Планета-хищник - Стенли Вейнбаум

— Будешь уходить, возьми мой мешок… В нем… найдешь… — Судорожный кашель прервал ее слова, и она неподвижно застыла на дне ущелья.

Между тем взрывавшиеся плоды загадочного растения продолжали обдавать людей ядовитыми парами, но Хэм чувствовал себя уже значительно лучше: по-видимому, фильтры успешно справлялись и с этой заразой. Выхватив пистолет, он послал заряд в сторону мелькавших теней. Выстрел оказался удачным: один из нападавших взревел, отделился от стены и с глухим стуком грянулся о камни в нескольких футах от потерявшей сознание Пат.

От неожиданности нападавшие смолкли, дождь «газовых бомб» прекратился, и Хэм воспользовался передышкой, чтобы оттащить Пат в небольшую нишу в стене. Это оказалось весьма своевременным: чудовищные создания вновь перешли к активным действиям, только на этот раз в ход были пущены камни. Отскакивая от прикрывавшего нишу козырька, они не причиняли вреда людям, но лишь до тех пор, пока разъяренные твари не приблизятся вплотную.

Чтобы держать нападавшую свору на расстоянии, Хэм время от времени посылал в их сторону смертоносные заряды и — если судить по взрывам безумного рева — иногда попадал в цель. Такая меткость, удивлявшая самого стрелка, объяснялась, вероятно, большим скоплением обитателей ущелья. Это заставляло Хэма спешить, отыскивая способ выбраться из смертельной ловушки, в которой они оказались, тем более что, хорошенько рассмотрев агонизирующее неподалеку чудовище, он не тешил себя иллюзиями на благополучный исход.

Своим обликом это существо напоминало аборигенов Хотленда, но жизнь в условиях горных ущелий повлияла прежде всего на вид конечностей: четыре ноги и пара рук казались более цепкими, длинными и мускулистыми, чем у тех. Однако относительное сходство на этом и заканчивалось — достаточно было хотя бы раз взглянуть в треугольное «лицо» с широкой пастью и выступающими из нее клыками или поймать излучающий ненависть взгляд расположенных в линию пламенеющих глаз.

Тем временем, в последний раз вцепившись в камень жуткими когтями-ятаганами, чудовище издохло. Когда же в глубине его открытых глаз потух и красный огонь, Хэм, закинув за плечо мешки с поклажей и подхватив на руки бесчувственную Пат, ринулся мимо него к единственно возможному выходу из ущелья — туда, где поджидал добычу язык протоплазмы.

Хэм решил, что попробует выбраться наружу, шагая прямо по «тесту», если, конечно, толщина слизистого слоя не накроет его с головой.

Он бежал по ущелью, спотыкаясь об устилавшие дно камни, и боялся лишь одного — как бы не выронить из онемевших рук драгоценную ношу. Вслед беглецу летели камни, но он надеялся, что их зазубренные края не повредят материал комбинезона: если это случится, его постигнет участь биостанции Пат.

Не обращая внимания на боль от ударов, Хэм радовался тому, что надежно защищал девушку от града камней, загораживая ее своим телом. Он не знал, жива ли она, но твердо решил, что ни за что не оставит Пат на Дороге Безумца. В какой-то момент он услышал слабый стон, раздавшийся из-под маски, и это прибавило ему прыти — тем более что поворот в более освещенную часть ущелья был уже совсем рядом.

Преследователи тем временем не отставали. Хэм не мог понять, что заставляет их продолжать погоню: человек в защитном скафандре-комбинезоне не представлял интереса даже для всеядного «теста». Скорее всего, они мчались за движущимся предметом.

Внезапно жуткий вой несколько изменил тональность: обогнав уставшего Хэма, несколько тварей нырнули за поворот, но тут же с визгом поскакали обратно. Скорее всего, их напугало непривычное освещение ущелья, но, как впоследствии оказалось, — далеко не всех. Хэм, довольный тем, что хотя бы на время перестал быть предметом охоты, тоже повернул на юг и внезапно едва не остолбенел: там, где из-за очередного поворота ущелья виднелась слизистая масса, копошилось несколько обитателей ущелья. Приглядевшись внимательней, Хэм с отвращением увидел, что его бывшие преследователи пожирали протоплазму, алчно вырывая друг у друга наиболее «аппетитные» комья слизи. И тогда Хэм понял, что заставило этих чудовищ оставить в покое его и Пат: инстинкт преследования, присущий всем живым существам, спасовал перед привлекательностью огромного скопления пищи, причем голод оказался даже сильнее светобоязни.

Хэм укрылся за каменным отвалом, устроив Пат поудобнее, затем перезарядил пистолет и принялся посылать в сторону «закусывающих» пулю за пулей. Чудовища с визгом бросились врассыпную, с неимоверной ловкостью удирая по вертикальным стенам, но одно, сраженное насмерть, плюхнулось прямо в студенистую массу. И тогда Хэм стал свидетелем поразительного явления: всеядная протоплазма вдруг вздыбилась, отступая от трупа, и отползла за угол, отказавшись от предложенного счастливым случаем угощения.

Хэм вспомнил, как в прессе упоминалось об одном ученом диспуте исследователей Венеры. Вопрос касался предположения части ученых о том, что существа с темной стороны планеты способны пожирать своих восточных соседей — всех без разбора, в то время как обитатели Сумеречной Страны не станут употреблять в пищу ядовитых, как говорилось, антиподов. Их оппоненты придерживались взгляда о всеобщей всеядности. То-то удивились бы они, невольно усмехнулся Хэм, увидев воочию крах своей теории.

Однако пусть теоретизированием занимаются кабинетные завсегдатаи — Хэму же предстояло решить весьма практический вопрос: как выбраться наружу. Толстый слой протоплазмы оказался, к несчастью, непреодолимым, но теперь — когда язык «теста» скрылся за поворотом Дороги — стены, образующие угол, обнажились, и Хэм заметил, что западный склон горы испещрен мелкими горизонтальными трещинами, а высоко над ними нависает небольшой карниз. Возможно, именно он выходит наружу, образуя «верхнюю челюсть» пасти-входа.

Времени на размышление не оставалось: в любой момент могли вернуться плотоядные чудовища, рычание которых свидетельствовало о том, что они не спешили уходить. Во всяком случае, они вполне могут продолжить преследование людей, если станут перемещаться по восточной — слабо освещенной — стороне последнего участка каньона, да и запасы «живого теста» далеко не исчерпаны.

Хэм снова закинул мешки за спину и пристроил на плече тело девушки, чтобы освободить обе руки. Он выбрался из укрытия и направился к повороту ущелья, за котороым скрылась протоплазма. Цепляясь за неровности стен, он стал медленно подниматься вверх, пока не ткнулся головой о скальный выступ. Надежно укрепив ноги, Хэм обшарил руками карниз и убедился, что сверху он представляет собой довольно широкую полку, на которой вполне смог бы встать человек. Стараясь не потерять равновесия, он снял с плеча девушку и поднял ее на уступ. Убедившись, что тело не сползет в пропасть, он немного продвинулся по стене в сторону выхода, заставляя себя не смотреть вниз, на слизистый кисель протоплазмы, забросил на уступ мешки с пожитками, а потом взобрался туда и сам.

Некоторое время Хэм сидел, свесив ноги вниз, не в силах даже шевельнуть и пальцем. Между тем вопли красноглазых образин стали более отчетливыми — вероятно, они находились где-то совсем рядом. Однако звук шел почему-то снизу, и вскоре Хэм увидел, как несколько чудищ — наиболее отчаянных или наиболее голодных — набросились на «тесто» и стали жадно рвать его на куски.

Успокоенный Хэм поднялся, повесил на локоть мешки, поднял на руки Пат и, прижимаясь спиной к шершавой стене каньона, медленно двинулся к выходу. Казалось, переход длился целую вечность. Временами он укладывал девушку на карниз и валился рядом в полном изнеможении, затем снова отправлялся в путь, по-крабьи двигаясь боком. Добравшись до выхода из ущелья, он с огромным трудом спустился вниз и едва ли не на четвереньках выполз наружу.

Стянув с лица девушки маску и подложив ей под голову мешок, он рухнул возле нее, в последнем усилии откинув забрало и вдохнув полной грудью свежий воздух Фрэшленда.

Из забытья его вырвал голос Пат: судя по вопросительным интонациям, она о чем-то спрашивала. Постепенно до него дошел смысл ее слов, и он ухмыльнулся: эта девчонка беспокоилась о своей поклаже.

— Да мешок у вас под головой, — снисходительно проговорил он, принимая сидячее положение. Она тоже села и судорожно прижала мешок к груди. Хэм рассмеялся: — Ну, вы действительно настоящий ученый, раз так беспокоитесь о своих научных записях!

— Да при чем тут записи, — досадливо отмахнулась Пат, и на ее мертвенно-бледном лице появился слабый румянец, когда она едва слышно добавила: — Там стручки зикстчила.

От изумления глаза Хэма полезли на лоб. Не веря своим ушам, он переспросил:

— Моя добыча? У вас?

— Да. — Она открыто взглянула на него. — Да, янки-браконьер, именно так. И она, разумеется, принадлежит добытчику. Я просто хотела наказать нахального американца за пренебрежительное отношение ко мне… и очень быстро раскаялась в этом. Именно потому я и искала вас.