Девять месяцев из жизни - Риза Грин

– Ой, забыла тебе сказать, – говорю я. – Джули беременна.

Вот теперь точно мы меняем тему разговора. Стейси терпеть не может Джули. Обе были моими подружками на свадьбе, и девичник перед свадьбой мы тоже праздновали вместе – бесконечный уик-энд в Лас-Вегасе втроем в одном номере. Неистребимая жизнерадостность Джули действовала на Стейси, как китайская пытка водой. На третью ночь я серьезно опасалась, что она придушит Джули во сне подушкой. Или, по крайней мере, обкромсает ее роскошные блестящие волосы.

– Вот и славно, – хрипит Стейси. – Теперь ей хоть будет чем заняться.

Кроме отвращения к суперблагости Джули, Стейси до глубины души оскорблена тем фактом, что Джули за всю жизнь не проработала ни дня.

– Какая ты все-таки стерва, – говорю я. – Не все обязаны самовыражаться с помощью работы.

Мы, как обычно, стоим у булыжника, отмечающего полпути до вершины холма, чтобы Стейси могла восстановить дыхание.

– Стерва не стерва, – сипит она, делая большой глоток воды, – а ты-то точно шизофреник или еще что похуже. Только у полного психа двумя лучшими подругами могут быть такие люди, как я и она. Все равно что дружить с Ганди и Гитлером.

Я смеюсь.

– Да уж, к тому же нетрудно догадаться, кто из вас Гитлер. – Я снова выхожу на дорожку, а для разговора выбираю свой профессиональный преподавательский голос – Каждая из вас удовлетворяет насущным требованиям моей личности.

В ответ я слышу откровенное хрюканье:

– Не думала, что твоей личности насущно требуется проблеваться... И кого же ждет мисс Америка – мальчика или девочку?

– Пока еще не знает, но думает, что девочку.

– Ну, разумеется, – говорит Стейси. – Как раз то, что требуется человечеству. Еще одна женщина, которая абсолютно ничего не даст обществу. Я не понимаю, откуда у всех эта одержимость идеей размножаться. Детей и так много. И ближайшее время острого недостатка в них не предвидится. Я вообще считаю, надо один континент выделить для тех, кто не хочет иметь детей. Гениальная идея, правда?

Если я вам еще не говорила, Стейси терпеть не может детей. Просто ненавидит. Однажды в студенческие годы мы с ней пошли пообедать, и чей-то ребенок бегал вокруг нас и рассказывал, что его воображаемый друг хочет поиграть с нами. Ребенок был маленький – лет пять-шесть, не больше. В общем, минут через десять Стейси наконец повернулась к нему и сказала: А, так вот он, твой друг, рядом со мной сидит? Ребенок разулыбался, а Стейси вытянула руку как пистолет и изобразила, что стреляет. Ну вот, уже не сидит, сообщила она ему. Бедный ребенок впал в такую истерику, что мамаше пришлось увести его из ресторана. Я была в шоке.

– Ты у нас самая умная, это я и так знала. Вот с Эндрю хуже: он, как только услышал эту новость, снова начал на меня наезжать.

– Боже мой, Лара, – говорит она. – Он должен дать тебе передышку. Что ты ему сказала?

– Сказала, что не готова, а он требовал, чтобы я сказала, чего я жду. Боюсь, на сей раз это серьезно. Не знаю, сколько я еще смогу тянуть резину.

– Послушай, Лара, не делай этого, если ты сама не хочешь. Ты ему никогда не простишь, если он тебя в это втянет против твоей воли.

Я знаю, что она права. Сама об этом уже думала. Но я действительно не знаю, как долго еще Эндрю будет мне прощать, что я заставляю его ждать. Правда, Стейси этого все равно не поймет. Супружеский компромисс не входит в круг ее понятий.

– Знаю, – все, что я могу сказать. – Знаю.

Зою так радует мой приход, что она начинает носиться вокруг меня кругами, ворча и потявкивая. На ласки и сюсюканье уходит добрых минут десять, после чего я наконец снимаю грязные туфли и направляюсь наверх. На каждой лодыжке – четкая полоска грязи в том месте, где кончаются носки. Эндрю на весь день уехал играть в гольф – я так до сих пор и не понимаю, что он в этой игре находит, – и в моем расписании нет никаких дел, кроме душа, маникюра, педикюра и, разумеется, звонка Черил Гарднер.

Я решаю, что надо разделаться со звонком как можно быстрее, чтобы он не висел у меня на совести весь оставшийся день. Плюс, если он мне действительно испортит настроение, я должна успеть до закрытия магазинов утолить свою печаль шоппингом. Я открываю холодильник, достаю контейнер с зеленым виноградом, потом ищу клочок бумажки, на котором записала ее телефон. Набираю номер и забираюсь на любимый диван у себя в комнате. Зоя не отстает от меня ни на шаг, усаживается у моих ног и ждет, когда я ей кину виноградинку.

Мне отвечают после третьего звонка:

– Добрый день, резиденция Гарднеров. – Это, наверное, и есть личный секретарь. Ужас, они ее и в субботу на работе держат. Неудивительно, что они со спокойной совестью собираются предложить мне работать на летних каникулах.

– Добрый день. – Голос у меня на десять октав выше, чем обычно. Нет, думаю я. Вежливости вы от меня не дождетесь. Понижаю голос до нормального тона. – Я могу поговорить с Черил Гарднер?

– Могу я узнать, кто говорит?

– Это Лара Стоун, школьный консультант Виктории.

– Да-да-да, минуточку. Миссис Гарднер очень ждала вашего звонка.

Тон, которым это говорится, предполагает, что мне должно быть неловко за то, что я заставила эту женщину ждать. Хорошее начало. Беру себя в руки, чтобы дать достойный отпор грядущим наездам, а потом кидаю виноградину на пол и наблюдаю, как Зоя ловит ее и мусолит во рту. Нет ничего смешнее, чем собака, пытающаяся съесть виноградину. На том конце провода слышна какая-то возня, после чего трубка взрывается бодрым юным голосом.

– Привет, Лара! Я вам очень благодарна, что позвонили прямо сегодня. Мне так жалко, что мы рушим ваши планы на каникулы. Линда была практически уверена, что вы согласитесь, но мне бы хотелось, чтобы вы прямо сказали, если вас это чересчур затруднит.

Такой поворот застает меня врасплох. Я настолько не ожидала столь обезоруживающей вежливости, что теперь, кажется, мне самой придется быть милой и вежливой. Я уже ненавижу себя за то, что собираюсь сказать.

– Да нет, что вы, не беспокойтесь. Все равно никаких планов у меня не было – разве что пересмотреть за лето все серии «Марафона Чудо-Женщин»...

Она смеется:

– Обожаю это шоу. У меня в детстве были доспехи Чудо-Женщины. – У меня тоже. Интересно, сколько ей лет? – А сейчас бы я не отказалась от ее Лассо Правды. Может, тогда бы стало понятно, почему Тик меня так ненавидит.

Наверное, предполагается, что я должна засмеяться в ответ... В любом случае, забавно, что она называет Викторию по прозвищу.

– Да, понятно, – говорю я. – Так вы мне расскажете, что произошло?

– Понятия не имею. Прошлогодние предварительные тесты она сдала не напрягаясь и получила двадцать пятьдесят, а в этом году четыре месяца прозанималась с частным репетитором, и в итоге десять-десять. Я уверена, что она это сделала специально, но сама она никогда не признается. Она со мной вообще не разговаривает. Мы уже нанимали частного консультанта по поступлению, но безрезультатно, так что я очень надеюсь на вас. Линда сказала, что дети вас любят.