Станция - Плешь Ведьмы (СИ) - Минин Андрей

Я упал и лежал на спине. Перед глазами расплывались красные круги. Дыхание перехватило, но я смог поднять руку и выстрелить в нападающего. Курок взвести не успевал, так что стрелял так, причем наугад — в темное пятно перед глазами, так как в них у меня все еще бегали зайчики и мушки, да и метель проклятущая.

Бах. Бах. Вскрик. Попал, с-ука! Он упал. Захрипел и начал стонать. А я только сейчас смог сделать первый вздох и сразу зашелся в кашле. Перевернулся на бок и сплюнул кровью, запачкав снег. Прикусил язык что ли? Или?

С трудом поднявшись на ноги, я убедился в том, что нападавший не опасен и его револьвер упал в стороне и начал снимать с себя шубу. Нужно понять, откуда кровь во рту… Тц!

Сбросив шубу, я начал расстегивать поддетый под нее бронежилет. Уф-ф-ф, расслабился я, выдохнув, как только его снял. Все четыре выстрела попали в него, не считая тех, что ушли в «молоко». Как же мне повезло.

Холода я не замечал. Вспотел, да и все тело налилось жаром, но вняв разуму, хоть адреналин и плескался в крови — оделся и подошел к мертвецу. Да, он был еще жив, но две пули в груди не оставляют ему и шанса. Я присел рядом и попытался до него докричаться.

— Зачем? Что я тебе сделал, гад? Эй⁈ — Встряхнул я его.

На его губах пузырилась кровь. Он скреб руками по снегу, поджимал ноги к животу и я уже не наделся, что он меня поймет и ответит, но прежде чем умереть он успел сказать одно лишь слово. Имя, от которого у меня перехватило дыхание. Прего.

Он умер, а я замер рядом. Мысли в голове неслись вскачь. Я просчитывал варианты. Отбрасывал предположение за предположением. Оглядывался на метель и в сторону деревни, а потом, решительно кивнув, начал действовать.

Чемодан, вещи из карманов и вся одежда с трупа была снята и унесена в дом. Сарай с курами открыт, и тело занесено туда. Пол здесь земляной. Печь, которую я вчера топил хоть и, прогорела, но нагрела помещение и земля мягкая, так что я взял лопату, отогнав кур в угол, и стал копать. Копал пока руки не устали и пока глупые курицы не стали падать мне на голову, в поисках червей, которых я периодически находил и кидал им.

Закинув труп в яму, я уже хотел закопать его, но потом вспомнил о грязном источнике магии жизни где-то неподалеку. Рисковать не хотелось, так что я вернулся в дом за солью. А потом быстро сбегал в лес, оборвав сосновых веток с ближайшего дерева. Засыпав труп, солью и сплетя оберег от зла, я закопал труп, хорошенько потоптавшись на месте спонтанной могилы. И еще, прежде чем уйти, я напоил и покормил кур, не забыв заново разжечь для них печь, а то мороз крепнет. Даже не поленился, забрал яички, что они снесли. Две штуки.

Работа руками меня успокаивала.

Уже начало светать и я торопился. Несмотря на боль в спине, под ребрами и в груди (раны от когтей волков снова открылись), я начал перекапывать снег, убирая следы крови на нем. Прошел весь путь от железной дороги до сарая с курами и только убедившись, что явных следов не осталось, позволил себе минутку слабости и дрожание рук, а потом вернулся в дом, запер дверь и начал приводить себя в порядок.

Раздевшись, я снял с себя всю одежду и начал греть на печи воду.

— Ш-ш-ш, — прошипел я, убирая порванную нитку, до того стягивающую глубокие порезы на груди. Она порвалась, но свое дело сделала. Раны начали заживать, но сейчас снова разошлись и закровили. Гной опять же выступил. Немного, но есть. И запах неприятный.

Вода нагрелась. Я намочил в ней чистую тряпицу и стал осторожно смывать с себя грязь, промакивая места рядом с раной с особой осторожностью. Оттягивал момент, как мог, но пришлось все же взять в руки моток с нитью и иглу. Хотелось для обезболивания глотнуть самогонки, но сдержался. Алкоголь магам противопоказан. Дашь себе поблажку, раз, другой, и сам не заметишь, как пристрастишься. Малейшая ошибка в магии это чья-то жизнь, зачастую своя собственная. Это я запомнил накрепко.

Зажав между зубов какую-то первую, попавшуюся под руку деревяшку, я начал себя зашивать.

— Ой!

Кажется, или в первый раз было не так больно?

На этом все не закончилось. Я начал втирать в раны мазь. Она моя. Подарок Михея Кочерги, старого сторожа школы магии. Должна помочь.

С сомнением посмотрев на травы, что мне вчера передал староста Плеши Ведьмы, заметив, как я потираю грудь, я все же использовал и их. Залил кипятком пучок сухой жизнь-травы, растер ее в кашицу и, как и мазь, втер в рану и наливающиеся чернотой синяки на боку и спине, после чего перетянул грудь бинтом. На том и закончил, переодевшись в чистое и закинув грязную одежду в бак, поставив ее кипятиться. Часть крови, когда я схаркивал и переносил труп, попала на тулуп и штаны.

Посидел немного и отдохнул, но взгляд сам упал на вещи убийцы. Если уж начал, нужно заканчивать. Стал перебирать его тряпки. Дорогую одежду сразу сжег в печке, как и приличный, приметный, новенький чемодан, предварительно порезав его на куски, иначе он не проходил через печную дверцу. Уничтожать следы — так качественно. Револьвер у него был стандартный. Номер, как и у моего, спилен, так что оставил себе, как и патроны. Мелочь вроде мыла, и принадлежностей для бритья — тоже оставил. И теперь самое вкусное. Деньги. Как я понимаю, убийца получил на меня заказ и это цена моей жизни.

Разложив на кровати купюры (жаль, что ему заплатили бумажными деньгами, что приходят на замену золоту и серебру), я пересчитал. Вышло сто чого и тысяча четыреста шестьдесят пять кархемов (тысяча кархемов это один чого). Притом, моя месячная зарплата как станционного смотрителя, чиновника 16 ранга и мага неофита — три золотых чого и сто тринадцать серебряных кархемов. Неплохо так мою жизнь оценили. Мне три года работать, чтобы увидеть такую сумму.

Деньги я прибрал.

На улице рассвело, и метель унялась, так что я вышел на крыльцо, не забыв перезарядить уже оба моих револьвера. Под шубу я вновь поддел бронежилет, спасший мне жизнь, спасибо паранойе, которая во мне расцвела и укоренилась после трех дней жизни в деревне. Огляделся. Никого рядом нет. Взял лопату и пошел убирать выпавший снег. Да. Было хреново. Да, я снова рисковал тем, что раны откроются, но я не хотел, чтобы деревенские что-то заметили. Звук выстрела они слышать не должны… метель, но пусть лучше видят меня как обычно за работой. Если эта история всплывет, все что они скажут, так это то, что я работал как всегда. С утра убирал снег, а не сидел дома и прятался, трясясь от страха содеянного. Да и за работой было о чем подумать.

Прего. Я не ослышался, уверен. Бывший приятель, ставший врагом мне и всей нашей группе учеников школы магии родного города. Тучный, несмотря на все усилия преподавателей парень, на полголовы ниже меня и с таким выражением лица, что поневоле хватаешься за карман. Чванливый и притворчатый. И богатый — его отец владеет несколькими заводами в нашем городе. Имеет связи. Итак. Что произошло? Зачем ему устраивать мне сперва откровенно детскую подначку, подкупив проводника поезда, чтобы тот мне насолил, а потом — я даже покачал головой — такое… И я сейчас не уверен даже что пинок под зад из-за которого я упал в сугроб было единственной каверзой проводника. Может он мне в чай плюнул? Я весь передернулся и постарался об этом не думать.

Да. Такая выходка в стиле Прего. Детская подначка — подкупить проводника, чтобы тот меня взбесил, но убийство? Тем более, нужно понимать — чтобы появиться здесь сейчас, в этот день, труп, закопанный в сарае с курами, должен был сесть на поезд через два дня после меня, ведь добираться из родного мне города до Плеши Ведьмы — неделю. Что случилось за эти пару дней между подкупом проводника и наймом убийцы, что Прего резко поменял свои намерения и послал за моей головой этого человека? И только ли за моей? Может за всей группой наших ребят? Вопросов много, а ответов нет. К примеру, должен ли убийца отчитаться о проделанной работе или его наниматель итак уверен, что меня убьют? Да и правильно ли я сделал, скрыв все следы? Не поторопился ли? Взвесив все, я решил для себя, что сделал все правильно. Никто не отменял силу денег и влияния и обвини я в покушении на свою жизнь Прего бывшего на хорошем счету, как в школе магии, так и ставшего благодаря купленным за большие деньги зельям нормальным, полноценным магом — неофитом, и поверят ему, а не мне.