Безверыш. Земля (СИ) - Рымин Андрей Олегович

В общем, придётся мне опустить планку. Ждём продвижения очереди и надеемся, что кому-нибудь из наших новых знакомых повезёт закрыть сложную нору, получив за неё ценный дар. За неимением лучшего, навербую хотя бы таких. Вепрь тоже считает, что на Твердь нужно идти своим сильным отрядом. Первым делом с утра нужно вытянуть из него информацию. Мунцы знают про следующий пояс чуть больше, чем я.

— Доброе утро! Хорошо, что ты уже встал. Пока Сёпа спит, хотел…

Но узнать, что именно хотел вынырнувший из своей комнаты мальчишка не вышло. На удивление рано вставшие мунцы в полном составе шагали нам навстречу по коридору. Как синхронно мы выбрались из своих номеров. Лишь Сепан снова выбивается из общего графика.

— Привет чемпионам! — поздоровался повеселевший в сравнении с собой вчерашним Вепрь. — Где третьего потеряли? Дрыхнет ещё?

— Как раз собираемся будить. Привет, мужики!

— Не надо меня будить. Я не сплю.

Выглянувший из открывшейся двери Сепан уже был одет и умыт. А ещё был непривычно заспан и хмур. Странно. Вроде не так много вчера успел выпить.

— Замечательно, — улыбнулся Вепрь. — Вы все мне нужны. Пошли, поболтаем. Есть важный разговор.

Ну вот. Какая комета ударила Вепря хвостом, что тот вместо завтрака срочно тащит нас к себе в номер?

— Я вот, что подумал, — закрыв дверь за вошедшим последним Сепаном, начал старшина мунцев. — После вчерашнего, народ всяко начнёт набиваться к нам в спутники. Идти на Твердь в одном отряде с Дерханом, который четверых богатырей одним пальцем укладывает, для любого заманчиво. Решил предупредить вас, пока вниз не пошли. Смотрите, никому ничего не обещайте. Никаких договорённостей без моего ведома. Йокова дюжина — это не так уж и много. У нас всего шесть мест есть в ватаге. Выбирать надо тщательно. Теперь, будь уверен, не мы одарённых уговаривать станем, а те нас. Лучше нас никого просто нет. Не в Ковчеге.

— Кто-нибудь понимает, о чём он? — перевёл взгляд с меня на Китара Сепан.

Вот и нужная мне информация.

— Тут давай поподробнее, — обратился я к Вепрю. — Что за йокова дюжина? Чем так важно число тринадцать на Тверди?

— Твою бабку за пятку! — присвистнул Клещ. — Борода, они и этого не знают. Говорил же тебе, что серьёзный секрет оно.

— Понятно, что серьёзный, — фыркнул Вепрь. — Зря я что ли в своё время столько монет отвалил? Но в Ковчеге, как выяснилось, чуть ли не каждый третий в курсах про те тайны. И всякий молчит. Лишь намёки одни. Конкуренция, мать её. Думал, наша удалая троица уже при делах.

— Увы, нет, — развёл руки я. — Ты обмолвился раньше, что про Твердь что-то знаете, но на этом и всё. Нам известно лишь то, что и всем.

— Тогда слушайте, — не стал тянуть Вепрь. — Не на передачу слова. Говорят, Братство шибко не жалует тех, кто про их тайны треплется. Вроде как шпионы их всюду есть. Даже здесь. Но, что здесь, я не верю. Живчикам храмовники — первейшие враги. Как и обратное верно. Но не суть. Хрен знает, к чему эта скрытность. Наверное, чтобы больше народу вставало на Путь. Сами знаете, как по этому поводу Братство рвёт жопу. Извратили Учение, гниды, и жируют на нас. Про Предземье, откуда народ гонят батрачить на Землю, молчу. Тот обман всем обманам обман. Но и здесь у них выгода есть. Знать бы только какая.

— Единый приплачивает, — хохотнул Клещ.

— Нихрена не смешно, — буркнул Вепрь. — Не мешай свет с туманом. У Единого всё честь по чести, а вот Храм его Учение толкует исключительно к своей выгоде. Путь — святое. И мы по нему пройдём, как бы серые своей «помощью» вступившим его не опошлили. Но отвлёкся я. Давай к Тверди. Там закон один есть, вокруг которого всё только и вертится.

Лица Сепана с Китаром отражают сильнейшее напряжение. Я внешне спокоен, но прекрасно понимаю, что сейчас услышу наиважнейшую вещь, знание которой повлияет на все мои дальнейшие планы и действия.

— Не спрашивайте отчего оно так, — вздохнул Вепрь, — но на Тверди на версту от тебя во все стороны не должно быть больше дюжины человек. Потому и в отрядах тринадцать душ край. Братья специально прошедших барьер разбивают на группы. Кто приходит к Выходу своей ватагой, тот так и дальше идёт. Остальных тупо делят. Кого-то придержат, кого-то прибавят. Смотря сколько народу в седмицу явилось. Уж про Выход и проводников, что от лоскутов к стене народ водят, вам известно небось.

— Это да, — кивнул я. — Вроде, больше тринадцати человек там обычно.

Когда-нибудь расскажу им, что и сам ходил к Выходу.

— Фокус в том, — продолжал бородатый охотник, — что на Тверди, соберись народ вместе числом больше, чем йокова дюжина, все окрестные звери тут же сходят с ума и бросаются к людям. Молодой, старый, хищный, не хищный, большой, маленький — все, себя не жалея, будут на отряд тот бросаться, пока в живых не останется меньше четырнадцати человек. А, скорее, и всех перебьют. Говорят, возле Выхода, по нашу сторону гор что-то вроде того происходит, но с куда меньшей силой. Для того и проводники нужны, чтобы в пути от звериных атак отбиваться.

— Ага, слышали, — кивнул Китар. — Но скажу вам по-честному, вне лоскутов на Земле и без этого дикого гона выжить очень непросто. Наши недошедшие до Ковчега товарищи не дадут соврать.

— На Тверди, вроде, попроще, — влез Бочка. — Там уже не так много зверя, как на Земле. Пройти можно, хоть и сложно, конечно. Правда, и сам зверь опаснее. Тот человек, который нам правду про пояс за плату открыл, говорил, что на Тверди новой, невиданной страхолюди полно, какая, не на Замле, не в Предземье не водится.

— Зверя меньше потому, что сама Твердь мала, — поделился своими мыслями Клещ.

— Это да, — кивнул Чопарь. — Ширина того пояса от стены до стены всего сотня вёрст.

— Да вот только длинны в Тверди той дохренища, — снова перехватил слово Вепрь. — Чтобы в следующий пояс подняться, нужно обойти мир по кругу. Там уж Путь точно путь. Топать тысячи и тысячи вёрст предстоит. Возле Выхода с Земли начинается Великая река, что течёт на закат по серёдке той Тверди между двух горных стен и, весь мир обогнув, уходит на Сушь сквозь единственный проход в полуденных горах. Там такая же сплошная стена скал, что и здесь, на Земле. И барьер точно так же пройти можно в одном единственном месте — на выходе с пояса, вдоль реки по разлому.

— В общем, топать и топать, — вздохнул Бочка. — И дорогой охотиться. Оно ведь придётся отмер до двух сотен поднять, чтобы барьер пропустил. Народ годы и годы идёт до той Суши. И кто-то, так даже, доходит. Наверное.

— Точно доходит, — возмутился Вепрь. — И мы дойдём. Главное — сильную ватагу собрать и правила соблюдать. Серые за барьером расскажут, но мы и так уже знаем, как оно всё там устроено. Каждый отряд своим курсом идёт. Кто ближе к полуночным горам, кто к полуденным, кто вдоль реки по левому берегу, кто по правому. Чтобы случайно не сойтись, стало быть. И все от истока в разное время в путь трогаются, разрыв меж собой соблюдая. И метки-послания оставляют друг другу, по каким сразу видно, как давно тут отряд проходил и сколько людей в нём.

— Это, чтобы объединиться был шанс, — вставил Клещ. — Если в ватаге, что первой идёт, совсем мало народу осталось, то те, кто за ними шагает, коли тоже убыток в отряде, могут догнать первых, когда вместе тех и других меньше йоковой дюжины будет. Хитро, да?

— Связь — важное дело, — кивнул я серьёзно. — А что, по реке плыть нельзя? Водный зверь?

— В реке — смерть, — подтвердил Вепрь. — Но, если в отряде пугач есть… Ну, с даром, каким зверя отпугивать можно, то вроде плывут. Только там течение медленное. Не быстрее выходит, чем посуху. Кстати, нарушившим правило йоковой дюжины и пугач не поможет. Когда зверь попёр, не спугнёшь его.

— Вокруг всего мира… — размышлял мальчишка тем временем вслух. — Да без троп и дорог… Ох и долго получится. В Предземье по Большой земле прибрежным трактом народ вроде за оборот полный круг успевает проехать. Но то на повозках. На Твердь, поди, лошадь с собой не протащишь.