Наследники Ленина - Николай Валентинов

"Сельское хозяйство, несмотря на то что все еще находится у нас на низком техническом уровне, имеет первенствующее значение для всей экономики Советской России. Как долго будет длиться период преобладающего значения крестьянского хозяйства в экономике нашей федерации -- это определится не только внутренними нашими хозяйственными успехами, которые могут иметь лишь постепенный характер, но и ходом развития за пределами России, т.е. прежде всего ходом революции на Западе и Востоке. Низвержение буржуазии в какой-либо из передовых капиталистических стран очень скоро отразилось бы на всем темпе нашего хозяйственного развития, умножив материально-технические ресурсы социалистического строительства. Имея перед собой эту интернациональную перспективу, наша партия в то же время не должна ни на минуту забывать при оценке любого своего шага фактически преобладающего значения крестьянского хозяйства. Недостаточно внимательное отношение к этому обстоятельству было бы чревато неисчислимыми опасностями как в области экономической, так и политической, ибо неизбежно подрывало бы или ослабляло тот союз пролетариата и крестьянства, то доверие крестьянства к пролетариату, которое для данного исторического переход

ного периода является одной из самых основных опор диктатуры пролетариата, основным условием устойчивости Советской власти, а следовательно, и основной задачей партии"35.

При такой оценке политико-экономического положения не могло быть и речи (вопреки Преображенскому), что промышленность должна жить и укрепляться за счет сельского хозяйства и крестьянства.

Троцкий, Пятаков, Преображенский и их единомышленники имели в виду образование некоего властного, планирующего всю экономику аппарата, который все будет учитывать, всему давать директивы, все двигать в согласии с поставленной целью -- направить развитие производительных сил по "социалистическому каналу". На значение планирования указывало и Политбюро, но мыслило его иначе, чем оппозиция. Политбюро утверждало, что при НЭПе планирование не может иметь такого характера, как при военном коммунизме. "Главкократическое администрирование (военного коммунизма) сменяется хозяйственным маневрированием". Плановые методы должны проводиться "с чрезвычайной осторожностью путем тщательного прощупывания почвы". "План социалистического хозяйства не может быть установлен априори теоретическим или бюрократическим путем". План определится, станет жизненным "только в результате длительного подготовительного опыта", "непрерывных усилий практического согласования работы разных отраслей хозяйства и правильного учета результатов"36. Из сказанного видно, что взгляды оппозиции, с ее боязнью НЭПа, ненавистью к НЭПу, с ее ностальгическим притягиванием к прошлому "великолепному и величественному опыту" во многом отличались от позиции тогдашнего Политбюро. И если бы в развернувшейся в 1923 г. борьбе победа оказалась на стороне Троцкого, Пятакова и их единомышленников --несомненно началось бы быстрое возвращение к какой-то обновленной форме военного коммунизма. Конец НЭПа был бы приближен на несколько лет. Но

Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях, т. I,

стр. 687-688.

Там же, стр. 690, 692.

экономическая программа оппозиции в 1923 г. особой ясностью не отличалась. На авансцене дискуссии стояла не она, а вопрос о "внутрипартийной демократии" и "бюрократизации партии". Однако члены Политбюро, с наибольшей авторитетностью защищавшие официальную хозяйственную политику, а таковыми тогда были Рыков и Каменев, усмотрели, куда ведет экономическая политика оппозиции. Рыков в речи 2 декабря 1923 г. заявил, что мы живем при НЭПе и никакого поворота к военному коммунизму не будет и не может быть. Еще раньше его (27 декабря) такое же категорическое заявление сделал Каменев. Ссылаясь на "первенствующее значение в советской экономике крестьянского хозяйства", он указал, что это хозяйство "мелкобуржуазное и прямого командования над ним мы не имеем и иметь не можем".

Это был ответ апологетам "всеохватывающего планирования", не переставая заявлявшим -- все вопросы упираются в "плановое начало".

Осуждая тянувшуюся три месяца внутрипартийную борьбу, Зиновьев говорил: "Партию лихорадило, она не спала. Дискуссии продолжались целыми ночами. Партия была взбудоражена как улей". В середине декабря не было достаточно ясно, на чьей стороне может быть победа, но к началу января полностью определился перевес сил на стороне Политбюро. В его руках был аппарат партии, печать, большее число ораторов. Победе Политбюро способствовали, кроме того, три обстоятельства. Больной Троцкий с защитой своих взглядов ни разу не выступал и не мог выступать на собраниях. Бюллетень о его здоровьи, помещенный 8 января 1924 г. в "Правде" за подписью шести врачей, сообщал, что больному нужно предоставить на срок не менее двух месяцев отпуск для климатического лечения -- уехать из Москвы на Кавказ. Другое обстоятельство, неприятное для оппозиции, -- это выступление на районном собрании Крупской с критикой оппозиции и Троцкого. Так как все исходили из предположения, что она не может расходиться с оценками и взглядами Ленина, из этого заключали, что в развернувшейся борьбе Ленин не был бы на стороне Троцкого. Наконец, третьим обстоятельством, вредившим успехам оппозиции, был несколько раз бросавшийся по ее адресу упрек, что она

хочет возврата к военному коммунизму. А от этого отшатывался большой слой партийных людей, весьма чувствующих благодеяния НЭПа в сравнении с голодными годами военного коммунизма. Учтя все это, Политбюро решило покончить с лихорадкой дискуссии, придушить оппозицию и победу над ней закрепить постановлением не пленума ЦК и ЦКК, а более высокой инстанцией --всесоюзной конференцией. Такая конференция, а ей для усиления ее значения предшествовало дирижируемое Зиновьевым осуждение оппозиции в Исполнительном комитете Коминтерна, состоялась 16-18 января 1924 г. При одобрении и соучастии Каменева и Зиновьева, Рыкова и Бухарина ее организовывал Сталин с помощью способов и методов, которые позднее привели всех четырех к небытию. Конференцию сфабриковали так, что на ней не могло быть никаких сюрпризов. Все ее постановления были сделаны заранее, их требовалось только принять. На ней присутствовало 128 делегатов с решающим голосом и 222 с совещательным. С энергичными речами против Политбюро выступили от оппозиции Пятаков, Преображенский, В. Смирнов и другие, но они были приглашены на конференцию лишь с совещательным голосом. Что же касается тех 128, кто имел право решать и выносить постановления, то среди них было только три оппозиционера. Эту конференцию можно в некотором отношении назвать "исторической". Таких при Ленине еще не бывало: ею начата серия будущих съездов и конференций, бесстыдно циничных организационных аранжировок. В них в такой степени исчезало выборное начало, заменяясь подбором сверху, что в дальнейшем они делались лишь глорификацией главного жреца, а когда он обожествил себя --стали совершенно ненужными. Атмосферу конференции правильно определил один из оппозиционеров -- Вечев: "Может быть, мы имеем еще только несколько часов полной демократии. Позвольте же нам воспользоваться этими часами"37. Резолюция, принятая всеми против трех, гласит:

"Конференция приходит к выводу, что в лице нынешней оппозиции мы имеем перед собой не только попытку

37. Тринадцатая конференция РКП (б), стр. 129, 133.

ревизии большевизма, не только прямой отход от ленинизма, но и явно выраженный мелкобуржуазный уклон. Оппозиция отражает напор мелкой буржуазии на позицию пролетарской партии. Нужно принять самые суровые меры для охраны железной большевистской дисциплины, карать особо сурово за попытку вести фракционную "работу" среди Красной армии. Немедленно принять самые решительные меры, вплоть до исключения из партии, против тех, кто в главном политическом центре СССР -- Москве -- пытается внести раскол в ряды партии. Принять решительные меры, вплоть до исключения из партии, против распространения непроверенных слухов и запрещенных к опубликованию документов. Опубликовать до сих пор еще неопубликованный пункт 7-й резолюции, принятой по предложению Ленина и дающий право совместному заседанию ЦК и ЦКК 2/3 голосов исключить из партии любого члена ЦК в случае нарушения им партийной дисциплины или допущения фракционности"38.

При распинании оппозиции главные удары падали, конечно, на Троцкого. У него Сталин насчитал шесть основных ошибок -- лозунг ломки партийного аппарата и дискредитирование его, противопоставление молодежи кадрам партии, намеки на ее перерождение, требование свободы группировок и т.д. Наибольшее преступление Сталин видит в том, что Троцкий "противопоставил себя ЦК, возомнил себя сверхчеловеком, для которого законы не писаны". Объявляя, что дискуссия с оппозицией закончена, надевая намордник на оппозицию, конференция все же не могла пройти мимо вопроса о "рабочей демократии", стоявшего в центре дискуссии. Из принятой резолюции можно усмотреть, что отрицая "свободу фракционных группировок", партия признает принцип рабочей демократии, "свободу открытого обсуждения всеми членами партии важнейших вопросов партийной жизни, свободу дискуссий по ним, а также выборность руководящих должностных лиц и коллегий снизу доверху". Ценность этого заявления равна нулю. Это измятые бумажные цветочки на гроб убитой рабочей демократии.