Линия фронта прочерчивает небо - Нгуен Тхи

— Чего там, не последний же бой. Такой урок пойдет на пользу, долго будешь помнить. Главное — не терять самообладания.

— Мне ужасно стыдно. Ты извини меня, Лыонг… — Помолчав, он снова негромко сказал: — Я получил плохое письмо из дому.

— А что?

— Отец тяжело болен, наверно, придется надолго положить его в больницу. Мне очень жаль мачеху. У нее на работе дел по горло, и с отцом надо возиться. А каково теперь с малышами! И сестра вроде опять повздорила с мачехой… Ей еще нет шестнадцати, ум-то наполовину ребячий, а тут еще «мудрецы» подзуживают. Вот она и считает себя сиротой. Все время ревнует отца и злится.

— Ты напиши ей.

— Я и сам решил послать ей письмо. Она меня послушает скорее, чем мачеху. Бывает, и отцу не под силу ее уговорить. Считает, что он пристрастен!

— Ты объясни ей все толком, она поймет.

— Ну, ладно. Постараемся уснуть!

Они замолчали, услыхав на крыльце осторожные шаги врача.

Через день им снова выпало участвовать в бою. Утро стояло солнечное. Они получили приказ вылететь для поддержки ушедшего раньше звена. Противник бросил несколько групп самолетов на небольшой городок восточнее Ханоя. На небе было много мелких облачков. Оба МиГа входили в облака и вырывались в светлые пространства, держась вплотную друг к другу.

С командного пункта передали, что противник в двадцати, потом в десяти километрах. «Скоро войдем в соприкосновение с ним!» — подумал Лыонг. Белые блики над облаками искажали видимость. Он прикрыл глаза рукой и огляделся. Внимание его приковали горы, торчащие посреди долины. И вдруг он заметил над облаками черную точку: словно муха ползла по клочку ваты. В ту же секунду в наушники ворвался голос Тоана, летевшего сзади и чуть правее:

— Противник справа!

В этой ситуации положение Тоана было более выгодным.

— Тридцать первый! Сбросьте дополнительный бак! — приказал Лыонг. — Разворачивайтесь и атакуйте! Я вас прикрою!

МиГ Тоана взвился вверх. Лыонг шел за ним следом. Внимательно наблюдая за облаками, он заметил еще две черные точки в тысяче метров под ними.

— «Фантомы»! — раздался взволнованный голос Тоана.

В мгновение ока маленький МиГ сблизился с американцем и открыл огонь из пушек. «Фантом» стал стремительно набирать высоту. Тоан преследовал его по пятам.

Лыонг держался сзади. «Янки вынуждает Тоана развернуть машину по вертикали, чтобы подставить под ракеты своего напарника», — мелькнуло у него в мозгу.

И точно, сзади на максимальной скорости приближался еще один «фантом».

— Тридцать первый, маневрируйте! Немедленно сверните с курса!

Тоан сделал крутой разворот, бросив своего противника. Лыонг решил было подстроиться поближе к нему и вдруг увидел справа и слева несколько Ф-105, выскочивших неведомо откуда. Ему видны были их полосатые спины и острые куцые крылья, похожие на рыбьи плавники. Они шли со стороны гор, меняя на ходу высоту, и перестраивались, вытягиваясь в ряд для захода на городок, видневшийся внизу, на равнине.

МиГ Тоана маневрировал, стараясь вклиниться между группами неприятеля. Вдалеке над населенным пунктом выросли хлопья зенитных разрывов. «Значит, головные машины противника уже там!..» Дым от снарядов и линии отработанных газов из реактивных турбин смешивались с дымом и пылью, взметенными с земли разрывами бомб, и все плотней застилали горизонт.

«Фантомы» продолжали идти прежним курсом. Лыонг насчитал уже четыре звена, а сзади видны были еще самолеты.

Его охватила ярость. Он выбрал четыре ближайшие машины и атаковал последнюю, замыкавшую строй. Американец ушел в сторону и торопливо сбросил бомбы. МиГ обрушился на следующее звено, и «фантомы» рассеялись перед ним в беспорядке.

— «Жаворонок»!.. «Жаворонок»!.. — позвала «земля». — Ешьте пирог!.. Во что бы то ни стало ешьте пирог!

— Янки идут навалом! Надо их бить, есть пироги некогда!

Стремительный и легкий, как сокол, ворвавшийся в стаю воронья, МиГ дрался один против многих. И всюду, где б он ни появлялся, ломался строй воздушных пиратов: одни сбрасывали куда попало бомбы, чтоб облегчить себе бегство, или стремились уйти, прижимаясь к земле; другие отвечали огнем на огонь и старались зайти в хвост, чтобы расправиться с ним без помех. Лыонг выпустил уже пять залпов. Он старался атаковать как можно плотнее, бить наверняка, чтоб не расходовать зря боезапас.

— Задымил! Один задымил! — ликовал в наушниках голос Тоана.

Лыонг поднял машину вверх и увидел внизу Ф-105, волочивший за собой черноватый дымок, точно раскуренная сигарета, а чуть повыше — преследовавший его истребитель Тоана. Три вражеских самолета заходили ему в хвост.

— Тридцать первый! Противник сзади!

— «Жаворонок», внимание!.. «Жаворонок», внимание!.. Друзья близко от вас!

МиГ Тоана развернулся и шел на сближение с ведущим. Небо вокруг них было «чистым». Но над горизонтом продолжался ожесточенный бой. Зенитки вели частый огонь. В воздухе висел дым. Снизу, с полей, куда побросали свои бомбы американцы, медленно поднимались желтоватые столбы гари.

Вдалеке как будто появилось звено МиГов. И вдруг Лыонг заметил внизу темные отсвечивающие силуэты. Он развернулся. Теперь уже ясно были видны несколько Ф-105; они шли прямо на городок.

— Я тридцать первый!.. Четыре Ф-105 выходят к объекту.

— Атакую! Тридцать первый, прикройте меня поплотней!

Машина Тоана показалась над головой ведущего. Лыонг вошел в пике, наметил второй самолет в группе, открыл огонь и выпустил по нему все до последнего снаряда. Выровняв машину, он услышал голос Тоана:

— Янки теряет управление! Видно пламя!

Оба МиГа, набрав высоту, встретили звено своих, заняли место в строю и вместе легли на обратный курс.

После этого боя вражеское радио и служба информации подняли громкую шумиху, расписав его как великую победу. На следующий вечер приехал Би, комиссар полка. Улыбаясь, он спросил у Лыонга и Тоана:

— Как же это вы дали, чтоб американцы обоих вас «сбили»? — Потом он похлопал Лыонга по плечу и сказал: — Ну, ребята, собирайтесь завтра с утра пораньше в Ханой. Горком Союза трудящейся молодежи пригласил от нас двух человек выступить с докладом. Там будет собрание представителей молодежи с заводов и учреждений города.

— Какие из нас докладчики!

— Ничего-ничего. Расскажете, как воюет ваша эскадрилья. Излагайте все, как есть; конечно, не приукрашивайте и лишнего ничего не говорите. После собрания не забудьте сходить в госпиталь, проведать там наших. Послезавтра в пять тридцать утра ждите у моста Лаунг-биен, пойдет машина в полк. Тоан, твоя семья в Ханое или эвакуировалась?

— Разрешите доложить: бабушка с малышами уехала из города, мачеха по-прежнему работает в Ханое, сестренка, старшая, учится в пригороде.

— Я слыхал, у тебя отец болен. Передавай ему самые лучшие пожелания. Раз уж ты побываешь дома, постарайся, наладь там мир и согласие. Вы друг за другом присматривайте. Берегите здоровье, не засиживайтесь допоздна.

VII

На собрании молодежи друзья чувствовали себя сперва непривычно. Шум перекатывался волнами по рядам стульев, плотно наставленных в зале старинного диня[29].

Девушка из горкома представила их собранию. Поднялся Лыонг. Долго не смолкали рукоплескания. Сколько блестящих глаз, сколько улыбок встречали каждую его фразу! Он смутился, говорил не очень связно и сразу передал слово Тоану. И все-таки сорвал громкие аплодисменты; конечно, он понимал: хлопали не ему и не его красноречию, а тому, что он летчик. Когда Тоан начал рассказывать о боевых делах эскадрильи, воцарилась мертвая тишина, изредка взрывавшаяся громом аплодисментов, грозивших обрушить древнее здание.

В перерыве десятки парней и девушек обступили Тоана, выспрашивали подробности. В коридоре, возле стола, уставленного термосами и чайными чашками, Лыонг тоже очутился в кольце внимательных, добрых глаз. Стоявшая неподалеку девушка в синей блузке показалась ему знакомой. Разговаривая с приятелями, она поглядывала в его сторону и вроде бы улыбалась. «Черт, где я мог ее видеть?..»

Когда вокруг Лыонга стало поменьше народу, девушка подошла к нему, щеки ее зарделись.

— Вот уж не ждала, что именно вы приедете к нам сегодня.

— Да-а…

— Что Дао вам пишет?

— Понятно: вы — Туйен! — воскликнул он, только сейчас вспомнив ее по фотографиям, где она была снята рядом с сестрой.

— Я давно хотела поздороваться с вами, но здесь была такая толпа. Дао прислала вам посылку, она лежит у меня дома. Вы скоро освободитесь?

— В двенадцать я должен обедать у Тоана. Потом надо зайти в госпиталь… Что, если, скажем, часа в четыре я загляну к вам?

— Ладно, тогда у меня и поужинаете.

— Не знаете, что там Дао прислала?