Продюсер козьей морды - Дарья Донцова

– К кому идете? – сухо осведомился он.

– К Чижовой Елене Петровне, – в тон ему ответил я, понимая, что, скорей всего, направляюсь не туда.

Если Варвара живет в здании, где квартиры стоят не меньше миллиона долларов, то у нее нет необходимости выклянчивать алименты у небогатого Ивана Павловича.

– Третий этаж, – сказал парень, – вот лифт.

Кабина была отделана панелями из красного дерева, а когда я вознесся на нужную высоту и вышел из подъемника, то увидел белый ковер, устилавший пол, и единственную дверь на площадке. Интересно, сколько денег местная администрация тратит на химчистку? Или за нее платят жильцы? Нет, я определенно ошибся. Варвара совершенно не похожа на девочку из обеспеченной семьи. Но все же следует поговорить с этой Еленой Петровной, другой-то Нины Чижовой в клинике имени Кладо нет. Я ткнул в звонок.

– Кто там? – незамедлительно донеслось из домофона.

Подавив желание ответить: «Почтальон Печкин», я громко воскликнул:

– Откройте, пожалуйста, это по поводу Нины!

Дверь распахнулась, на пороге появилась рослая девушка в полупрозрачном пеньюаре, ее глаза спокойно смотрели на меня.

– Нина? О ком идет речь?

– Сделайте одолжение, позовите Елену Петровну Чижову, – попросил я.

– Слушаю.

– Это вы?

– Да, – кратко ответила хозяйка.

– Вашу дочь зовут Ниной?

– У меня нет детей.

– Нина Чижова, годовалый младенец, – попытался объяснить я.

Елена помотала головой.

– Вы ошибаетесь. Я только неделю назад вышла замуж и никак не могла успеть родить. Понимаете, беременность у женщины длится девять месяцев!

Несмотря на то что последнюю фразу девица произнесла вежливо, мне стало ясно: она откровенно издевается над незваным гостем.

– Некоторые особы, выйдя из загса, торопятся к детской коляске, которую качает нянька или бабушка, – пошел я в атаку, – невинность невесты в наше время скорее исключение.

– Вы осмелитесь повторить это в лицо моему супругу? – усмехнулась Елена. – Сразу предупреждаю, он долгие годы занимался боксом.

– Простите, если я показался вам грубияном, – живо сменил я линию поведения, – разрешите представиться… э… Владимир Оборвихвост.

Елена засмеялась и тут же сказала:

– Простите, наверное, вас обижает такая реакция на вашу фамилию?

Я развел руками.

– Давно привык! У меня она очень редкая!

Причем настолько, что я ухитрился забыть, что написано у меня в паспорте. Кажется, я перепутал, не Оборвихвост, а Вырвихвост, но этого госпоже Чижовой лучше не знать.

– Однако не в фамилии дело, я секретарь общества «Добрая душа», мы помогаем больным детям, собираем для них деньги, – продолжал я.

– Понимаю, – кивнула Елена, – но финансами в нашей семье ведает муж. Майкл вернется с работы около девяти вечера, если спешно не улетит в командировку, его бизнес требует постоянного присутствия. Вам следует обратиться к моему супругу. Впрочем, если вас устроит сто долларов, я охотно дам их для несчастных инвалидов, но вам придется оставить чек или квитанцию.

– Вы неправильно меня поняли! Я пришел не просить деньги, а дать их!

Брови Елены поползли вверх.

– Да?

Я кивнул.

– Наше общество, как я уже говорил, оказывает помощь больным, нуждающимся в деньгах на лечение. Некоторое время назад в «Добрую душу» обратилась мать Нины Чижовой, она представила выписку из истории болезни, девочка наблюдается в клинике имени Кладо и, увы, находится в тяжелом состоянии.

– Клиника, – неожиданно воскликнула Елена и сделала шаг назад, – жесть! На карточке стоял штамп!

– Вы вспомнили Нину? – насторожился я.

Елена схватила меня за руку, втащила в прихожую, захлопнула дверь и сердито сказала:

– Какого черта ты сюда приперся?

– Девочка серьезно больна, а у Варвары нет денег на лечение, вот мы и решили выделить дотацию.

– Что за Варвара? – нервно перебила меня Елена.

– Юная девушка, школьница, она назвалась матерью девочки.

– Ерунда, – зашипела Елена, – убирайтесь прочь! Не говорите глупости!

– Может, ваш муж в курсе дела? – нажал я на болевую точку. – Я приду попозже, около десяти вечера, ок?

– Не смейте даже приближаться к нашей квартире! – воскликнула Елена.

Голос молодой женщины звучал уверенно, в нем слышалось справедливое негодование, но в глазах мадам Чижовой явственно читался страх.

– Хорошо, – мирно согласился я, – поеду к нему на работу, дайте адрес офиса.

– Офигел, дурак? – Девица вмиг выпала из образа добропорядочной жены.

– Я обязан выполнить свою работу.

Елена схватила со столика изящную сумочку, вынула из нее кошелек, достала несколько ассигнаций, протянула их мне.

– Держи и уходи.

– Не могу! Просьба о помощи зарегистрирована, сумма выделена, я должен ее вручить.

– Вас обманули!

– Нет, мы тщательно проверяем бумаги! Нина больна!

– И что, эта Варвара указала адрес по улице Фарфоровый Завод? – взвилась Елена.

Я торжествующе улыбнулся.

– Она предъявила медицинскую карту и сказала, что сама явится за средствами, дескать, дома дед алкоголик, он отнимет у нее деньги и пропьет. Нам показалось подозрительным ее поведение, поэтому я поехал в лечебницу и удостоверился: Нина Чижова состоит у них на учете, девочка больна. Варвара не солгала. И адрес я взял из документов медицинского учреждения. Вот только маленькая деталь: матерью девочки там записана не Варя, а Елена Петровна. Правда, странно?

Хозяйка села в кресло, потом вдруг спросила:

– Сколько тебе дать, чтобы ты ушел и больше не появлялся? Тысячи баксов хватит? Впрочем, я удвою сумму, если ты успокоишь идиотов-благотворителей, скажешь им: «Ок! Чижова бабки получила!» Соглашайся, это выгодное предложение, ты получишь две штуки от меня и те, что на Нинку выписали!

– Ничего не получится! – воскликнул я. – У нас строгий учет! Требуется подписать бумаги.

– Вытаскивай ведомость, – кивнула Елена, – оформим в наилучшем виде.

Я без приглашения опустился на диван.

– Леночка, насколько я понимаю, Нина ваша дочь?

– Не твое дело! Забирай лавэ и отваливай, – обрела истинное лицо красавица.

– Очень глупое поведение! И уж ни в коем случае вам нельзя оставлять автограф на документах, – укоризненно сказал я. – Предлагаю бартерную сделку: вы рассказываете, где Варвара, а я молчу про Нину. Ваш муж ведь не знает про девочку? Кстати, еще один совет: если вы стали жертвой шантажиста, никогда не платите денег, мерзавец не успокоится, будет постоянно выкачивать из вас средства. А мне не нужны деньги!

– Чего же ты хочешь? – спросила Елена.

Я закинул ногу на ногу.

– Адрес Варвары. Она заявила, что я являюсь отцом ее ребенка, Нины Чижовой.

– Ты кто? – на этот раз с искренним удивлением поинтересовалась Елена.

– Сейчас объясню, – ответил я и рассказал ей почти всю правду, вернее, в моем повествовании не было лжи, просто я был не до конца откровенен, не назвал свое настоящее имя и не упомянул о Норе.

– Не знаю никакой Варвары, – вздохнула Елена, когда мой рассказ иссяк.

– Леночка, вы обманщица, – мягко укорил я.

– Честное слово, никогда не слышала о ней.

– И о Нине тоже?

Чижова встала и начала ходить по холлу.

– Ну ладно, – решилась она, – это дурацкая история, но я в нее вляпалась. Понимаешь, мой отец был истово верующий человек. Прямо псих с иконой! Дома пост держали постоянно, даже на Пасху и Рождество отец нас в еде ограничивал. Детство у меня было, слов нет, жесть! Подъем в пять утра, час на молитву, потом уборка квартиры и в школу. Все девочки в коротких платьях, я подолом пол мету, на голове платок. Ни о каких там спортивных секциях или театральных кружках даже заикаться нельзя, в них «беса тешат». Уроки отсидела – и домой! Телевизора, радио, магнитофона у нас не было, даже телефон отец срезал, потому что это «адское изобретение». Ванная комната у нас запиралась на ключ, в душ пускали лишь по четвергам.

– Почему? – изумился я.

– Каждый день моются только блудницы, – горько улыбнулась Елена.

– Похоже, ваш отец мало общего имел с истинно верующим человеком, – покачал я головой.

– Фанатик, – кивнула хозяйка, – в самом ужасном его проявлении. Маму он мучил еще больше, чем меня, и в конце концов мы сбежали, насыпали ему в воду снотворное и деру! Прямиком на вокзал кинулись, сели в поезд и в Москву подались, решили, здесь он нас не найдет.

Елена перевела дух и продолжила:

– И точно! Больше я папашу не видела, через год узнали – он умер. Первое время нам с мамой туго пришлось, затем она пристроилась пиццу на дом развозить, а я работала в магазине продавщицей. Ну и произошла с мамой потрясная история, она вышла замуж за американца, вернее, он из наших, укатил в семидесятых в Атланту, бизнес поднял, разбогател. Короче, мать сейчас в шоколаде: собственный дом, несколько машин, счет в банке.