Чаша огня - Сергей Дмитрюк

— Вот что, — сказал я, уже все, решив для себя. — Как только Влад Стив появится в Совете ОСО, передайте ему, что я взял на себя расследование по факту исчезновения девушки из 2-Г сектора Центральной зоны ААП, сообщение о котором поступило сегодня утром по КЭО.

— Хорошо, — кивнул дежурный по связи. — Будут еще какие-нибудь распоряжения?

— Нет. Пока это все.

Я отключил визиофон. В последний раз бросил взгляд на лист оперативной сводки, на раскрытое окно, залитое солнечным светом, и вышел из кабинета.

В общем, это был самый обычный исследовательский институт, занимавшийся не совсем знакомой мне областью космологии. И как во всех научных учреждениях подобного рода, здесь были специализированные образовательные кафедры, на которых обучались молодые стажеры, только-только покинувшие стены воспитательных школ, и искавшие свое призвание в жизни.

Естественно, что программы обучения обычных воспитательных школ не могли полностью охватить весь спектр современных научных дисциплин, хотя и давали каждому молодому жителю Трудового Братства обширный запас знаний в самых различных областях науки, техники и искусства. Но чтобы посвятить себя какой-то определенной профессии, каждому стажеру приходилось пройти дополнительный трехлетний курс обучения во всевозможных институтах и академиях. Обычно каждый взрослый член Трудового Братства за свою долгую жизнь осваивал по несколько специальностей и пробовал свои силы на различных поприщах, стремясь полнее реализовать свои многогранные таланты и способности, стараясь принести обществу как можно больше пользы, преумножая его богатство и могущество.

Предупредив по визиофону Бебу о том, что я не появлюсь в институте еще несколько дней, я отправился в дорогу. Беба использовала всю свою изобретательность, чтобы выведать у меня, что же все-таки произошло, но я уклонился от прямого ответа, пообещав ей все рассказать по возвращении. Душу мою переполняли противоречивые чувства. С одной стороны, я чувствовал волнующую радость от предстоящего настоящего дела, и в то же время в душу закралась неосознанная тревога, исходившая откуда-то из глубины подсознания, и словно предупреждавшая меня о предстоящей беде.

Через три часа магнитный поезд, рассекая воздух, пересек величественные пики Гималаев, грандиозным шрамом, лежавшие на теле планеты. Минуя глубокие ущелья и, преодолевая протяженные аркады извилистых тоннелей, он оказался в удивительном, цветущем и немного сказочном краю, овеянном седыми легендами и поверьями прошлых тысячелетий. Следы древнейших цивилизаций, когда-то процветавших на этом субконтиненте, и по сей день, волновали воображение людей. Нечто подобное вы всегда испытывали, оказавшись у подножья древнеегипетских пирамид — отреставрированных и обретших сегодня вторую молодость, после своего почти двадцати векового существования. Так и здесь, на Индостане, тебе почти на каждом шагу попадались следы древнейших творений человеческих рук, будь то таинственные пещерные храмы Аджанты, или же загадочно исчезнувший древний город Мохенджо-Даро. Множество заповедных мест, замечательных своими белокаменными пагодами, укрытыми в тени густой зелени на солнечных лужайках и берегах тихих озер радовали глаз путника. Грандиозные храмовые ансамбли, заботливо сохраненные для потомков стараниями археологов и реставраторов, поражали изумительным совершенством множества скульптурных изображений и красочных фресок. Все здесь дышало осмысленной, мудрой и завораживающей красотой и вмещалось в емкое древнее понятие: «Satyam Shivam Sundaram» — «Истина Святость Красота».

Институт глубинного прослушивания космоса располагался в предгорьях Гималаев, и разомлевшая красота тропических садов Центральной Индии, благоухающих цветением, была отсюда далеко. Хотя и здесь было чем полюбоваться. Величественная красота гор, ослепительных в солнечном сиянии снегов — холодная и строгая, и в тоже время таинственно прекрасная — не могла оставить равнодушным никого.

Сразу под полупрозрачным козырьком входа открывался обширный зал. Полусфера матового потолка опиралась на легкие алюминиевые колонны, уходившие расширенными основаниями в зеркально блестевший пол. Выше этого зала стеклянной стеной в несколько этажей поднимались аудитории, читальные залы, комнаты отдыха и множество других помещений. К ним вели две спирально закрученные лестницы, по одной из которых я и поднялся на четвертый этаж.

По коридорам небольшими группами или в одиночку спешили люди в бело-голубых одеждах. В основном это были молодые еще ребята, не старше меня, но встречались здесь и более зрелые и солидные мужчины и женщины, скорее всего принадлежавшие к преподавательскому составу института. Я остановился в некоторой растерянности посреди коридора, не зная, в какую сторону идти. Бурная, наполненная событиями, волнениями и каждодневной суетой студенческая жизнь нахлынула на меня, заставив вспомнить мой собственный институт. Вся моя серьезность, которую я старался напустить на себя, мгновенно исчезла. К своему удивлению я тоже почувствовал необходимость куда-то спешить, что-то выяснять и учить, ужасно волнуясь перед экзаменами. Радостное волнение от каждодневного познания нового, казалось, витало здесь в самом воздухе вместе с задорным весельем и искрометной жизнерадостностью.

Я окликнул одного из парней из проходившей мимо веселой группы ребят. Его золотистая кудрявая голова показалась мне почему-то очень знакомой. Парень остановился и весело посмотрел на меня.

— Послушайте! — обратился я к нему. — Где я могу найти кого-нибудь из студенческого сектора самоуправления второго потока?

Кучерявый парень окинул меня изучающим взглядом. Растерянность в моем голосе вызвала на его губах легкую улыбку. В его зеленовато-серых глазах прыгали озорные веселые «чертики».

— Вам повезло, — сказал он, продолжая улыбаться. — Вы обратились как раз по адресу. Я именно тот, кто вам нужен.

Его друзья ненадолго задержались около нас, с интересом разглядывая меня, а я все пристальнее вглядывался в лицо светловолосого парня, чувствуя, как в душе моей с каждой минутой растет радость, потому что я все отчетливее узнавал в нем знакомые с детства черты. Видимо, то же самое сейчас происходило и с ним: веселое выражение на его лице сменилось недоумением и неподдельным волнением. Наконец, он опомнился и, схватившись за голову, воскликнул:

— Гром меня разрази! Да ведь это же Максим Новак! Я глазам своим не верю!

— А стоило бы поверить, Антон! — Я хлопнул его по плечу. — Глаза тебя не обманывают!

Это был мой друг детства Антон Куртис, с которым мы не виделись несколько лет, со дня выпуска из воспитательной школы. Он почти не изменился, только чуточку посерьезнел и повзрослел.

— Узнал-таки, паршивец! — Антон жадно схватил мою руку и тут же заключил меня в свои крепкие объятия. Затем он подскочил к своим друзьям и взволнованно стал объяснять им кто я такой. В ответ они рассеянно кивали головами, переглядываясь между собой. Махнув на них рукой, Антон снова вернулся ко мне: раскрасневшийся и еще более взволнованный от неожиданно нахлынувших на него чувств.

— Ну, рассказывай! Где ты? Как ты? — сбивчиво заговорил он, лихорадочно блестя глазами. — Страшно подумать, сколько мы с тобой не виделись! Просто страшно подумать! — повторил он, сильнее сжимая мою руку.

— Еще бы! — в тон ему, ответил я. — Шесть лет это тебе не шутка!

— Да, да, ты прав! — согласился он. — Время летит ужасно быстро. Не успеваешь опомниться, как ты уже давно оставил за плечами пору юности…

Он вздохнул и вдруг оживился.

— А помнишь выпускной бал в воспитательной школе? Алину Бредли?.. О! Это была изумительная девушка! Вся наша группа была от нее без ума.

— Ну, положим, не вся, — поправил я старого друга. — Кое-кто в тайне вздыхал по Найе Мадху. А? Помнишь?

Я слегка ткнул Куртиса в бок, и мы весело рассмеялись, отлично поняв друг друга.

— Да, — согласился он, — что было, то было. Найя стоила того, чтобы не спать из-за нее по ночам! Ты до сих пор встречаешься с ней?

— Нет, — вздохнув, ответил я. — Мы не виделись с ней с того самого дня, когда судьба развела нас по разным уголкам планеты. Все как-то не выходило, и потом…

Я замолчал, отводя в сторону взгляд.

— Ты как будто оправдываешься передо мной? — Куртис по обыкновению прищурился. — Думаешь, я ничего не понимаю? Ее место в твоем сердце заняла другая нимфа? Так? Я прав?

Он испытующе смотрел на меня. Я кивнул в ответ, чувствуя, что начинаю краснеть от смущения. Такого со мной раньше никогда не было.

— Ладно, не тушуйся! — Антон добродушно хлопнул меня по плечу. — Любовь странная штука. То она обрушивается на тебя как ураган, то отступает, словно морской прибой, оставляя за собой пустые раковины воспоминаний и высохшие водоросли былых чувств. Тогда в сердце нет ничего, кроме томящей горечи. Мне такое тоже знакомо…