Линия крови - Джеймс Роллинс

На этот раз он сознательно пренебрег расхожим выражением «вопрос жизни или смерти».

Джеймс Гант смотрел на свои руки, точно пытался прочесть судьбу по линиям на ладони.

— Аманда всегда была упрямым и непослушным ребенком, — он грустно улыбнулся Пейнтеру. — Унаследовала эту черту от отца. Ей было девятнадцать… нет, даже чуть меньше, когда я впервые вошел в Белый дом и начался первый срок моего президентства. Она ненавидела шумиху и суету, свет рамп, охрану, репортеров и прочее. Ей не хотелось быть дочерью президента.

— Помню, как однажды она врезала агенту спецслужб.

Гант засмеялся, откинулся на спинку кресла, а потом прикрыл ладонью рот, точно стыдясь того, что может еще смеяться.

— Да, это Аманда. Когда я заступил на второй срок, ей было двадцать три, она уже окончила колледж и стремилась к самостоятельной жизни. Решила выйти из моей тени, так сказать. Ну, и затем познакомилась с Маком Беннетом, офицером полиции из Чарльстона. Они поженились, и я считал, что хоть теперь она немного успокоится.

Пейнтер деликатно направил разговор в нужное ему русло:

— Ну а потом вдруг это путешествие на Сейшелы…

Гант вскинул руки и покачал головой.

— Даже секретные службы не знали об этом путешествии. Ей удалось ускользнуть незамеченной прямо у них из-под носа. Я ничего не знаю; могу лишь догадываться, что перед тем, как родится ребенок, ей хотелось провести какое-то время наедине с мужем, вдали от всех этих папарацци и таблоидов. Этой паре всегда так не хватало уединения.

Пейнтер внимательно следил за выражением лица президента, выискивая хотя бы намек на то, что он говорит неправду или утаивает что-то. Но видел перед собой лишь человека, снедаемого тревогой и горем.

— Если это все… — начал Гант.

Пейнтер поднялся.

— Что ж, я получил все нужные мне сведения. Моя команда направилась в Сомали, и мне надо вернуться в контору, чтобы координировать их действия.

— Хорошо. — Гант поднялся из кресла. Спокойный и благовоспитанный, как и подобает джентльмену с Юга. — Позвольте мне проводить вас.

Они вышли из кабинета и двинулись по коридору. И задержались всего на секунду, чтобы Пейнтер смог забрать свой сотовый телефон «Блэкберри» из металлической коробки на входе в зал заседаний по обсуждению чрезвычайных ситуаций. Едва успел он выпрямиться и сунуть мобильник в карман, как в дальнем конце коридора возникла знакомая фигура в сопровождении телохранителей.

На женщине было сапфирового цвета платье из саржи, поверх накинут кардиган из кружев, плотно прилегающий к талии. Пейнтер заметил, что руки ее сжаты в кулаки; заметил он и испуг, промелькнувший в глазах первой леди, когда она увидела мужа.

Тереза Гант подбежала к нему, пытаясь соблюдать приличия и побороть панику.

— Джимми… только что узнала от твоего секретаря, что заседание закончилось. Я ждала, что как только…

— Прости, Терри. — Президент обнял жену за плечи, заправил выбившуюся из прически прядь светлых волос ей за ухо. — Мне нужно прояснить еще несколько вопросов. Как только закончу, сразу приду к тебе.

Она напряженно всматривалась ему в лицо в надежде узнать хоть какие-то новости и одновременно опасаясь задавать вопросы в присутствии телохранителей. Никто из них не знал об ужасном происшествии с Амандой.

— Ступай в резиденцию, дорогая. — Впечатление складывалось такое, будто президент был готов подхватить жену на руки и отнести куда-нибудь в безопасное место. — Там все тебе и расскажу.

Гант выразительно покосился на Пейнтера. Тот его понял. Терезе было необходимо побыть наедине с мужем. В этот момент то были не президент и его первая леди. То были родители, сходившие с ума от страха за свое дитя, стремившиеся найти хоть какое-то утешение в объятиях друг друга.

И Пейнтер оставил их. Его намерение во что бы то ни стало найти дочь президента лишь окрепло. Однако, шагая по коридору, он никак не мог избавиться от неприятного ощущения, что за событиями на Африканском Роге стоит нечто большее и страшно опасное.

Он взглянул на часы. Грей и его команда приземлятся в Сомали уже через час. Если кто и способен выяснить причину, стоявшую за похищением молодой женщины, так только коммандер Пирс. И Пейнтер на мгновение испытал чувство вины — за то, что направил туда Грея вслепую, не сказал ни слова о подозрениях, которые вызывала президентская семья.

Оставалось лишь молиться о том, чтобы это молчание не стоило жизни его ребятам. А также жизни дочери президента и ее еще не рожденного дитя.

ГЛАВА 4

1 июля, 20 часов 02 минуты

по восточноафриканскому времени

Горы Кал-Маду, Сомали

Машина продолжала медленно ползти под сводами затянутого туманной дымкой тропического леса.

Аманду Гант-Беннет разместили на заднем сиденье старого «Лендровера». Он был модифицирован для сафари, верх снят, чтобы не мешать туристам вести стрельбу. Переднюю часть защищала массивная решетка бампера, на остове крыши были закреплены четыре мощных прожектора. Она также заметила две лебедки — спереди и сзади — и топор с лопатой; они крепились к одному крылу и, видимо, были предназначены для расчистки дороги, если машина вдруг застрянет.

Необходимость всех этих модификаций вскоре стала понятна при виде территории, по которой они проезжали. Дорога вилась в темных джунглях, в глубоких колеях стояла вода. Вообще в Сомали чаще страдали от засух, но совсем недавно закончился сезон дождей — местные называли его «гу», — это Аманда поняла из разговора. И не успевшие выпасть в виде дождя осадки превратились в густой туман.

Вот машина резко подпрыгнула на кочке. Ее так и подбросило вверх, но вылететь из нее не дал ремень безопасности. А изначально Аманда ждала именно такого момента — хотела выпрыгнуть из машины и попробовать спастись, оказавшись в густых зарослях. Но рядом с ней сидел страж, крепкий, широкоплечий, вооруженный и сильно потеющий парень. Он непрерывно жевал кхат, местный стимулятор, который здесь использовали почти все поголовно. Следом за ними двигался второй автомобиль, побольше, так что шансов бежать не было никаких.

И потом, Аманда прекрасно понимала, что любая такая попытка сопряжена с риском для жизни.

Женщина сместила ремень безопасности пониже, чтобы не давил так сильно на живот. Она защищала свое дитя. Младенец, мальчик, растущий в ее утробе, был для нее куда важнее собственного благополучия. И оправдывал причину, по которой они с мужем совершили этот перелет на другой конец света.

Чтобы ты был в безопасности…

И вот теперь ее младенец оказался во власти людей враждебных, стал инструментом для получения пиратами огромного выкупа. Аманде вспомнилось, с какой злобой косился на ее живот тот британец в белом. Жизнь здесь легко продавалась и покупалась, даже новая жизнь, еще не появившаяся на свет.

О, Мак, как же мне тебя не хватает!

Аманда закрыла глаза; сердце сжималось при воспоминаниях о муже, о любви и страхе, светившихся в его глазах. Она отказывалась думать и вспоминать о последних страшных секундах его жизни, о том, как отрубленную голову Мака швырнули на кровать, где они всего за несколько часов до этого осторожно и нежно занимались любовью. Нет, теперь не время оплакивать мужа.

Пытаясь успокоиться, она глубоко втянула воздух и ощутила влажное сладковатое благоухание можжевельника и дикой лаванды. Нет, ей надо оставаться сильной, несмотря на скорбь и страх. У южан не принято показывать страх на людях. Аманда вспомнила, как помогала отцу проводить предвыборную кампанию. Она научилась сохранять невозмутимое и дружелюбное выражение лица, несмотря на то что внутри ее все так и кипело от возмущения. Нет, ничего подобного, лишь улыбки, рукопожатия и дружеские хлопки по плечу. Даже с врагами… в особенности с врагами.

И Аманда продолжила налаживать отношения со своими похитителями. Танцуй, когда велят танцевать, будь послушной и приветливой. И наблюдай, внимательно наблюдай за всем. Так учил ее отец. Казалось, до сих пор в голове ее звучат эти слова, призванные объяснить, как взять верх над врагом.

Держи глаза открытыми, а рот — на замке.

Именно так Аманда и намеревалась себя вести. Пока что пираты, судя по всему, не догадываются, что она — дочь президента. Да они вообще ни разу ни о чем ее не спросили. И словом с ней не обмолвились. Если не считать нескольких жестов, ворчанья и приказаний, выкрикиваемых жесткими голосами. И то все они в основном сводились к советам пить побольше воды.

Мы не хотим, чтобы с твоим ребенком что-то случилось.

Приказы исходили от мужчины на переднем пассажирском сиденье, того самого британца с тонкими усиками и в безупречно белом костюме. Лишь один он постоянно находился рядом с ней, хотя большую часть дня даже не смотрел в ее сторону, сидел, склонившись над ноутбуком, подключенным к спутниковому телефону и навигатору джи-пи-эс.