Желтые небеса - Антон Орлов

«Кто-то из богатых туристов свихнулся, – решил он. – Бывает… Только ты, парень, не на того напал. Если проявишься – я тебе такой триллер устрою, какого ты ни в одном кино не увидишь. Сразу вся дурь вылетит!»

Больше автор письма не давал о себе знать, да Мартин и не принимал его всерьез. И все же что-то его беспокоило… Непонятно что. Поглядев из окна второго этажа на раскаленные оцинкованные крыши сараев, на грузовик с оборудованием для Валтея во дворе, на соседние деревянные домишки, на монументальную, отбрасывающую густую тень эстакаду на фоне послеполуденного неба, Мартин в раздражении хмыкнул. Он и сам не смог бы сказать, почему до сих пор торчит в Хартабоне и бездействует.

Скрипнула дверь.

– Привет! – на пороге стоял Валтей. – Мартин, они сейчас приедут! Ты не согласишься меня выручить?

– Кто приедет? – спросил Мартин.

– Отур Санезко и его племянница Селия. Ты еще не знаком с ней? Это замечательно умная девушка! Отур – человек прогрессивных взглядов, и, когда Селия захотела получить инженерное образование, он все ей устроил. Мартин, ты когда-нибудь видел девушек-инженеров?!

– Да сколько угодно, – он пожал плечами.

– А… Это там, у вас… У нас на Кадме исключительная редкость, чтобы девушка получила серьезную профессию. Селия Санезко – одна из первых. Я уже два раза говорил с ней. Скоро она будет здесь. Мартин, я понимаю, что это фамильярная просьба, но сейчас некогда вызывать портного…

– Что тебе нужно?

Валтей замялся, потом сказал:

– Твой хороший костюм. У меня нету.

Мартин дал ему свой лидонский выходной костюм, белый с черными лампасами и черным жабо. Валтею он пришелся впору – рост и сложение у Мартина с кардубийцем были примерно одинаковые. Когда снаружи послышался шум подъезжающего автомобиля, Валтей, просияв, бросился во двор. Мартин вышел следом. Перед крыльцом стоял длинный зитанийский лимузин с откидным кожаным верхом, бронзовыми статуэтками на высоком квадратном капоте и алыми шинами.

– Наша новая марка, – похлопав по капоту, не без гордости сообщил Санезко.

Мартин вежливо изобразил восхищение, хотя вид машины его позабавил.

Вместе с Отуром приехали трое его инженеров, Селия – статная девушка с миловидным веснушчатым лицом, и еще один престарелый родственник. После ленча в столовой перешли в гостиную, где на сдвинутых столах лежали чертежи Валтея. Мартина не покидало впечатление, будто он находится в музее: все тут было сделано из натурального дерева дорогих сортов, ароматного, тщательно отполированного, украшенного скупой элегантной резьбой. Ручная работа. Ни одного предмета, отштампованного из пластика или псевдостекла, какие попадаются даже в варварских поселениях Тигоны и Адикаи, не говоря уж о более цивилизованных местах. Изолированность Кадма на каждом шагу бросалась в глаза, но она не делала Кадм ущербным: просто этот мир обладал сильно выраженной индивидуальностью. «Гиченгли – осел», – подумал Мартин. Зитанийцы – такие, как Отур Санезко, – нравились ему гораздо больше.

Между инженерами и Валтеем вспыхнула дискуссия о том, какая модель предпочтительней: с плоским или цилиндрическим крылом. Престарелый родственник тоже включился – в механике и теории аэродинамики он ничего не смыслил, зато защищал свою точку зрения очень азартно: «Вот этот надо построить, вот этот! Вон тот не полетит! Птица ведь, когда летает, машет крыльями, а не трубами!» Валтей, ссылаясь на свои расчеты, отстаивал цилиндрическое крыло. Селия вставляла замечания, свидетельствующие о том, что она отлично разбирается в предмете. Ее компетентность у одних участников спора вызывала умиление, других раздражала. Мартину реакция как первых, так и вторых представлялась дурацкой: ну да, неглупая девчонка, способная, что в этом необычного? Селия поглядывала на него заинтересованно, и он беседовал с ней с удовольствием, но границ не переходил – он не хотел отбивать девушку у Валтея. Санезко спросил его мнение о предлагаемых моделях. Мартин поддержал кардубийца: аппарату с цилиндрическим крылом – на древней Земле такую конструкцию называли «крылом Флеттнера» – не грозит потеря подъемной силы при повороте.

– Вы там у себя, в небесах, молодой человек, на чем попало летаете! – брюзгливо прошамкал пожилой родственник. – А у нас на Кадме – законы природы! Вот так-то, молодой человек! Сначала поживите с мое, потом рассуждайте!

Тут уж Мартин не сдержал ухмылки. «Молодому человеку» давно перевалило за сорок. Но выглядел он тридцатилетним и на здоровье не жаловался; выносливость, сила, скорость реакции никогда его не подводили. Словно он находился вне времени. Кое у кого это вызывало удивление и зависть, сам же Мартин принимал такое положение вещей как вполне естественное. Его скорее удивляло то, что иные из его ровесников слишком рано начинают сдавать, ведь человеческий организм обладает громадными ресурсами. Для него это была очевидная истина. Как-то раз один знакомый врач пошутил, что Мартин родился с тройным запасом прочности. Возможно, так оно и было.

Санезко вызвал прислугу и распорядился накрыть стол на веранде, подать вино и легкие закуски. Следом за хозяином охрипшие спорщики вышли на свежий воздух. Впрочем, назвать «свежим» неподвижный горячий воздух, пропитанный автомобильной гарью, можно было лишь с некоторой натяжкой. Слепящее оранжевое солнце висело над самой эстакадой, а тень, которую та отбрасывала, стала длиннее и гуще, но до владений Отура Санезко не доставала. Внезапно Мартин напрягся. Несмотря на жару, по спине пробежал холодок. Он вдруг ощутил: вот сейчас что-то произойдет. С ним и раньше такое бывало. Изредка. Он уже открыл рот, чтобы позвать всю компанию в дом, и тут Валтей, взмахнув руками, упал навзничь. Вскрикнула Селия. Пригнувшись, Мартин бросился к кардубийцу. На правой штанине, на уровне колена, расползалось алое сырое пятно. Других повреждений не видно, но Валтей был без сознания. Болевой шок. За сараями протяжно заурчал мотоцикл.

Перемахнув через ограждение веранды, Мартин прыгнул в машину. Архаичный лимузин завелся не сразу, развернулся с сильным заносом, шоркнув лакированным боком о стенку сарая, и выкатился на шоссе. Вон он, мотоцикл. Как раз нырнул в тень эстакады. Направляется к левому пандусу. Привстав, Мартин ударом локтя выбил лобовое стекло. В лицо ударил плотный теплый ветер, пахнущий бензином. Машина с готовностью вильнула к обочине, норовя заехать в гущу высоченных сорняков. Чертова допотопная техника, даже на секунду нельзя бросить управление… Выровняв лимузин, Мартин прибавил газу и достал из плоской кобуры за пазухой импульсный пистолет. Мотоцикл свернул к пандусу. Проклиная тряский автомобиль и статуэтки на капоте, Мартин тщательно прицелился – в колесо, не в человека. Человек нужен ему живым. Нажал на спуск. Мотоцикл начал вилять из стороны в сторону, потом завалился набок, но стрелок успел спрыгнуть. Перекатившись, вскочил и метнулся под эстакаду. Мотор мотоцикла продолжал работать, оглушительно дребезжа.

Мартин затормозил возле одной из мощных опор. По ту сторону эстакады сгрудились старые дома, улочки там узкие, извилистые. Он знал об этом, так как уже успел более-менее изучить Хартабон во время своих прогулок, когда бродил по городу в низко надвинутой шляпе, потрепанной парусиновой куртке и таких же штанах – типичной одежде зитанийского рабочего. На нем и сейчас была зитанийская одежда. А Валтей надел его костюм. Он светловолосый, как и Мартин. Когда Валтея ранили, звука выстрела не было слышно. У кадмийцев нет бесшумного огнестрельного оружия.

Стрелок исчез в хитросплетении мощенных булыжником переулков. Он тоже знал Хартабон и рассчитывал оторваться, однако предугадать действий своего преследователя не смог. Осмотревшись, Мартин в считаные секунды взобрался на крышу ближайшего дома – опорой послужил нависающий над улицей скрипучий деревянный балкон, водосточная труба (та покачнулась, но выдержала его вес), еще один балкон, кирпичный карниз шириной в ладонь. Сверху открывался отличный обзор. Быстро шагающий стрелок выделялся среди разморенных жарой прохожих, большинство из которых никуда не спешило. Вот он настороженно оглянулся, сорвал с головы и отбросил в сторону мотоциклетный шлем. «Я бы на его месте сделал то же самое», – отметил Мартин. Кое-кто из людей посматривал вверх, но без особого любопытства: раз человек в рабочей спецовке залез на крышу – значит, так и надо. В мгновение ока спустившись, Мартин миновал квартал обшарпанных беленых построек, пересек проходной двор, свернул за угол – по заранее намеченному маршруту – и лицом к лицу столкнулся со стрелком, который только-только успел обрадоваться, что отделался от погони. Худощавый парень с длинным костистым лицом и нервно прищуренными глазами. Увидав перед собой Мартина, он широко раскрыл глаза – испуганные, блекло-серые.

Короткий, без замаха, удар ребром ладони по горлу. Никто из прохожих не понял, что происходит. Стрелок пошатнулся и обмяк, тогда Мартин, закинув его правую руку к себе на шею, обхватил парня поперек туловища и поволок к эстакаде. Со стороны это выглядело так: один подвыпивший мастеровой тащит другого, допившегося до полной отключки. Сбоку, в просвете между домами, сверкнуло расплавленным золотом вечернее море. «Не стоит мне задерживаться в Зитане…» – подумал Мартин.