Прощай, принцесса - Хуан Мадрид

Ангус не удержалась и вставила собственный комментарий:

— Это ужас, Тони. Нередко бывало, что мужчины путали номера квартир и звонили в нашу дверь. Какой стыд! Мы уже сколько раз просили этого проклятого консьержа разобраться и навести порядок. Ты просто обязан что-нибудь сделать, Тони.

— Я поговорю с ним. Но скажите, Гадес интересовался, видели ли вы меня вместе с Дельфоро утром двадцать девятого августа, когда была убита девушка?

— Да, он спрашивал об этом, но мы сказали, что ничего не знаем, Тони. Мы вообще-то спим по ночам и не шляемся не пойми зачем на рассвете. Мы блюдем свою репутацию. Многие, видишь ли, думают, что раз мы живем здесь, то и сами можем быть шлюхами.

Асебес мыл мусорный контейнер во внутреннем дворике. Я спустился вниз и задержался в дверях, наблюдая, как он работает. Одетый в светло-синий комбинезон, консьерж драил щеткой железный бак. Его имя было Гумерсиндо, но все называли его только по фамилии. Когда я снял эту квартиру, он уже тут служил.

— Асебес! — окликнул я.

Он повернулся, медленно и удивленно, будто зверь, которого оторвали от добычи. Это был тщедушный мужчина примерно моего возраста с длинным, бледным лицом и слегка голубоватым из-за пробивающейся щетины подбородком. Он подкрашивал в черный цвет остатки волос на голове и тщательно зачесывал их на затылок, чтобы скрыть лысину. Откровенно говоря, ему это плохо удавалось.

— А, Тони, — ответил он. — Ты уже вернулся?

Асебес, как, в сущности, многие люди, вел двойную жизнь. Правда, у него она была не совсем такая, как у других. Он был геем. Раньше он частенько шлялся по барам в окрестностях улицы Постас и забредал в туалеты старых кинотеатров этого района — «Карретас», «Плейель», «Соль» и «Постас», — выглядывая мальчишек, прогуливающих занятия в школе, или молодых солдат, которые до зарезу нуждались в быстрых и легких деньгах. Это был тот тип гомиков, которые выслеживают своих жертв, глядя, как те отливают, — таких называют «смотритель шлангов». Асебес всегда выходил на поиски безукоризненно одетым, с торчащими из-под пиджака рукавами тщательно выглаженной рубашки.

Когда кинотеатры позакрывали, а старые и красивые бары в районе начали превращать в заведения в стиле постмодерн, он расширил зону поисков до Пласа Майор, где присматривался к туристам, выбирая тех, кто приехал из-за границы «дикарями». Если удача улыбалась ему, он вел парней в ту самую квартиру, сдававшуюся за почасовую оплату. Я далеко не один раз видел его на лестнице. Мальчики всегда были очень молодые.

— Да, вернулся вчера. Слушай, я тут кое-что хочу у тебя спросить. Любопытно просто. Меня не было почти месяц, и в доме произошли кое-какие интересные события, так ведь? Не хочешь ввести меня в курс дела?

— Ты это о сеньоре Дельфоро, да? Скандал на весь район, все только об этом и болтают. И во всех газетах писали — сущий кошмар. Обо мне тоже в газетах упоминали. Я тут кучу интервью журналистам надавал.

Он улыбнулся, демонстрируя крупные и желтые передние зубы. Но темные глаза Асебеса не смеялись, а внимательно следили за происходящим, отчего сходство консьержа со зверем усилилось.

— Рад за тебя, Асебес, наверное, здорово быть знаменитым, так?! А скажи, правда, что Дельфоро не жил здесь постоянно?

Он отвернулся и снова принялся надраивать щеткой свой бак. Я поднажал:

— Асебес, я с тобой вообще-то разговариваю! Ты что, не понял? — Я сделал несколько шагов вперед, приблизившись к проклятому гею. Каждый раз, встречая этого человека, я мучительно боролся с желанием выбить ему зубы. — Ты плохо воспитан, Асебес.

Он молча продолжал свое занятие, не глядя на меня. Потом пробормотал:

— Дело в том, что я должен… понимаешь… почистить вот эту мусорку… и… ладно, мне ведь придется все тебе рассказать, да?! Хорошо, будь что будет. Ты что, вообще не читаешь газет? Там же все подробно расписано!

— Нет, я не читаю газет. Для этого у меня есть ты. Ладно, давай рассказывай и прекрати юлить. Что за бред — Дельфоро не жил здесь? Он больше двадцати лет был моим соседом и всегда обитал в квартире «А». И вот что тебе следует усвоить: я с детства очень вспыльчивый. И чем старше становлюсь, тем больше меня раздражают подобные вещи. Я превращаюсь в старика без тормозов — думаю, это как-то связано с изменением уровня тестостерона в крови. Так что советую тебе не быть идиотом и ответить на мои вопросы. Не испытывай мое терпение, Асебес, я еще не ужинал.

— Хе-хе-хе, Тони, какой ты… старик без тормозов… мы ведь с тобой пока не совсем древние развалины, а?! Ладно, не кипятись. Дело в том, что Дельфоро был не таким жильцом, как… ну, как вы — ты и сестрички Абриль. Если ты понимаешь, о чем я.

— Нет, не понимаю, будь добр пояснить.

— Да как тебе сказать… Сеньор Дельфоро, то есть дон Хуан, снимал квартиру, что называется, на время. Это не было его настоящим домом, так, холостяцким пристанищем. Он тебе никогда этого не говорил? И… ладно, я с ним тоже дружил, ему нравилось со мной общаться, а иногда он даже приглашал меня куда-нибудь пропустить по рюмочке. Больше всего он любил одно заведение тут неподалеку, на улице Постас, — бар под названием «Жемчужина», и сильно разозлился, когда его закрыли… Но мы бродили по другим заведениям, он расспрашивал меня о жизни, делал какие-то пометки в блокноте. Слова плохого про него не могу сказать. Так я и объяснил полицейским. Их набежала целая толпа, они ввалились в квартиру и учинили обыск… правда, ордер у них имелся, как и положено. Кое-что они забрали… прежде всего какие-то бумаги.

Глаза Асебеса сверкнули, и он снова отвернулся, чтобы продолжать работу. Я схватил его за плечо — оно было тощим, но жилистым — и крепко сжал:

— Ты присутствовал во время обыска, Асебес?

— Да, Тони, и я все подписал. Эти идиоты меня кое о чем спрашивали. Я ведь консьерж! Как ни крути, а представляю собой кое-какую власть в этом доме!

— Что ты им рассказал обо мне и Дельфоро, Асебес?

— Ну, значит, я им сказал, что сеньор Дельфоро, то есть дон Хуан, часто здесь бывал, так? Что он более двадцати лет появлялся в этом доме и был обходителен как никто, настоящий сеньор. А о тебе… да не знаю я, что мне им было сказать? Что ты раньше служил в полиции, а сейчас уехал куда-то по делам… Ну и то, что ты друг сеньора Дельфоро. Близкий друг.

— Послушай-ка, что я тебе скажу. У меня еще остались кое-какие связи в комиссариате, и я в любой момент могу получить доступ к твоим показаниям. Так что давай рассказывай все сам, не заставляй меня тратить мое драгоценное время. Ты сказал полицейским, что это жилье сдается нелегально?

— Ну, Тони, ты же должен понять, что… в конце концов… так получилось… кажется, нет, так уж прямо я им этого не сказал.

— Люди из агентства по найму присутствовали при обыске?

Асебес пожал плечами и переступил с ноги на ногу. Я продолжал наблюдать за ним. За более чем двадцать лет, что я снимаю эту квартиру, мне так и не довелось увидеть никого из этого агентства. Я только знаю, что оно называется «Недвижимость Педраса С. Л.», с юридическим адресом где-то в Викальваро — рабочем пригороде Мадрида. И то потому, что это значилось на счетах, получаемых мной ежемесячно. А оплачивал я их непосредственно Асебесу.

— Послушай, Тони, все ведь не так просто. Надо зарабатывать на жизнь, и я стараюсь ни с кем не ссориться, просто делаю свое дело. Сеньор Дельфоро снимал эту квартирку на нужное ему время, как я уже сказал, смекаешь? Учти, сеньор Дельфоро не хотел ничего официально оформлять, никаких бумаг, весь год он мог пользоваться квартирой, когда желал, и платил мне определенную сумму каждый месяц. Он сюда девочек водил, понимаешь, нет?

— Ты мне так и не ответил. Люди из фирмы присутствовали при обыске квартиры Дельфоро?

Он молчал, глядя в сторону.

— Лучше не выводи меня из себя! Я уже и так на грани. Хотя послушай-ка. Я, кажется, начинаю понимать! Ты и есть хозяин, не только консьерж, но и владелец всех четырех квартир. Четырех незаконных, нигде не зарегистрированных квартир! Как тебе разрешили это, Асебес? Почему ты не отвечаешь? Позволь предположить — ты как-то связан с полицией? Ты осведомитель… старый осведомитель одной из бригад или еще того похуже. Я даже боюсь вообразить, что скрывается за этим «похуже»!!! Скорее всего, ты занимался или еще занимаешься грязной работенкой? Ну, тогда это объясняет, почему тебя никто не трогал все это время и почему тебе так безнаказанно позволяют рыскать по сортирам в поисках мальчишек. Ты продажная девка, Асебес, тебе это известно?

— Оставь в покое мою личную жизнь, Тони, имей уважение. Я вот всегда относился к тебе с уважением. У тебя хоть раз возникали ко мне какие-нибудь претензии? Ты платишь жалкие гроши, так?! Пятнадцать тысяч за квартиру в таком месте в наши-то времена! Ты никогда не задумывался — почему? А все потому, что ты бывший полицейский — и я это ценю. Ты когда снял ее — служил еще, так?! А сейчас ты уже никакой не полицейский — и ничего не изменилось. Так что изволь заткнуться: моя жизнь — это моя жизнь, а ты не смей лезть в нее, договорились?