Будем жить (СИ) - Коткин Андрей

Возвращение кораблей Андрея Плещеева состоялось, но, боже, что это были за корабли!

Начать следует с того, что из трех отправившихся в далекий поход вернуться смогли только два. Да и эти два представляли из себя очень печальное зрелище. Вырванные с корнем мачты, изодранный такелаж на оставшихся. Палубы заполнены изможденными людьми. Ран на прибывших не просматривалось, но это только потому, что на борту присутствовали больше десятка сильных лекарок. Впрочем, с переломанными конечностями людей оказалось достаточно много. Кости их, несмотря на целительную магию, еще просто не успели до конца срастись.

Корабли причалили к пирсу и началась выгрузка. Казалось удивительным, как в столь малые по размерам кораблики смогло поместиться столь много народу. Людская река все текла и текла. Медленно переставляя ноги, шагали взрослые мужчины, прячась за их спины, продвигались подростки, испуганно озирающиеся по сторонам. Малыши шли, цепляясь ручонками за подолы своих матерей, несущих, в свою очередь, на руках самых маленьких. И все эти люди были одеты настолько бедно, что и рубище с плеча нищего по сравнению с одеянием многих могло показаться вполне приличной одеждой. Мда-а! Что-то быстро я на своем острове позабыл, как простые люди на Родине одеваются!

Прямо на пристани началась первичная сортировка прибывших. Сначала чисто по внешним признакам: еще на ходу человек, или совсем болен. Больных отправляли полечиться к лекаркам. За это лечение государство в моем лице платить станет. Как раз и средства Плещеевы на днях занесли. Налог с продажи скво который. Те, что держались на ногах проходили опрос: кто, откуда, каким ремеслом владеет. И тоже, на основании сообщенных сведений уводились в город. Только уже в общежития. Детей и подростков, тех, которые без родителей, а таких было довольно много, определили на временный постой в помещении школы. Ненадолго. Через несколько дней занятия в нашей школе начинаются, вот до этого времени и надо определиться с их дальнейшей судьбой. Тех, что поменьше по семьям раздать. Заявки от усыновителей уже собраны. Подростков — в военную школу — интернат. Первый набор запланирован. Посмотрим, как пойдет. Там не только эти привезенные жить и учиться станут. Многие родители оставили заявления. Воинская служба у нас — довольно престижная и денежная работенка. Только к вечеру рассосали толпу. Дальше — работа нашего старосты. Вот просто двужильный человек!

Поздно вечером вся наша могучая кучка собралась на совещание. Раньше нельзя было, помогали вновь прибывшим обустраиваться.

— Значит так, Андрей, предлагаю тебе начать рассказ с начала. Там насколько я понял все более или менее неплохо было? — Дождался его утвердительного кивка, продолжил: — ну а к концу дойдешь и до рассказа о гибели корабля. Там и будем решения принимать, как нам реагировать на это.

— Сначала все действительно хорошо было. — Начал доклад о своем походе глава Плещеевых. — До Риги дошли без проблем. Встали в их порту, оплатили пошлину. Власти в городе даже сначала и не поняли, кто мы такие. Сняли парочку подходящих домов. В самой крепости не получилось. Там все занято, да и вообще, места не шибко много. Так что, в предместье сняли. Но место хорошее, людное. Божена со своими, — Плещеев сделал жест в сторону нашей тыркуши, в настоящий момент тихонько сидящей в уголке и баюкающей свою левую руку на подвязке — косынке, — открыла лекарский пункт. Цены установила невысокие, поэтому люди сразу к ним потянулись. Я приценился к стоимости артефактов в городе и решил их не продавать. Дешево больно стоят. Проще и выгодней сразу за деньги покупать все нам необходимое. Зато отнес заявки во все рекрутинговые конторы. Блин! — Он использовал мое любимое словечко — паразит. — Вот как так, у шведов вроде не то, что рабства нет, даже крепостных крестьян и тех полагается освобождать, если попадут к ним. А на деле? Эти рекрутинговые агентства — это же натуральные работорговцы! Просто вместо документа на право владения рабом составляется обязательство работать на хозяина десять или двадцать лет. И плата, что еле на скудную кормежку хватит. А откажется работник — батоги ему и тюрьма. А отработавших свое стариков — на улицу! Рабам и то, легче живется! Так вот! Оставил заявки. Мол, набираю крестьян из определенных областей. Типа тоже по заявке. От Рюриковича. А тот, мол, помешался на старине. Готов платить только за крестьян, урожденных в старых вотчинах истинных Рюриковичей. И список этих самых вотчин предоставил. Пообещали подобрать. Точно также и Бельский. Только он потребовал людей от Гедеминовичей. И чтоб не старше двадцати были. А дальше и рассказывать особо нечего. Месяц просидели, начали поступать предложения. Я так понимаю, они несколько усадеб разорили. Боженины мастерицы тоже часть своих делишек провернули. А тут вдруг пришли ко мне посыльные от их бургомистра. Мол, так и так, извольте предоставить свои документы и документы на право владения вашими кораблями. Ну, мы и уплыли поздно вечерком оттуда от греха подальше. Но, как и было приказано, оставили в городе своих агентов. Будут информацию о событиях в Европе для нас собирать. Только я не понимаю, какой в информации толк, если передать нам они ее смогут не раньше, чем через полгода, а то и год.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Теперь уже куда меньше. Я магических посыльных научился отправлять. Задача только наших агентов маяком обеспечить для магического посыльного. — Похвастался я своим новым умением, полученным на днях от Ментора.

— Собственно с Ригой у меня все. На обратном пути, когда мы шли возле французских берегов через Ла-Манш, нас атаковало судно под английским флагом.

— Всего одно?

— Да. И его мы не видели до самого последнего момента, хотя готов поклясться, что наблюдатели наши не спали. Ударил с расстояния вдвое от прицельной дальности наших пушек.

— Чем вас атаковали?

— Воздушной магией. Моментально поднялась буря, да такая, что ни воды, ни неба не видать. Едва выплыли против такого ветра. Еще чуть-чуть и все бы там остались. Поломались сильно. А у «Карася» одна из труб водометных очевидно сломалась. Его вертеть начало и на скалы возле берега насадило. Хорошо, что буря уже заканчивалась. Мы смогли снять с корабля выживших людей, накопитель и часть купленных товаров. Ну и подорвали корабль, когда уходили. Англичанина уже не было, скрылся. — Андрей поиграл желваками. — Моего сына, Семку, там, на корабле, схоронил. Он хотел свою взрослость показать, поплыл отдельно от меня. Государь! Позволь отомстить!

— МЫ отомстим! — Вот не смог отказать другу в его справедливой просьбе. Хотя, конечно, страшновато с таким связываться. И ладно, если там какой-нибудь патриарх английских воздушников. А если они какой секрет открыли, типа накопителей особо мощных, и теперь у них целый флот таким оружием вооружен? Но слово сказано! Мы принимаем бой! Начинаем готовиться.

Интерлюдия 1

В тесной аскетичной комнатушке, волею царя всея Руси Ивана Васильевича определенной ему в качестве жилой, кроме него самого присутствовали двое: Афанасий Вяземский и Малюта Скуратов. Именно они в последние годы вершили всю царскую политику как внешнюю, так и внутреннюю.

— Так скажи ты мне, друг сердечный Афоня, — вопрошает одного из своих ближников государь, внимательно следя за малейшими следами эмоций на лице собеседника. — Доподлинно ли тебе донесли про то, что сынок мой, изменничек, посещал со своими кораблями чудесными город Ригу? Был там принят душевно и, в нарушение секретного договора нашего со шведами, был свободно выпущен вместе с приобретенными им людишками в море — океан?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Про то мне доподлинно не ведомо, отче Иоанн. — Вяземский отыгрывает придуманную царем игру, когда весь шеститысячный корпус опричников был представлен на манер отдельного монастыря. Царь самоназначился игуменом с соответствующим сану обращением «отче», он, Вяземский, стал братом келарем, Скуратов, третье лицо в иерархии, братом пономарем. — Мне доносили только о частном визите в Ригу беглого боярина Андрюшки Плещеева да с ним еще Митьки Бельского. Царевич среди прибывших людей замечен не был.