Агрессия: хроники Третьей Мировой войны - Алексей Колентьев

Снова направляю аппарат носом вниз и аккуратно загоняю буксировщик в естественную нишу среди камней, рядом с аппаратом командира. Отсоединив шнур интерфейса. Хлопнул бок машины три раза на удачу, теперь на стекле шлема в левом углу мигает только индикатор давления смеси и таймер. Оттолкнувшись от дна всплываю метров на пять вверх, тут уже ощущается прибрежное течение, приходится работать ластами чтобы удержаться на месте. Мы вчетвером повисаем над тайником, давая инженеру время выставить навигационный маяк и заминировать тайник. Если транспорт обнаружат, мы об этом тот час же узнаем – погаснет индикатор на наручной панели тактического компьютера и в действие вступит запасной план отхода. Запасной. Это не значит плохой или шибко отчаянный, просто как правило он менее удобен, да и риска в разы больше чем в тех случаях, когда всё идёт штатно. Снова построившись правым уступом, мы пошли к берегу. Перед самым всплытием, повинуясь жесту командира, я перетащил автомат из-за плеча на грудь и отщёлкнул туговатую скобу предохранителя, чтобы в случае чего сразу начать воевать. Оружие нам дали непростое: это четырёхствольный пистоль, ветеран подводных войн - «стёпа» [8] и новый, только-только прошедший испытания, автомат АДС [9]. Перед самой войной, новое оружие только поступало в войска и единственно чего не хватало по сей день это патронов. Однако нам выдали полный боекомплект, исходя из чего я заключил, что в контейнерах которые мы везём заключено нечто очень важное. Вот ноги мягко коснулись каменистого дна и в потёках уходящей воды, я увидел сначала поросшие редким кустарником близкие скалы, а затем и редкий лес на фоне блёклого зимнего неба. Мы прибыли на место.

… Снаряжение и гидрокостюмы мы спрятали в приготовленном заранее тайнике. Это постаралась группа обеспечения из местной агентурной сети. Нет, никаких документов или дополнительного снаряжения тут не было, наоборот – мы оставили там небольшой чемоданчик с кодовым замком, который потом заберут. Сейчас мы выполняли роль попутной машины. Доставив разведчику-нелегалу какие-то нужные ему в работе вещи или приборы. Но и он нам помог – указав такое место, куда амеровские розыскники точно не сунутся. Такие места есть всегда, но чтобы знать их, нужно хорошо изучить местность, а никто из нас этим похвастаться не мог. Переодевшись в обычный камуфляж и распределив снарягу, мы совершили первый марш-бросок по вражеской территории.

Погода была для разведчика хуже некуда: солнце, лёгкий восточный ветерок приносил почти что весенние запахи осеннего леса. Снегом ещё даже не пахло, это единственное положительное обстоятельство немного успокаивало. Природа и климат тут похожи на магаданские: сосны, берёзки, травы и кустарники – всё как у нас. Отличия стали попадаться спустя три часа быстрого бега, когда Карась шедший в головном дозоре, обнаружил небольшой коттеджный посёлок. В неглубокой низине, разместилось пять одноэтажных деревянных каркасных домов. Четыре из них казались нежилыми: ставни-жалюзи опущены, на верандах и дорожках кругом – палая листва и горки нагнанной ветром хвои. Но вот самый ближний к склону холма дом точно обитаем. На подъездной дорожке стоял серебристо-серый микроавтобус, жалюзи подняты, в больших прямоугольных окнах заметно движение.

Командир дал сигнал рассредоточиться, мы стали ромбом, заняв круговую оборону и замаскировались. Мне достался сектор обстрела выходящий на южную сторону едва заметной в зарослях тропинки ведущей к небольшому роднику. Лёжа в корнях поросшей мхом огромной старой сосны, замираю ожидая приказа. В отряде никому ещё не удавалось победить меня в гляделки или найти то место где я схоронюсь. После той памятной ночи в американском тылу, я научился лежать так тихо, что многие думали – помер Клещ от усердия. Как объяснить, что странная особенность передалась от осознания собственного бесстрашия, ведь труп действительно ничего не боится. А мне и вправду приходилось долгих десять часов подряд изображать стылый, окоченевший труп. Вдруг я почувствовал слабоё колебание почвы, шорох лёгких шагов впереди у тропинки. Шаги, идёт один человек, может быть женщина или ребёнок, слишком уж слабо шумит прохожий. Смыкаю пальцы левой руки на тангенте рации, которые выведены прямо на кисть руки на фалангу среднего пальца. Даю два коротких тона: в секторе движение. Командир отозвался длинным и двумя короткими щелчками – жди, наблюдай. Позиция досталась удачная, с пригорка на котором росла сосна открывался полный обзор на ту часть тропинки, что вела к роднику. Хоть осенний лес и стоял почти что без листьев, а трава пожухла и стала ломкой от утренних заморозков, хорошо замаскироваться можно и тут. Осторожно раздвинув стволом автомата колючие кусты шиповника, я прильнул к прицелу чтобы в оптику разглядеть источник шума. Сначала, виднелся только кусок тёмно-синей материи, едва заметно двигавшийся вверх и вниз. Значит, в кемпинге есть люди и придётся менять маршрут. Но обходной путь лежит через зону поиска местных погранцов, а значит риск обнаружения удваивается. Ждать темноты тоже не вариант – время отпущенное на выполнение задачи тоже ограничено, терять целых пять-шесть часов это неприемлемо. Синяя куртка вновь резко дёрнулась и всё поле прицела заслонила узкая спина и худая шея молодой женщины выполнявшей какие-то гимнастические упражнения. Я чуть качнул ствол вверх и убедился, что ошибки нет: женщина, под тридцать лет, среднего роста в спортивной ветровке, тренировочных штанах и кроссовках для бега. Хорошая новость заключалась в том, что заметит она меня только если наступит – из ушей «спортсменки» торчали тонкие провода от наушников, хоть из пушки стреляй, не услышит. Ещё немного осмотрев всё вокруг, я убедился, что эта бегунья тут одна, никаких сопровождающих, собак или детей. Так же не двигаясь свожу пальцы левой руки, на тангенте, вызываю Симу и шёпотом докладываю:

- Командир, в секторе женщина. Белая, лет тридцати, среднего роста. Похоже, вышла на пробежку и это её обычный маршрут. Одна, рядом никого. Как принял?

- Слышу… Ждём десять минут, пока уйдёт. Остальное - по ситуации. Отбой.

- Принял, отбой.

Снова прильнув к окуляру, ловлю движения женщины, хотя ничего особенного больше не происходит. Она закончила приседания и вдруг резко взяла с места, припустив трусцой в мою сторону. Отложив автомат, пришлось быстро искать другой вариант решения проблемы. На всякий случай, медленно извлекаю из ножен на поясе нож, прикидывая расстояние до цели. Если что, стрелять, даже из тихого оружия нельзя. Жертва может вскрикнуть, громко упасть на землю и привлечь внимание. Поэтому лучше не рисковать и работать ножом. Нам дали штатные водолазные «катраны», в принципе нож довольно неплохой. Прочная сталь долго держит заточку, режет даже сталь и не тупится о кирпич и бетон. Но подумав, всё же убрал клинок обратно – случись оказия, лучше просто сломаю шею. Собачки учуют кровь, быстрее возьмут след.

Спортсменка приближалась, а я в свою очередь сжимался для броска, чтобы сходу взять её на приём. Но вдруг я ощутил какое-то беспокойство, дыхание начало сбиваться, а левая кисть мелко задрожала. Холодной волной по телу пробежал озноб, но подавив неясное ощущение, я снова сфокусировался на цели. Вот, девчонка бежит и ритмично потряхивает головой в такт неслышимой никому кроме неё мелодии. Ещё двадцать шагов и столкновения не избежать – тропинка обрывается и удобнее всего ей будет пробежать через неглубокий овраг, а тут мы.

Пятнадцать… Она беззаботно бежит, на узком не загорелом лице выступил лёгкий румянец, карие глаза за стёклами тонких очков, смотрят в пространство перед собой. Десять… Я приподнимаюсь для броска вперёд. Ещё четыре широких шага и придётся её убить. Жалости нет, просто одна досада на то, что пропавшую девчонку станут искать, а когда найдут – обязательно выйдут на след группы. Вот бегунья, поравнявшись со мной, начинает притормаживать, чтобы осмотреться и это будет последнее движение в её жизни. Сквозь морозные ароматы утреннего леса, проступают волны запаха разгорячённого от бега тела с резкими вкраплениями парфюма. Ну всё, пора!..

- Привет милая, я на пробежке!..

Сбивчивый от бега голос останавливает бросок за доли секунды. Оказывается, в ушах не просто музыка. Это ещё и телефон и кто-то звонит спортсменке. Снова замерев на месте, жду и прислушиваюсь к чужой речи, которую уже довольно неплохо научился понимать. Женщина остановилась и оперевшись спиной о ствол моей сосны, громко говорит с кем-то. Может быть подруга или родственница. Главное, чтобы не долго…

- Эйден сейчас в городе, будет только к выходным, а я…

Вдруг она осеклась на полуслове и в следующее мгновение голос спортсменки дрожал от напряжения.

- Зак жив?! Кристи, что тебе известно, не молчи!.. Я… Хорошо, сейчас приеду, мы в кемпинге, пойду собирать детей. Через час будем у вас, пока.