Фронтир. Здесь водятся чудовища - Андрей Коткин

выделяет, только бы энергии хватало, но вот на душе погано было. Там же на Афине родной дом остался, родители с сестренкой. Вряд ли удастся за минными полями афинянам отсидеться. И пример прямо перед глазами: мины, что Макс выставил, обнаружили и очень быстро уничтожили. Правда, одним из разведчиков у агрессора во флоте меньше осталось. Обломки от его взрыва во все стороны разлетелись.

Именно обломки и навели парня на мысль, каким образом ему врагам шкоду учинить. Причем, достать не какого-нибудь разведчика, колонистам от того польза не велика будет, а тот самый монитор прорыва, который больше всего негативных эмоций вызывал. Он же систему обороны будет прорывать, окутавшись многослойными защитными полями, а пока битва не началась, и поля на самый минимум работают. Только чтобы с курса всякие мелкие астероиды и эти самые обломки отпихивать.

Так вот, возвращаясь к шкоде. Один из обломков разведчика совсем близко к астероиду подлетел. У Ускова и возникла идея оставшиеся две мины своим силовым захватом под его прикрытием в сторону монитора запустить. А уж при приближении к космической махине у мин должны собственные маломощные двигатели включиться. Правда, очень большая опасность появлялась, что неприятель сможет засечь сигнатуры заработавшей аппаратуры на его кораблике, но просто так отсиживаться «в кустах» он тоже не мог.

Задумано — выполнено. Только пока отключенное оборудование на рабочий режим выходило, монитор уже успел мимо астероида пролететь, так что мины те, если только вдогон отправлять. Но все же рискнул. А от внимания в его адрес со стороны неприятеля отвлекла еще одна космическая мина. Они же специально малозаметными создавались, вот и пропустила одну разведка. А какой-то корабль, по размеру, так как бы ни крейсер, нашел. Правда, у крейсера все же защитные поля были активированы, как-никак минное поле проходили, хоть, вроде бы, и уже уничтоженное. Большую часть энергии разрушения те поля на себя приняли. Но и повреждения все-таки были. Эскадра после этого ход до минимума замедлила. А тут две мины, зашвырнутые силовым захватом монитору прямо «под хвост», резко активизировались и устремились на добычу. С кормы, где из-за работы дюз защитного поля не могло быть по определению. Точнее, или работа двигателей, или защитное поле. Бабахнуло знатно! И разрушения у монитора куда обширнее, по сравнению с крейсером оказались. Сразу стало понятно, что без помощи мощных буксиров этот корабль никуда уже больше не полетит.

А Усков в этот момент усиленно гадал: срываться ему с астероида в попытке спастись бегством или снова затаиться, словно мышь под веником. Шансов выжить и так и так, немного. Все же решил в грызуна поиграть, убежать на шахтере от скоростных разведчиков — шансы вообще нулевые.

Так и спасся бы, отсидевшись, но не повезло. Эскадра ход застопорила, разведчиков с курса обратно к эскадре на повторное обследование окружающего пространства отозвали. Решили, что у русских тут какая-то продвинутая новая модель космических мин установлена. А как по-другому это понимать, если три взрыва практически заподряд прозвучали в уже начисто протраленном участке космоса. И сигнатуры взрывов — явственно на мины указывают. Вот пилот одного из разведчиков и рассмотрел на астероиде сидельца. А дальше блокирование корабля мощнейшим гравитационным захватом с монитора, не убежать. Через час Максима Ускова уже немецкий офицер допрашивал. Из простых. Все же обычного трудягу на поезженном «Дварфе» поймали, не какого-нибудь элитного диверсанта.

— Простите, господин офицер, — вьюном извивался Макс на допросе. — Я же обычный мирный шахтер. Увидел воронку от вашего перехода, вот и спрятался от греха подальше. А мины, наверное, тут военные выставили. Они много где в окрестностях на днях мелькали.

О такой деятельности русских военных адмиралу эскадры все же было доложено, и он решил, от греха, прекратить свой поход. И то сказать, битва за систему еще не началась, а уже тяжелый монитор прорыва не на ходу, и легкий крейсер повреждения средней степени тяжести получил. И впереди еще непонятно сколько этих новых русских мин, что не кидаются всей стаей на первое приблизившееся судно, а сидят себе в засаде, взрываясь в самый неподходящий момент. Явно у русских тут повсюду минные ловушки расставлены.

Немецкая эскадра в обратный путь повернула, чтобы утащить монитор буксиров у райхов хватило, заодно и Максима Ускова с собой забрали. Все же гражданин враждебного государства, попался в зоне боевых действий. Опять же пусть рабства у людей уже больше полутысячелетия официально не существовало, рабочие руки много где нужны были.

Первые пару недель плена для Макса на германской военной станции прошли. Вполне себе спокойное существование. Фрицы к нему не то, чтобы дружелюбно относились, но все же без ненависти. Даже ком отбирать не стали. Хотя, может не отобрали исключительно потому, что он одноразовым был. После настройки на хозяина, ни с кем другим работать бы не стал. Причем, там не только программный запрет влиял, аппаратно тоже передача браскома была невозможна: он микротрансляторы сквозь кожу вводил вплоть до нервов. Снять ком с руки, означало все те налаженные для передачи сигналов магистрали оборвать к чертям. Трансляторы то в руке прежнего хозяина оставались, а новых у кома в наличии не имелось.

А потом его перевели на корабль Южной Конфедерации. Конфедераты — вроде как союзники Российской империи, да только никто Ускова освобождать не спешил. Даже еще хуже отношение стало, чем у явных врагов. Тут его вообще за человека практически не считали. Определили в подневольные слуги. По принципу подай — принеси. Только не на того нарвались: Макс языка гордых идальго не знал, и даже после того, как языковую базу испанского языка ему все же загрузили, демонстративно делал грубые ошибки при исполнении приказов к нему адресованных. В конце концов, чтобы хоть затраты на бестолкового раба отбить, капитан корабля и продал Ускова на грузопассажирское судно, которое собирало поселенцев для заселения новой колонии Южной Конфедерации. И колония та располагалась, по отношению к Афине, на противоположном конце человеческого космоса. Совсем далеко судьба от родной планеты закинуть вознамерилась. Ладно еще, что больше ни о каком рабстве речи не шло. Все переселенцы, добровольные и подневольные, имели одинаковый статус колониста, человека условно свободного, но с ограничением в праве покинуть планету в ближайшие годы.

Планета, на которой Максиму Ускову предстояло обитать, по крайней мере, несколько последующих лет, оказалась сущими тропиками. Зеленый ад с душной, парящей атмосферой и богатейшим животным миром. Благо еще, что все-таки не методом тыка придется на планете с условиями разбираться: все колонистам условно бесплатно предоставлялся