Бывший. Ты только моя - Адриана Дари

Но я точно помню, что он просил чай! Пожимаю плечами и уношу чай, возвращаясь с кофе.

— Где тебя носит? — возмущается Ник.

Он пробует кофе и брезгливо морщится.

— Ну да. Ты так долго где-то шаталась, что он даже успел остыть. — Ник ставит чашку обратно на поднос. — Будь добра, постарайся теперь не ползать, как черепаха, я все еще хочу выпить кофе.

Я сжимаю зубы, сдерживая возмущение. Легко ему сказать! А мне три этажа бежать, потом еще по коридорам плутать!

В этот раз стараюсь передвигаться почти бегом, а еще прошу повара поставить легкое плетение по самоподогреву.

Снова ставлю перед Ником чашку. Он снова делает глоток и морщится.

— Разве я просил добавлять в кофе сахар? — Мужчина отодвигает чашку и снова возвращается к документам. — Принеси мне кофе отдельно и сахар отдельно. Я сам добавлю при необходимости.

Меня накрывает возмущением.

— Господин Сайланд, может быть, вы мне расскажете все требования заранее? Молоко? Сливки? Корица?

— А может быть, ты будешь выполнять мои указания? — в голосе Ника прорывается рык.

Мне бы сдержаться. Мне бы призвать к себе на помощь все терпение, которое у меня есть… Но, кажется, раздражение набирается до крайней точки и выплескивается наружу вместе с кофе, который весь оказывается на белоснежном камзоле Ника.

Горгулья задница…

Глава 10. Стирка

Ник сначала даже не двигается, он, будто бы с интересом рассматривает пятно на камзоле. А потом он поднимает взгляд. Сверкающий, горящий голубым пламенем взгляд, от которого хочется съёжиться, а лучше вообще исчезнуть.

В голове проносятся картины того, что со мной мог сделать за такое Гардариан. Но Ник не он. Даже с этой непроницаемой маской постоянного раздражения и безразличия он не может быть настолько же жесток.

Расправляю плечи и смотрю в льдистые глаза. Зрачок вытягивается в тонкую вертикальную линию, Ник медленно поднимается со стула и опирается пальцами на столешницу.

Теперь он нависает надо мной, заполняя собой все вокруг. Я не выдерживаю его взгляда и отворачиваюсь.

Ничего не говоря, Ник начинает расстегивать свой камзол. Медленно, пуговица за пуговицей, не сводя с меня глаз.

Заставляю себя рассматривать перо на столе, с которого вот-вот упадет капля чернил. Однако взгляд то и дело соскальзывает на сильные красивые пальцы, освобождающие петлю за петлей, и к белой сорочке, облегающей рельефную грудь Ника и натягивающейся на мощных мышцах плеч и рук.

Вот же горгулий помет! О чем я думаю? Совсем чувство самосохранения утратила?

— Постирай, — с тихим рыком приказывает он и кидает мне под ноги свой камзол.

Что?

— Мне отнести его прачкам? — уточняю я.

Я знаю, как стирать, и с бытовой магией в хороших отношениях. Но сейчас-то магии у меня ни грамма!

— Нет, — отвечает Ник. — Ты сама его постираешь.

— Но… — заикаюсь я.

— Все правильно поняла. Как обычный человек, руками и с мылом, — с легкой усмешкой говорит Ник. — И потом принесешь мне.

Сжимаю челюсти, заставляю себя дышать ровно и поднимаю камзол. Впервые за долгое время я испытываю какие-то другие чувства, кроме страха и отчаяния. Злость. Раздражение.

Это осознание ошарашивает больше, чем требование Ника. Сжимаю камзол в руках и иду к выходу. Я справлюсь. Назло этому тирану с ледяными глазами справлюсь.

— Если я узнаю, что тебе кто-то помог, то накажу не тебя, а твоего помощника, поняла? — летит мне вслед.

Поджимаю губы и выскакиваю из кабинета. Он слишком хорошо меня знает: если бы пригрозил наказать меня, я бы не так переживала, как если из-за меня пострадает кто-то другой. Поэтому Ник может быть уверен: я выполню его требование.

Спускаюсь в хозяйственный двор и нахожу прачечную. Большой зал с несколькими чанами и суетящимися около них дородными женщинами. Они громко переговариваются между собой и поддерживают плетением процессы в кадках с пенной водой.

Пахнет мыльным раствором с лавандой и мятой.

Из ближайшей кадки выплескивается вода и попадает мне на платье.

— Ой, а ты новенькая, что ли? — спрашивает та, что помешивает воду в чане с булькающей водой. — Тебя кто прислал?

Она улыбается, а потом выцепляет взглядом то, что у меня нет амулета. Ее брови взлетают вверх, но женщина ничего не спрашивает.

Тех, кого боги не одарили магией на территориях драконов, очень мало: говорят, земля сама излучает силу. Поэтому почти все носят амулеты, концентраторы магии.

Самые одаренные обычно драконы, некоторые обладают необычными магическими способностями или склонностями к артефакторике и зельеварению.

У большинства сила слабая, но достаточная для бытовой магии, поэтому они легко находят работу в замке или в городе. У тех же, кому не досталось благословения богов, судьба очень незавидная — их с неохотой берут куда-либо.

Низшая каста, которую удостаивают лишь сочувствующих взглядов и подачек.

Вот так примерно я для них сейчас и выгляжу. И неважно, что на самом деле именно из-за моей магии меня решил присвоить Гардариан.

— Я новая помощница господина Сайланда, — отвечаю я, прижимая к себе камзол Ника и ощущая его морозно-свежий аромат с нотками кедра. — Мне поручено выстирать и вернуть.

— Так отдай вон Сеоле, — кивает женщина на чан через три от себя. — У нее все сорочки господина стираются.

Я мотаю головой и осматриваюсь.

— Я должна это сделать сама, — отвечаю я.

— Да как же ты это сделаешь, милая? — всплескивает руками женщина. — У тебя ж магии нет.

Отвожу глаза и прикусываю щеку. Чувствую на себе заинтересованные взгляды всех присутствующих.

— Дайте мне, пожалуйста, корыто и мыло, — Прошу я. — Справлюсь.

Прачка отпускает плетение, семенит в дальний угол, снимая со стены корыто и отламывая брусок мыла, и протягивает мне.

— Зачем тебе это? Мы постираем и никому не скажем, — сочувственно говорит прачка.

Качаю головой и выхожу на солнце, в тихий закуток, где вывешивают белье, чтобы не привлекать внимание.

Замочить, застирать, прополоскать.