнала «Энергия» - Андрей Измайлов

Дело в том, что в момент рождения ребенка в подземной пещере там стало два человека: Руфь Вильерс, с ее практически исчерпанным Кредитом Общественной Значимости, и ее дочь с Основной Индивидуальной Значимостью (Право по рождению) в 600 кредиток. Этого более чем достаточно, чтобы нанять рабочих. Теперь никто не сможет упрекнуть Систему. Даже «Нейшнл Дэйли». Даже я.

Гордон Р. ДИКСОН

Парадокс

Кэри Хармон не был бездарностью. У него хватило ума, чтобы выбить себе место юрисконсульта, а на Венере это не так просто. И у него хватило прозорливости, чтобы закрепить свое положение женитьбой на дочери главы крупной фирмы по экспорту лекарств.

Жена Кэри была вспыльчива, и временами с ней было трудно ладить. Впрочем, она имела глупость любить его. А поскольку он не любил ее вовсе, то во время ссор просто исчезал на несколько дней и ждал, пока страх потерять его навсегда не приведет ее к должному смирению. Каждый раз Кэри скрывался в новом, надежном месте, чтобы прошлый опыт и знание его привычек не помогли жене разыскать его. Ему даже доставляло удовольствие выдумывать новые немыслимые тайники, а их поиски стали его любимым занятием.

Вот почему у Кэри было прекрасное настроение, когда серым зимним днем он без приглашения приземлился на метеорологической станции Берка Макинтайра, высоко в Одиноких горах (остроконечная гряда на пустынном побережье венерианского Северного моря). Кэри на несколько минут опередил снежную бурю, и теперь его маленький двухместный вертолет был надежно укрыт, еда из лучших хозяйских запасов ублажала его желудок, а сам он сидел, наслаждаясь покоем и слушая, как ледяные ветры со скоростью сто пятьдесят миль в час бессильно разбиваются о сводчатую крышу.

— Еще десять минут, и мне пришлось бы туго! — сказал он Берку.

— Туго! — фыркнул Берк. Это был высокий плотный блондин с крупными чертами лица, относившийся с добродушным презрением ко всем, кроме метеорологов. — Вы там в низине слишком привыкли к жизни в своем райском саду. Еще десять минут — и тебя бы расплющило на одной из этих вершин. Пришлось бы тебе дожидаться, пока весенняя поисковая партия нашла твои кости.

Кэри недоверчиво рассмеялся.

— Не веришь — можешь проверить, — сказал Берк. — Бери свою стрекозу и вперед, если тебе так хочется.

— Ну, уж нет, — Кэри широко улыбнулся, блеснув зубами. — Я здесь слишком удобно устроился. Хорошо же ты встречаешь гостей: сразу вышибаешь на улицу в бурю.

— Смотря каких гостей, — пробурчал метеоролог. — Мы распрощались с тобой после выпускного вечера, шесть лет о тебе не было ни слуху, ни духу, и вдруг ты заявляешься.

— У меня был внезапный порыв, — сказал Кэри. — Это мое главное жизненное правило. Всегда повинуйся внезапным порывам, Берк. Это придает вкус жизни.

— И в два счета сводит в могилу, — добавил Берк.

— Это если у тебя дурные порывы, — заметил Кэри. — Ну, хватит спорить. Лучше расскажи что-нибудь о себе. Какова жизнь отшельника? Чем ты занимаешься?

— Чем я занимаюсь? — повторил Берк. — Я работаю.

— Но как? Запускаешь в небо шары-зонды? Набираешь в ведро снег и определяешь, сколько всего выпало? Наблюдаешь за звездами? Или как-нибудь еще?

Берк покачал головой и снисходительно улыбнулся.

— Ничего такого романтического я не делаю, — ответил он. — Просто сижу за столом и готовлю данные о погоде для передачи в метеоцентр столицы.

— Ага! — произнес Кэри, укоризненно грозя ему пальцем. — Вот я тебя и поймал. Ты работаешь спустя рукава. Но кроме тебя никого нет: кто же занимается наблюдениями?

— Машина, конечно. На таких станциях есть электронный мозг.

— Еще лучше, — сказал Кэри. — Ты сидишь здесь в тепле и довольстве, а какой-то бедный маленький электронный мозг возится в снегу и делает за тебя всю работу.

— Сам того не ведая, ты очень близок к истине. За последние годы в оборудовании наших станций произошли удивительные изменения.

Кэри насмешливо улыбнулся.

— Да-да, — продолжал Берк, в глазах его появился огонек. — Наша ЭВМ — это последнее слово техники. По правде говоря, ее только недавно установили; еще недавно у меня был простой коллектор и компьютер. Коллектор собирал данные о погоде вокруг станции и выдавал их мне. Я загружал ими компьютер, тот некоторое время пережевывал их и выдавал результаты, которые снова надо было обрабатывать для передачи в Центр.

— Очень утомительно, без сомнения, — пробормотал Кэри, протянув руку за стаканом, удобно стоявшим на столике около кресла. Берк, увлеченный собственным рассказом, не обращал на него внимания:

— Приходилось попотеть, потому что данные поступали без перерыва, и я никогда не успевал вовремя. Станция вроде нашей — центр обработки наблюдений, поступающих с технических приборов. А они расположены на территории в пятьсот квадратных миль. И все, что я, человек, успевал делать, — это извлекать самое главное из докладов и представлять краткую сводку для компьютера. Кроме того, я отвечал за станцию и за себя. А теперь… — Берк подался вперед и ткнул пальцем в гостя, — у нас новая установка, которая получает данные прямо с наблюдательных приборов — все данные! — и обрабатывает их до получения конечных результатов. Мне остается только подготовить полную сводку и отправить ее в Центр.

Кроме того, машина отвечает за отопление и освещение, проверяет техническое состояние станции. Она вносит исправления и производит ремонт по словесному приказу. Наконец, у нее есть специальная секция для решения теоретических задач.

— Что-то вроде маленького железного божка, — съехидничал Кэри.

Он привык, чтобы с ним носились, и его раздражало, что Берк больше восхищен своей машиной, чем блестящим и интересным гостем, приехавшим скрасить жизнь отшельника.

Берк взглянул на него и усмехнулся.

— Нет, Кэри, — ответил он. — Большая железная богиня.

— Все видит, все знает, все говорит — вероятно, так. Никогда не ошибается. Непогрешима.

— Можно сказать и так, — все еще с улыбкой ответил Берк.

— Но только этих качеств недостаточно, чтобы поднять свою жестянку до уровня божества. Не хватает одного наиважнейшего свойства — неуязвимости. Бог никогда не подведет.

— Она тоже.

— Ну хватит, Берк, — проворчал Кэри. — Нельзя в своей увлеченности доходить до самообмана. Совершенных машин нет. Пересеклась парочка проводов, перегорела лампочка, и где твоя умница-разумница? Сломалась!

Берк покачал головой.

— Никаких проводов нет, — сказал он. — Она действует на принципе лучевой связи. И перегоревшие лампочки совершенно не мешают работе. Задача просто передается в свободный блок, а машина сама себя ремонтирует. Понимаешь, Кэри, в этой модели каждый блок — а их двадцать — в полтора раза больше, чем нужно для этой станции, и может выполнять любую работу: от управления отопительной системой до математических расчетов. Если какая-нибудь задача окажется слишком сложной для одного блока, к нему просто подключатся другие — столько, сколько нужно для ее решения.

— Ага! — сказал Кэри. — Но если отыщется такая задача, для которой потребуются все блоки и даже больше? Ведь машина перегрузит их и сгорит.

— Ты все время ищешь, как бы придраться, правда, Кэри? — произнес Берк. — Я отвечу на твой вопрос: нет. Она не сгорит. Теоретически возможно, что машина столкнется с задачей, для решения которой понадобятся все блоки, или их даже не хватит. Например, пусть наша станция вдруг стартует в воздух и начнет полет. Блок, который первым почувствует это, будет просить помощи, пока все другие блоки не подключатся к решению задачи. Но даже тогда машина не перегрузится и не сгорит. Блоки будут просто решать и решать задачу, пока не разработают теорию, объясняющую, почему мы летим по воздуху и как нам вернуться обратно к своим повседневным делам.

Кэри выпрямился и щелкнул пальцами.

— Тогда это просто, — сказал он. — Я сейчас пойду к твоей машине и скажу по каналу связи, что мы летим по воздуху.

Берк захохотал во все горло.

— Кэри, дурья твоя башка! — брякнул он. — Неужели ты думаешь, что люди, которые изобрели машину, не учли возможность словесной ошибки? Ты говоришь, что станция летит по воздуху. Машина тут же проверяет это с помощью собственных наблюдений, вежливо отвечает: «Простите, ваше утверждение неправильно» — и все забывает.

Глаза Кэри сузились, на скулах выступили пятна, но он продолжал улыбаться.

— Есть еще теоретическая секция, — пробормотал он.

— Да, есть, — веселясь вовсю, ответил Берк, — и ты можешь пойти и сказать ей: «Рассмотрим ложное утверждение или ложные данные: станция летит по воздуху», и машина сразу же начнет думать.