Латышские народные сказки. Избранное. - К. Арайс

КАК ВОЛК ШУБУ СЕБЕ ДОБЫВАЛ

Шел волк лесом, видит: дятел дерево долбит. Говорит он дятлу:

— Эх ты, дятел, дерево долбишь, а меду не едал. А дятел отвечает: — Эх ты, волк, серый бок, баранов да овец таскаешь, а хорошей шубы не нашивал. Заплакал волк от обиды и ушел. Встречает по дороге лису. Спрашивает лиса: — Что, кум, плачешь?

— Как же мне не плакать? Дятел сказал, что я-де баранов да овец таскаю, а хорошей шубы не нашивал.

— Вон там на лугу, — говорит лиса, — жеребец привязан. Вытяни из земли колышек, веревку на себя на— мотай и тащи жеребца в лес. Вот тебе и шуба будет. Сделал волк, как лиса сказала. Пошел, вытянул колышек, намотал на себя веревку. Испугался конь, рванулся да помчался домой прямо по кочкам, по колдобинам. А лиса следом бежит, кричит:

— Волк-куманек, хоть за ворота ухватись! Волк-куманек, хоть за ворота ухватись!

Влетел конь во двор, сбежались тут бабы с вилами, мужики с топорами и — на волка. Так хозяин себе вол— чью шубу справил.

КАК ЛИСА НА КРЕСТИНЫ ХОДИЛА

Как-то раз, давным-давно, волк, медведь, заяц и лиса собрались сено косить. Каждый из них взял с собой завтрак: волк — мясо, медведь — горшок с медом, лиса — луковицу, заяц — кочан капусты. Косили они, косили, и решила лиса полакомиться медом, что медведь принес. Отвернулась она и негромко аукнула: “У-у!” Спрашивают косцы:

— Будто звали кого?

— Это сестрицы на крестины меня зовут, — ответила лиса, а сама побежала к горшку с медом. Съела треть горшка и вернулась на луг.

— Как крестника назвали? — спрашивают косцы. — Початый, — отвечает лиса.

— Початый, Початый, — удивляются медведь, волк и заяц, — имя-то какое чудное! А лиса напыжилась и спесиво так отвечает:

— Барский ребенок — барское имя! Принялись они опять косить. Косят, косят, и снова лисе меду захотелось, отвернулась она и негромко аукнула: “У-у!” Спрашивают косцы: — Будто звали кого?

— Да это сестрицы на крестины меня зовут, — отвечает лиса, а сама ворчит: — Ну можно ли в самую страду по крестинам разгуливать? Услыхали эти слова медведь, волк и заяц и пожурили ее:

— Не дело говоришь! Раз сестры зовут, надо идти! Побежала лиса опять к меду и съела полгоршка. Вернулась на луг, а косцы и спрашивают:

— Как крестника назвали? — Полупустой, — отвечает лиса.

— Полупустой, Полупустой, — удивляются звери, — имя-то какое чудное! А лиса спесиво так отвечает:

— Что ж тут удивительного, и дураку ясно: барский ребенок — барское имя! Ничего ей не сказали на это звери, косят дальше. Покосили немного, опять лиса отвернулась и негромко аукнула: “У-у!” — Будто звали кого? — спрашивают косцы. А лиса так и зашлась от злости:

— Что ж это за напасть такая — в самую страду на крестины ходить! Нет, уж пусть на этот раз без меня крестят! Услыхали ее слова медведь, волк и заяц и пожурили лису:

— Не дело говоришь! Раз сестры зовут, надо идти! Побежала лиса к горшку и доела мед. Вернулась на луг, спрашивают ее косцы:

— Как крестника назвали? — Последненький, — отвечает лиса. — Последненький, Последненький, — удивляются звери, — имя-то какое чудное! — Что ж тут удивительного? Барский ребенок — барское имя, — отвечает лиса и знай себе косит дальше Вскоре медведю, волку и зайцу захотелось есть, но лиса-плутовка говорит им: — Разве можно сразу есть? Лучше сперва поспим. Согласились с ней медведь, волк и заяц и легли спать. Только они уснули, лиса подкралась к горшку, наскребла меду и вымазала волку пасть, а сама улеглась спать.

Проснулись звери, встали и принялись за еду. Смотрит медведь: батюшки, горшок-то пустой! Тут он увидел, что у волка вся пасть в меду, и давай ему бока мять. Волк бросился бежать, медведь — за ним, а лиса с зайцем бегут следом и хохочут. Так они хохотали, что у зайца от смеха губа лопнула, да и по сию пору не срослась.

БИТЫЙ НЕБИТОГО НЕСЕТ

Нашла однажды лиса рыбу, перетаскала ее к копне и за еду принялась. Идет мимо голодный волк, видит; лиса рыбу ест. Подошел к ней и говорит:

— Здорово, кума! — Здравствуй, куманек, здравствуй! — отвечает лиса.

— Кума, дай мне хоть одну рыбку! — просит волк.

— Иди-ка, кум, налови сам! — отвечает ему лиса. — Немало я труда положила, чтоб рыбку эту добыть.

— Да не умею я, кума, — говорит волк, — научи меня!

— Так уж и быть — научу! Видишь: возле села — озеро, а в том озере — прорубь. Сядь у проруби и опусти хвост в воду, за ночь-то и наловишь рыбы.

Послушался волк лису. Пришел он ночью к проруби, опустил хвост в воду и сидит. А ночью ударил сильный мороз, вода в проруби замерзла, и волчий хвост вмерз в лед. Раз пошевелил волк хвостом — тяжело. Другой раз пошевелил — еще тяжелее. Видно, хорошо рыба клюет. “Подожду еще, — думает волк, — пусть побольше клюнет”, — и сидит, не шелохнется. Под утро прибежала лиса.

— Ну как, кум, клюет? — спрашивает. — Клюет, кума, клюет! — отвечает волк.

— Ну что ж, посиди еще. Посидишь подольше — наловишь побольше, — посоветовала лиса и убежала. Но только не в лес. Побежала плутовка в село и сказала бабам, что волк в проруби воду хвостом мутит. Не поверили сначала бабы, помчались к озеру, видят: в самом деле сидит.

Сбежалось к проруби все село — кто с палкой, кто с колом, кто с кочергой — волка бить. Рванулся волк бежать, да не может: хвост примерз. Налетели люди на волка и давай его колотить — кто палкой, кто колом, кто кочергой. Шум поднялся неимоверный: люди кричат, волк от боли воет. Наконец дернулся серый изо всех сил, вырвал хвост — всю шкуру с него содрал — и пустился бежать со всех ног. А лиса тем временем забралась в избу, Опрокинула квашню с тестом, сунула туда голову, вымазалась вся тестом и помчалась в лес. Встретил ее волк, плачет горькими слезами:

— Ах, кума, как ты меня обманула! Ни одной рыбки не поймал и сам еле ноги унес.

— Плохо, кум, ох, как плохо, — стонет лиса, — а мне и того хуже. Бежала я тебе на помощь, да по пути на баб наскочила. Одна баба так меня кочергой по голове огрела, что мозги наружу повылезли. Видишь: на затылке они уже засыхают.

— Ай-яй, кума, так тебе, стало быть, еще почище моего досталось, — пожалел лису волк. — Садись-ка мне на спину, я тебя поднесу немного, нам мешкать нельзя. Слышишь: собаки лают. Нападут на след, догонят, еще хуже будет. Бежим, кума!

— Ох, куманек, доброе у тебя сердце! — говорит лиса. — Донеси меня до норы, там я, может, отлежусь. А не то конец м“ е, сил моих больше нет, самой до дому не добраться. Посадил волк лису себе на спину и потащился по глубокому снегу. Сидит лиса на спине у волка и шепчет:

— Битый небитого несет, битый небитого несет! Услышал волк: шепчет что-то лиса — и спрашивает:

— Ты о чем, кума? — Молюсь я, — отвечает лиса и вслух продолжает: — Битый битого несет. Плетется волк дальше, а лиса опять шепчет: — Битый небитого несет, битый небитого несет! Так целехонькая лиса на избитом волке до своей норы добралась.

СКАЗКА О НЕПОСЛУШНОМ ВОЛЧОНКЕ

Пошли однажды козел, баран, кот, петух и гусь свет поглядеть. К ночи добрались они до лесу и решили избушку себе построить. Козел деревья валил, баран сучья обрубал, кот когтями мох сдирал, чтоб щели законопатить, петух камыш для крыши ломал, а гусь крышу настилал. Работали дружно, и скоро избушка была готова.

Поужинали они и улеглись спать. Козел лег возле стола, баран — у печки, кот — за печкой, гусь посредине избушки устроился, а петух на насест взлетел. Устали они за день — как легли, так вскоре и захрапели.

А в полночь вывела волчиха двух своих волчат ремеслу волчьему обучать. Случилось им мимо избушки идти. Увидела волчиха избушку, удивилась.

— Чудеса! — говорит. — Утром здесь шла — ничего не было, а нынче избушка словно из-под земли выросла!

— Заглянем в избушку, — просятся волчата, — посмотрим, кто там живет!

— Нельзя, нельзя, — отвечает волчатам мать, — неровен час, в беду попадем. Отошла волчиха подальше в лес и улеглась спать. Пока мать спала, один из волчат побежал к избушке. Вошел он в избушку, а тут его козел так рогами попотчевал, что все ходуном заходило. Проснулись остальные путники, и каждый спешит незваного гостя полюбезнее встретить. Баран боднул его в бок, кот когтями по морде погладил, гусь принялся пыль из его шубки выколачивать и зубы так и норовит выбить, а петух спросонья как заорет:

— Где он, где он? Дай и мне мою долю! Волчонок еле ноги унес. Наутро спрашивает волчиха сына:

— Почему у тебя шерсть повыдрана? Почему ты весь в ссадинах?

— Пока ты спала, — заскулил волчонок, — я к избушке пошел. Только дверь отворил, а меня кто-то — раз! — железными вилами к стене прижал, второй дубинкой по ребрам прошелся, третий в глаза плюнул и оплеух надавал, четвертый двумя плетками бил, а еще один орал: “Где он, где он? Дай и мне мою долю!” Хорошо еще, что он до меня не добрался.