Умер-шмумер - Екатерина Вильмонт

Они опять сидели рядом. Но он уже не прикасался к ней.

— Ника, у тебя есть какие-то определенные планы на ближайшие дни?

— Да нет, а что?

— Хочешь, съездим куда-нибудь на денек, в Париж например? Ты была в Париже?

— Была.

— Ну хорошо, а может, в Голландию или в Бельгию? А? В Брюгге, например? Это сказочный город.

— А ты там был?

— Был.

— Тогда не стоит.

— Ну почему?

— Ты же терпеть не можешь смотреть уже знакомые достопримечательности.

— Ты и это помнишь?

— Я же не виновата, что у меня хорошая память.

— Тогда давай поедем в Гент. Говорят, это тоже удивительный город, но я там еще не был.

— А сколько туда езды?

— Часа два-три на машине. Если выехать рано утром, мы можем там быть уже часов в десять, погулять до вечера и вернуться. Обещаю даже руку тебе не целовать, и вообще…

— Ну я не знаю… Может быть… А давай возьмем с собой Аллу!

Только этого еще не хватало! Но с другой стороны, если он согласится сразу, это усыпит ее бдительность…

— Отлично, Аллу так Аллу! Но давай не будем откладывать, поедем прямо завтра, и если тебе понравится, я могу свозить вас с Аллой еще и в Альпы, и вообще — куда захотите. Не сидеть же на одном месте.

— Хорошо, я поговорю с ней.

— Вот и славно! А сегодня ты со мной хотя бы пообедаешь? Что-то я проголодался.

— Хорошо.

Они сошли на берег и поехали в деревенский ресторанчик, который он давно знал. Там было по-домашнему уютно. Изразцовая печка, диванчики с лоскутными подушками, комнатные цветы.

— Какая прелесть! — воскликнула Ника.

Он заказал бифштексы, коронное блюдо этого заведения.

— И поскольку ты не желаешь со мной целоваться, я выпью пива! А ты хочешь вина?

— Нет, лучше лимонаду.

— По-прежнему обожаешь лимонад? — вспомнил он. Как много он, оказывается, помнит о ней.

Бифштексы были такой величины, что Ника испуганно всплеснула руками:

— Неужто это можно съесть?

— Это нужно съесть, потому что лучших бифштексов я нигде не ел. Попробуй, попробуй!

— О, и вправду вкусно! Потрясающе!

Она ела с большим аппетитом, и смотреть на нее при этом было приятно. Он вспомнил, как в последний год его раздражала Элли, помешанная на здоровой пище, она поглощала тонны салата и при этом напоминала ему кролика. Да и вообще, манера есть была для него важна… Иной раз, прельстившись чем-то в женщине, он внезапно охладевал к ней, увидев, как она ест.

— Слушай, я, кажется, действительно все это съем, — улыбнулась она. Так вкусно!

— А ты еще готовишь рыбу под майонезом?

— Холодную? С жареным луком?

— Ну да, это было потрясающе…

— Нет, не готовлю. Это не модно уже.

— Не модно?

— Конечно. Думаешь, нет моды на еду?

— А что сейчас у вас модно?

— Не знаю. Но такая рыба уж точно из моды вышла.

— Ника, ты все выдумываешь!

— Ничего я не выдумываю!

— А что любит твой Гриша?

Она опять нежно улыбнулась:

— Гриша любит мясо.

— Настоящий мачо?

— Ода!

Черт побери, я буду не я, если не наставлю рога этому Грише, роскошные, ветвистые рога!

— А помнишь, ты все хотела попробовать суп из бычьих хвостов? Мы о нем только в книжках читали.

— А я уже пробовала. Ничего интересного, обычный крепкий бульон. — Она вдруг прыснула.

— Ты чего?

— Да я вспомнила… Тут незадолго до отъезда захожу в «Седьмой континент»…

— Это что, ресторан?

— Нет, это сеть довольно дорогих супермаркетов.

Смотрю в мясном отделе лоточек — написано «Бычий деликатес». Я в первый момент не сообразила, что это такое, а потом начала ржать, как конь! Это же просто бычьи яйца. Согласись, это пикантно — назвать яйца деликатесом!

— Ника!

— Я тебя шокирую?

— Нисколько! Просто это странно — в Москве сеть дорогих супермаркетов.

— Влад, ты что, даже русское телевидение не смотришь?

— Нет.

— Почему? Тебе не интересно?

— Дело не в этом, просто когда-то я отказался от своего прошлого и не хотел к нему возвращаться, да и времени ни на что нет… А кстати, ты не знаешь, как там Марик?

— Он умер. В конце восьмидесятых уехал в Израиль и вскоре умер. Ему тамошний климат был противопоказан.

— Жаль. Очень жаль. Он был чудным парнем.

— И хорошим мужем.

— Мужем? Чьим мужем?

— Моим, откуда бы я знала, какой он муж…

— Ты была замужем за Марком? — ошеломленно переспросил он.

— Да. Ровно один год.

— Но почему, если он был таким хорошим мужем?

— Потому что я была плохой женой, просто отвратительной… и, осознав это, ушла от него… Но ничего, он потом женился на другой, у него родилась дочка, он назвал ее Вероникой…

— Он любил тебя? Я это всегда подозревал… А ты его не любила?

— Понимаешь, Влад, наверное, я просто не способна любить… Вообще! Ну не дано мне это!

— Но разве ты… ты же меня любила?

— Нет, мне так казалось, по молодости и глупости.

Я просто еще ничего тогда не понимала.

Врет, подумал он, врет, чтобы причинить мне боль и в то же время от меня защититься.

— И Гришу своего не любишь?

Она опять ласково улыбнулась:

— Гришу я обожаю, а это разные вещи, согласись!

— Обожаешь? Он что, тенор, чтобы его обожать?

— Нет, баритон, мне всегда нравились баритоны, разве ты не помнишь? И к тому же он прекрасно поет!

— Он певец, что ли?

— Певец!

— Известный?

— Ну в определенных кругах… Он, видишь ли, камерный певец, а камерные певцы не бывают так уж безумно популярны.

— И он, конечно, хорош собой?

— Ода!

Опять заболело под ложечкой, да как… А кому приятно слышать, что женщина, которую ты хочешь больше всего на свете, обожает какого-то там камерного певца? Наверняка, кстати, он неудачник, иначе она не стала бы говорить, что камерные певцы не бывают слишком популярны. Бывают, еще как бывают, Фишер-Дискау, например!

— Влад, наверное, мне уже пора…

— А на десерт ты ничего не хочешь?

— О нет, я просто не в силах съесть еще хоть что-то! Ты меня отвезешь?

— Куда прикажете?

— Томас-Манн-штрассе.

— Разумеется, отвезу. Но завтра мы встретимся, может быть, съездим в Гент? Поговори с Аллой!

— Непременно.

— Ты дай мне ее телефон, я вечером позвоню.

— Хорошо.

— Значит, Томас-Манн-штрассе?

— Да. Ты знаешь, где это?

— Найду!

— Там есть ресторан «Феликс Круль», помнишь, кто это?

— Ну еще бы! «Признание авантюриста Феликса Круля». Черт возьми, а мы были начитанные…

— Теперь говорят, продвинутые, правда, тут немного другой оттенок… Ты вот, например, знаешь, кого называют ботаниками?