Миры Джона Уиндема, том 2 - Джон Уиндем

— Мы уезжаем! — сообщила мне Софи с набитым ртом.

— Уезжаете? — глупо повторил я.

— Конечно. Мама говорила, что, если кто-то узнает обо мне, нам сразу придется бежать. Когда ты пришел в первый раз, они тоже сразу хотели уехать.

— Но сразу? И вы никогда не вернетесь?

— Наверное.

До того я хотел есть, но тут у меня весь аппетит пропал. Я сидел за столом, ковыряя вилкой в тарелке. Слышно было, как взрослые быстро ходят по дому, хлопая то тем, то другим. Звуки казались мне угрожающими. Я посмотрел через стол на Софи В горле комок застрял, я никак не мог его проглотить.

— И куда? — спросил я грустно.

— Не знаю… далеко.

Мы продолжали сидеть. Софи ела, болтала, а я и есть не мог. Все вокруг внезапно почернело. Я знал, что кончается что-то хорошее, и мне стало так грустно, что я с трудом сдерживал слезы.

Миссис Вендер внесла несколько мешков и пакетов, положила их возле двери и снова вышла. Я мрачно следил за ней. Мистер Вендер вошел с улицы, собрал все и вышел Миссис. Вендер вошла, взяла Софи за руку и увела ее в другую комнату. Снова вошел мистер Вендер взял еще мешки, и я направился за ним во двор.

Кони, Спот и Сэнди, терпеливо стояли на месте, пока он пристраивал поклажу. Я спросил, почему они не берут повозку, но мистер Вендер покачал головой:

— С повозкой нужно ехать по проторённой дороге а на коне — где угодно.

Я постоял рядом, собираясь с духом, и наконец выпалил.

— Мистер Вендер, нельзя ли и мне с вами? Он замер, поглядел на меня. С минуту мы молчали, потом он медленно, с жалостью покачал головой. Наверное, он заметил, что из глаз моих вот-вот польются слезы, потому что положил руку мне на плечо и повел в дом.

Миссис Вендер стояла посреди комнаты, видимо, вспоминая, что еще нужно взять с собой.

— Он хочет ехать с нами, Мэри, — сообщил ей мистер Вендер.

Она опустилась на табуретку, протягивая ко мне руки и я подбежал, не в силах говорить.

— О Джонни, я боюсь за него! Этот ужасный отец! Теперь я был так близко, что слышал ее мысли Они неслись очень быстро, но понимать их мне было легче, чем слова. Она искренне хотела бы взять меня с собой, но этого делать было нельзя. Я уже знал ответ — до того, как мистер Вендер промолвил:

— Понимаю, Мэри. Но я боюсь за Софи И за тебя Если нас поймают, то обвинят не только в сокрытии, но и в похищении детей…

— Если они отберут Софи, мне будет все равно, Джонни.

— Милая, если нам удастся выбраться из округа, им станет на нас наплевать. Но если мы увезем с собой сына Строрма, он поднимет шум и крик на сотни миль кругом, и нам не спастись. Они наставят постов везде, а мы ведь не можем так рисковать жизнью Софи, верно?

Миссис Вендер помолчала Я чувствовал, что и она сама уже все поняла Она крепко обняла меня:

— Дэвид, ты ведь понимаешь? Твой отец рассердится, и мы не сумеем спрятать Софи в безопасное место. Я бы взяла тебя с собой, но мы не смеем — ради Софи. Мужайся, мальчик Ведь ты ее единственный друг, и ты будешь мужественным ради нее, правда?

Слова казались мне такими неуклюжими! Ее мысли были куда яснее, и я уже принял неизбежное решение. Говорить я не мог — только кивнул и прижался к ней, а она обняла меня так; как никогда не обнимала моя собственная мать.

В сумерках сборы закончились. Мистер Вендер отвел меня в сторону.

— Дэвид, — обратился он ко мне, как мужчина к мужчине. — Я знаю, ты привязан к Софи. Ты защищал ее, как герой Ты и теперь мог бы ей помочь.

— Конечно, мистер Вендер, но чем?

— А вот чем. Мы уедем, а ты, если можешь, побудь здесь до утра Мы сможем подальше отъехать… Сделаешь?

— Да.

Мы пожали друг другу руки, и я почувствовал себя сильнее. Я отвечал за нее и за себя, как в тот первый день, когда она подвернула ногу.

Софи, прощаясь, сунула мне что-то в руку. На ладони у меня лежал темный локон. Она крепко обняла и поцеловала меня, а потом отец усадил ее на коня. Миссис Вендер тоже поцеловала меня.

— Прощай, милый Дэвид, — она нежно коснулась моей щеки — Мы тебя никогда не забудем, — добавила она, и глаза ее заблестели.

Они отправились в путь. Джон Вендер вел коней, придерживая свободной рукой жену, а на спине его висело охотничье ружье. Один раз они приостановились, помахали мне и исчезли в лесу.

Солнце поднялось довольно высоко, все уже были в поле, когда я вернулся домой. Во дворе никого не было, но у коновязи стоял инспекторский пони, и я догадался, что отец дома.

Я надеялся, что отсутствовал достаточно долго Ночь прошла плохо. То есть остался-то я безбоязненно, но в темноте мне стало не по себе. Я никогда еще не ночевал вне дома. Там все было знакомо, а опустевший дом Вендоров, казалось, вдруг наполнился странными звуками Я нашел свечи и зажег их, еще я развел огонь в очаге, но все равно мне постоянно что-то слышалось. Я долго сидел на табуретке, прислонившись к стене, так, чтобы никто и ничто не в силах было ко мне сзади приблизиться. Несколько раз мужество покидало меня, и мне хотелось сбежать, оттуда Удерживали же меня не только данное Вендорам обещание и безопасность Софи, но и темнота снаружи, и чуждые звуки в ней.

Потом я уснул, а когда проснулся, солнце светило мне прямо в лицо. Я доел хлеб, оставшийся от ужина, но все равно есть хотелось. Добежав до дома, я хотел незамеченным проскользнуть к себе, чтобы притвориться, будто проспал. Но мне не повезло: Мэри заметила меня и окликнула из окна кухни.

— А ну иди сюда! Тебя всю ночь искали. Где ты был? Отец рвет и мечет! Беги к нему, а то еще хуже будет.

Отец сидел вместе с инспектором в комнате, где собирались лишь в исключительных случаях. Я, должно быть, пришел в критический момент. Инспектор-то выглядел как обычно, а вот отец…

— Иди сюда! — рявкнул он, едва я показался на пороге Я неохотно приблизился.

— Где ты был? Где ты пропадал всю ночь?!

Я молчал.

Распаляясь, он продолжал спрашивать, но я молчал.

— Подойди! Упорство тебе не поможет! Что это за ребенок — это исчадие?! С кем ты вчера играл?

Я молчал.

Он гневно смотрел на меня. Таким я его еще не видел мне стало дурно от страха.

Тут вмешался инспектор. Тихо, спокойно он сказал;

— Знаешь, Дэвид, сокрытие Отступления в человеке — очень серьезное преступление, людей за это в тюрьму сажают. Мне должны докладывать обо всех Нарушениях. Даже если кажется, что Отступление совсем маленькое, я должен о нем знать. Юный Эрвин вряд ли ошибся — у девочки на ногах шесть пальцев, так?

— Нет!

— Он лжет! — вмешался отец.

— Понятно, — спокойно ответил инспектор. — Ну а если это не так, что плохого, если мы узнаем, кто она?