Заснувший детектив - Фридрих Незнанский

— Я вас понимаю, я тоже юрист, — то ли пошутил, то ли сказал серьезно президент.

— Так что, к моему глубочайшему сожалению, я вынужден отказаться от столь заманчивого предложения.

Воцарилась длинная пауза. Президент смотрел на Дениса, его помощники и Медведь — на президента, а Денис — на всех сразу и ни на кого в отдельности. Он снова открыл рот, и все вздохнули с облегчением: кажется, решили, что передумал.

— Со своей стороны, — добавил Денис, — обещаю все здесь услышанное хранить в строжайшей тайне.

— Вы уж постарайтесь, — недобро блеснул глазами генерал-майор.

А президент ничего не сказал, только кивнул на прощание.

На обратном пути Денис отказался от услуг служебного кремлевского автомобиля, вскочил в метро и долго проверял, нет ли за ним хвоста. Ужины в Кремле до добра не доведут. Не сталинские, конечно, времена, но все же, все же… Впрочем, на этот раз все кончилось благополучно. Грязнов-младший добрался до дома и с облегчением развалился в кресле перед телевизором, по которому шел старый недобрый американский фильм «Три дня Кондора» с Робертом Рэдфордом. Денис вспомнил, что смотрел его еще мальчиком в советском кинопрокате, и снова расслабился.

С утра Ник-Ник был мрачен и неприветлив. Его сотрудники переглядывались, пытаясь определить причину неудовольствия шефа. Конечно, мало кто из них мог знать о том, что генерал-лейтенанта Спицына серьезно обеспокоило то, что на беседу в узком кругу после ужина с президентом его не пригласили, а этого выскочку и карьериста Германа Медведя позвали. Но кроме аппаратных игр возникли серьезные затруднения в расследовании дела о похищении Кондрашина. Широкой публике были уже безразличны детали той операции — Леонид Кондрашин дал пресс-конференцию, обещал возобновить свои телепередачи сразу после курса реабилитации, который он собирался пройти в ЦКБ. Пока Кондрашин запустил проект новостной и аналитической передачи «Сегодняшний взгляд». Они давно готовили эту ежедневную вечернюю программу и собирались запускать ее только в следующем сезоне, но ажиотаж вокруг похищения способствовал пиар-эффекту, поэтому было решено стартовать именно сейчас, пока внимание публики к Кондрашину не ослабло. Он придумал «политкорректную фишку» — ведущей была девушка-чеченка с весьма заметным акцентом. На самом деле после освобождения журналиста неувязок и несостыковок в деле похитителей становилось все больше и больше.

На совещание в кабинет генерала собрались только самые доверенные сотрудники.

— Докладывайте. Только факты. Версий не надо, — хмуро буркнул Спицын.

— Погибших двое. Троим бандитам удалось скрыться с места прошествия. Личность одного из убитых определить на данный момент невозможно. Личность второго установить удалось — это Хожа Исмаилов. Когда-то он был полевым командиром, но уже очень давно перешел на сторону федералов. Служил в ФСБ Чечни, лично участвовал в антитеррористических операциях, отлично себя проявил, пользовался особым доверием. Был убит выстрелом в голову, пуля прошла через центр лба навылет. Баллистическая экспертиза показала, что пуля вышла из пистолета Грязнова.

— Кстати, как этот орел Грязнов-младший пистолет-то достал? Его же по всему городу водили, глаз не спуская, — спросил Николай Николаевич.

— Единственное, что можно предположить, это что в аэропорту ему бомжеватый дедок пушку подсунул.

— А за дедком-то наружку установили?

— Товарищ генерал, увы, тут мы прокололись, ушел дед от слежки. Как сквозь землю провалился. Похоже, что профессионалы работали.

— И без вас ясно, что профессионалы, — буркнул генерал. — Продолжайте доклад.

— К трупу Исмаилова был прикреплен наручниками кейс с драгоценностями.

— Точнее, пожалуйста, — потребовал деталей Спицын, хотя ему уже давно были известны все подробности.

— Видимо, Исмаилов закрепил на руке кейс с помощью обычных милицейских наручников еще до того, как получил пулю в лоб.

— Почему вы исключаете возможность того, что кейс был закреплен наручниками уже на трупе?

— Нелогично как-то.

— Но вероятность такая имеется?

— Теоретически — возможно, практически — маловероятно.

— Значит, так, выводы по делу следующие: что-то тут серьезно не стыкуется. Для Исмаилова участие в похищении, да еще таком скандальном, совершенно нелогично. Я был лично с ним знаком. Фактически Исмаилов не террорист, даже в бытность полевым командиром он никогда не занимался похищениями. Нужно срочно допросить и Грязнова, и Кондрашина, чтобы установить все досконально о ходе операции освобождения. Тех бандитов, что скрылись с места передачи выкупа, найти обязательно, хоть из-под земли доставайте. Скорее всего, они все еще на территории Чечни. Сейчас все свободны, — подвел итоги генерал. — Кудряшов, останься.

Помощник, несмотря на свою неопытность, был симпатичен Спицыну. Генерал часто оставлял парня при себе и вел с ним своеобразные «односторонние» диалоги, высказывая свои мысли, предположения, сомнения. Парень, не отличавшийся ни статной выправкой, ни умением плести аппаратную интригу, был мастером невербального общения, то есть мог слушать собеседника, не проронив ни слова, но создавая впечатление, что он активно участвует в коммуникации. Даже такой прожженный волк, как генерал-лейтенант Спицын, не смог устоять перед тем трепетным вниманием и восхищением, которым его окружал Петр. Вот и сейчас он стал выговариваться перед помощником, как перед самим собой:

— Понимаешь, Петя, что-то тут не так. Я действительно неплохо Исмаилова знал. Ты знаешь, мы — те, кто по Чечне работает, — привыкли чеченцам не доверять. Выражение «Хороший чеченец — мертвый чеченец» зачастую оказывается суровой правдой, а не геноцидом каким-нибудь. Ведь они как устроились: днем он прикидывается мирным чеченцем, в администрацию идет за пособием по безработице, многодетности, да и еще бог знает чему, а ночью — раз, и бомбочку в сельсовет заложил. Чеченцы всю свою историю зарабатывали на жизнь грабежами и разбоями, с чего это вдруг им мирными аграриями становиться?!

— Понимаю, Николай Николаевич, — поддакнул помощник.

— Так вот, редко, очень редко, но все-таки случается, что среди чеченцев есть люди, которые переросли в своем развитии законы шариата, и им хотелось бы более цивилизованного уклада жизни. Многие ведь образование в России получили, в лучших московских вузах, и совсем от жизни своих аулов или кишлаков оторвались. Исмаилов университетов не кончал, но быстро смекнул, что, воюя на стороне боевиков, загоняет себя в угол. Всю жизнь партизаном он быть не хотел, у него семья большая, детей то ли трое, то ли четверо, а может, и больше: дурное дело — не хитрое. Так вот, с тех пор как Исмаилов на нашу сторону перешел, он ни разу, я гарантирую, ни разу, не двурушничал. Разве может человек в два дня измениться?

— Не знаю, Николай Николаевич, — честно ответил помощник на риторический вопрос.

— Вот то-то и оно, что вряд ли. Еще что важно — он ведь и в бытность свою полевым командиром никогда похищениями и требованиями выкупа не занимался. В Чечне ведь это один из основных способов бизнеса после торговли наркотиками и оружием. Как Хожа мог вляпаться в такую историю? Главное, ведь все факты против него. Не зря же на него Гряз-нов бросился с пистолетом, значит, Исмаилов белым флагом не размахивал, а вел себя агрессивно. Кейс на руке явно говорит о том, что был в курсе всего, что замыслили бандиты, а в их планы явно не входило отдавать Кондрашина в обмен на камушки. Забрали бы чемоданчик, а журналюгу кокнули бы где-нибудь на той же стройке. В крайнем случае, оттащили бы подальше, чтобы труп не нашли. Но если мыслить логически?.. — генерал надолго задумался.

— Если мыслить логически… — эхом повторил последнюю фразу Спицына помощник Петя.

— Да, если мыслить логически и отбросить за скобки всякую психологию типа мог — не мог, надежный — ненадежный, в конце концов, любого человека можно подкупить, запугать, обмануть, наконец… Какие у Исмаилова были возможности при похищении Кондрашина?

— Налить вам водички, Николай Николаевич? — любезно поинтересовался помощник.

Генерал-лейтенант отмахнулся и продолжил свой монолог:

— Можно с уверенностью утверждать, что Исмаилов знал систему охраны гостиницы, где останавливались особо важные персоны, в том числе и Кондрашин. Если он владел данной информацией, он мог или передать ее похитителям, или сам руководил похищением. Тогда становится понятным, почему из охранников никого не убили. Все-таки я Хожу лично знал, и он зверем никогда не был. Нормальный мужик. Похоже, что это какая-то грандиозная подстава.

Тут генерал осекся. Всему надо меру знать. Далеко не все предназначено для ушей пусть даже самого преданного ему помощника.