Клад Наполеона - Наталья Александрова

И вот, значит, поливает эта теща цветочки на балконе, напевает старинный романс про бронепоезд и вспоминает про себя правописание жи и ши. И вдруг сверху на нее опускается существо в тренировочных штанах с фиолетовой от паленой водки физиономией.

Теща, как ни странно, концы не отдала и даже в обморок не ударилась, крепкая оказалась женщина. У них в Хабаровске таких много, там климат здоровый. Единственное, что она себе позволила, – подняла крик настолько ужасный, что соседи решили: Толька не выдержал сложных семейных отношений и убивает свою законную тещу. У нее голос удивительно сильный оказался, на шестиклассниках натренированный.

Конечно, дело семейное, деликатное, однако соседи попались нервные и вызвали все же милицию.

Правда, к тому времени как наряд до них добрался, ситуация разрешилась, теща затихла и уже поила твоего Кукушкина чаем, попутно разъясняя ему значение тургеневских барышень для подъема урожайности в средней полосе. Но тем не менее в список потенциальных правонарушителей он попал…

Василий внимательно выслушал историю, поблагодарил коллегу и отправился по адресу Кукушкина.

Правда, рассказанная история его немного насторожила. Описанный в ней персонаж плохо сочетался с пациентом санатория «Солнечный берег», страдающим целым букетом желудочно-кишечных заболеваний и наблюдающим по утрам за птичками и купающимися нимфами необъятного размера.

Индустриальная улица не имела никаких разумных причин для своего звучного названия. Единственным объектом, который с натяжкой мог считаться индустриальным, была мастерская сапожника на углу возле магазина. Правда, в Веснянске имеются молочный завод, производящий сметану известной марки «Дядя Ваня», и еще птицефабрика под названием «Ударник», а также мясной комбинат, но этими тремя промышленными гигантами и исчерпывается местная индустрия.

Короче, Индустриальная улица казалось тихой, пыльной, на ней росли чахлые кусты неопределенного вида и сохло на веревках белье. Из живых существ Василий наблюдал печальную козу, с мечтательным видом жующую полуторный пододеяльник в цветочек, и четверых мужиков, со страшным грохотом играющих в домино.

– Дупель шесть! – рявкнул дядька в сиреневой майке, с синими якорями на бицепсах, и шарахнул об стол костяшкой домино.

– А мы его вот как… – ответил потише лысый гражданин с козлиной бородкой и выразительными ушами. – А мы, значит, вот как… будет знать, понимаешь…

– Мужики! – окликнул играющих участковый. – Не подскажете, как мне Кукушкина найти, Михаила Борисовича?

– И для чего же он тебе понадобился? – осведомился козлобородый, искоса взглянув на милиционера. – Опять Валька нажаловалась?

– Никто на него не жаловался! – возразил Василий. – Я его совершенно по другому делу разыскиваю. Он, когда в санатории находился, вещи там свои забыл ценные, так вот я его и разыскиваю, чтобы отдать…

– Какие вещи? – живо заинтересовался козлобородый. – Позвольте поинтересоваться?

– В каком санатории?! – возмущенно проговорил третий участник игры, обрюзгший тип с несколько фиолетовой физиономией и следами застарелых побоев на лице. – В каком еще санатории? Я в жизни ни в каких этих санаториях не бывал! Скажите, мужики! – И он обвел окружающих обиженным взглядом, призывая их в свидетели.

– Так это, значит, вы – Михаил Борисович Кукушкин? – обрадовался участковый и придвинулся ближе к собеседнику.

– Ну, допустим, я, – ответил тот, поняв, что отпираться поздно. – Так какой еще такой санаторий?

– Санаторий «Солнечный берег», который на берегу озера!

– Никогда там не был! – отрезал Михаил Борисович.

– Михаил Борисович Кукушкин? – на всякий случай уточнил Василий. – Индустриальная улица, дом шесть, квартира четыре?..

– Он самый, – подтвердил игрок.

– А где вы, Михаил Борисович, находились вчера в первой половине дня?

– Да здесь же и находился! – Кукушкин оглядел своих друзей, призывая их в свидетели. – Вот, мужики тебе подтвердят!..

– Ты подожди отпираться, Борисыч! – перебил его козлобородый. – Ты сначала спроси у товарища, какие такие вещи в том санатории оставлены. Может, и правда ценное что-нибудь, так зачем тогда отпираться?

– Не верь ему, Мишка! – вступил в разговор мужик с якорями на руках. – Ментам нипочем нельзя верить! Он насчет ценных вещей наверняка заливает, чтобы тебя на слове поймать. Ни в чем не признавайся, а мы все что надо подтвердим!

– Нет, постойте! – возмутился участковый. – Что значит – подтвердим? Лжесвидетельство – серьезное преступление!..

– Мы вообще играть сегодня будем? – подал голос четвертый доминошник, крепкий дед с крупной бородавкой на носу. – У меня душа горит за вчерашнее отыграться!

– Так я вас последний раз спрашиваю, гражданин Кукушкин, – где вы находились вчера в первой половине дня: здесь или в санатории?

– А вы сначала скажите, какие там вещи остались, – не унимался козлобородый. – Может, дрянь какая-нибудь?

– Ты слышал, Мишка?! – прогудел мужик в якорях. – Он тебя уже гражданином назвал! Точно тебе говорю – хочет тебя этот мент под срок подвести!

В этот напряженный момент за спиной Василия раздался странный звук, отдаленно напоминающий скрип тормозов видавшего виды «Запорожца». Участковый обернулся на этот звук и понял, что его издала грустная коза. Она окончательно разочаровалась в пододеяльнике, который жевала до сих пор, и переключилась на простыню в бабочках и стрекозах, решив проверить ее вкусовые и питательные свойства. В то же время Василий увидел несущуюся от соседнего дома коренастую раскрасневшуюся бабенку в сиреневом ситцевом халате, вооруженную здоровенной деревянной скалкой.

Как известно, бейсбол не относится к популярным видам спорта в нашей стране, поэтому бейсбольные биты не попадаются у нас на каждом шагу. Зато хорошую деревянную скалку можно еще найти во многих домах, а она является ничуть не худшим оружием ближнего боя, чем бейсбольная бита. Участковый Уточкин не раз видел, какие серьезные ушибы и даже более значительные травмы наносятся скалкой, поэтому с опаской следил за приближающейся особой и даже машинально потянулся к кобуре.

Однако тут же выяснилось, что скалка угрожала вовсе не ему.

– Ты, профурсетка окаянная, что же делаешь? – завопила бабенка, подбежав и обрушив свой гнев на грустную козу. – Ты что же, зараза непрописанная, вытворяешь?

Коза отскочила в сторону и завертелась, пытаясь избежать встречи со скалкой. При этом она окончательно стащила простыню на землю, чем еще больше разозлила хозяйку.

Пару раз огрев животное, женщина повернулась к доминошникам и заорала на пределе громкости:

– А ты, козел безрогий, куда глядишь? Я тебя зачем во двор выпустила? Чтобы ты с дружками своими по столу стучал? Я тебя выпустила, чтобы ты за Кларкой присматривал и за бельем тоже! А ты, балбес, и не думаешь…

– Валя! – пробасил Михаил Борисович, приподнимаясь из-за стола. – Я следил… а что мы тут играем, так кому от этого вред? Мы же, как говорится, приятное с полезным…

– Какое там приятное! – не унималась Валентина. – От тебя ничего приятного уже двенадцать лет не происходит, а пользы и вообще как от козла молока! Вон уже милиция по твою душу пришла! Что ты опять натворил?

– Ничего такого я не натворил! – пытался утихомирить жену Кукушкин. – Товарищ просто хочет выяснить, где конкретно я находился вчера поутру…

– Да где ты можешь находиться?! – вопила Валентина. – Ты только здесь и находишься – с дружками своими окаянными пиво хлещешь и козла забиваешь! И поутру, и посреди дня, и до самого вечера! Вы потому и любите так козла забивать, что сами чистопородные козлы!

– Постойте, гражданочка! – перебил женщину Василий, которому надоело выслушивать бурную сцену из супружеской жизни. – Значит, вы подтверждаете, что ваш муж, Михаил Борисович Кукушкин, вчера находился здесь и никак не мог оказаться в санатории «Солнечный берег»?

– Он? В санатории? – Валентина громко расхохоталась. – Да кто его туда пустит? Вот мне бы, конечно, хорошо в санатории подлечить нервы, которые я через него расшатала!

– Значит, вы подтверждаете… – начал заново участковый.

– Ничего я не подтверждаю, не имею такой привычки, а только он точно здесь торчал, с утра до вечера.

И Валентина рассказала, что с утра выпустила мужа во двор, поскольку он есть все равно личность в домашнем хозяйстве бесполезная, а там, во дворе, может, хоть присмотрит за сохнущим бельем и за пасущейся козой по имени Клара Цеткин, которая получила свою кличку за склочный характер. Но он, Михаил, даже на такую малость оказался неспособен, как может видеть сам участковый…

– Ясненько-понятненько… – протянул Уточкин, выслушав страстный рассказ Валентины Кукушкиной, прерываемый в некоторых местах многословными сожалениями по своей неудавшейся жизни, – а тогда скажите-ка мне, гражданин Кукушкин, каким образом неизвестный злоумышленник проживал в санатории «Солнечный берег» по вашему паспорту?