Крылья для демона - Евгений Орлов

– …жу барыг – свободен!.. – Машина укатила, унеслась сталь, Артем взял Дашу под локоток. – Прошу!..

Она наигранно хмыкнула:

– Туда? – «Ой, мамочки, ресторан!». Ноги не слушаются, снова Фома: «Разминай, Дуся, икры – вдруг пригодятся». Дура! – Дашка поплелась за Артемом на негнущихся ногах. Фойе встретило швейцаром: угрюмый инвалид принял куртку Артема, на Дашку посмотрел с неодобрением. Спину щекотнула усмешка:

– Пообедать?

– Поужинать! – огрызнулась она. «Боже, я просто голодная блядь!» Руки огладили свитер.

– Миша, завязывай! – Артем протолкнул Дашку на лестницу. Пустой зал гнулся вдоль аквариумной стены, бармен считал мух, в дальнем углу под пальмой грустила шевелюра администратора.

– Ира! – позвал Артем. Голова оторвалась от сложенных рук. Лягушка – глаза навыкате, лацкан жакета в меловой крошке. Девушка дежурно приподнялась, отодвинула ногой стул.

– Привет, – безрадостно заметила она. Уставилась на журнал, в кильватер упущенных снов. Над головой: рыбацкая сеть – обрывок сумасшедшего декора… «Ой, а рыбу едят руками? Дура деревенская. Наверное, можно». Дашка села на предложенное место, сложила рядом альбом. Руки мешались, вязались в кренделя.

– Подожди, меню принесу, – попросил Артем. Она пожала плечами: «Нет – убегу»! Отвернулась к морю. Барашки ехидничали, неслись по черной воде селедочным косяком. Крохотный парус накрывает самых наглых. Выныривает из мглы перевернутая «миска» Песчаного. Чайки на фонарях – помет гигантского баклана. Отражение… Дашка ткнула близняшку пальцем – та поленилась повторить жест. Дуся. В руки попросился карандаш, альбом вильнул хвостом. Место! Дашка покосилась на Артема – сонная администраторша скользила глазами по залу, обходя препятствия, ручка что-то выводила в блокноте. Донеслось:

– Договорились? – Артем обернулся, подмигнул Дашке.

– Хорошо, не позже двадцатого, – Ирина покачала головой.

– Получится – раньше отдам.

– Смотри, Тёма, Питер…

– Первый раз что ли? Потерпит янки!

Дашка нашла на столе царапину, приложила ноготь – маловат. От царапины наросли кости, ворс дотек к кинжалам клыков – образина заглянула в глаза: «Рисуй!».

– Фигушки! – Дашка придавила альбомчик сумкой, стул задвинула под стол. Красные зрачки подернуло гневом, палец качнулся перед лицом: «Должок!». – Ага, разбежалась. Смотри у меня!.. – Исправила оскал на безумную улыбку мультяшного волка. Оборотень вдруг «сдулся».

– Разговорился…

– Даша? – Артем повесил куртку на стул.

– Ой, – икнула она.

– Кто разговорился?

«Дура-а! Смотрит каменной башкой, гоняет чугунные шарики по извилинам».

– Кушать хочешь? – ласково улыбнулся он, пододвигая меню.

– Ну… – Дашка раскрыла кожаную папку, бросилось в глаза: названия – худющие, а цены – бесстыже отожранные. Брови поползли вверх.

– Смелее, – ухмыльнулся Артем.

– Посидим-поговорим? – она глянула из-за меню, как из окопчика.

– Не веришь?

Дашка опустила глаза.

– Ирка, скажи, что я не буйный! – крикнул он пальме, под которой прятался администратор.

– Не буйный! – девушка отразилась эхом.

– Вот видишь, – он наклонился, дотронулся до руки.

«Не вижу!» – Она дернулась, ткнула пальцем в первое попавшееся слово:

– Жульен! Буду жульен.

– И все? – удивился он.

– Да. – воображаемый хлыщ с крысиной мордочкой, приподнял соломенную шляпу, улыбнулся в ниточку усов: Жуль Ен.

– Как знаешь, – пожал плечами Артем. – Вина? – Дашка напугалась, стиснула пальцами салфетку, Жуль Ен проворковал: «Шато Брюон двенадцатого года. Шарман, цыпа!».

– Не-а! – пискнула Даша. Артем не удивился, сдержанно проглотив паузу, поинтересовался:

– Я водки – можно?

Представила: разнузданный красноармеец в косоворотке – буденовка на ухо – пытается добраться до сисек и чешет манифест… Дашка тряхнула головой, жалко округлила глаза. Артем понял правильно:

– Немного – обещаю! – Запоздало признался. – Разговор не склеится. (Пауза). Боюсь. Честно. – Дашка хихикнула, хотя драпать захотелось уже сейчас. Возникла официантка: черная юбка обтягивает бедра, третья пуговка на блузе невзначай расстегнута, перегидрольные волосы уложены в мышиную косичку.

– Определись? – она ревниво «разложила» Дашку на атомы.

– Угу. Анжел, сто грамм водки, мясо по-милански и деревенское ассорти. – Артем водил пальцем по странице меню.

– А гостье? – глаза официантки лукаво прищурились. Дашка поторопилась открыть рот, но Артем перебил.

– Девушке жульен, мороженное и…

– Вина, красного, если можно! – выложила Дашка, была награждена недоуменным взглядом.

– Какого? – скучно пробубнила официантка.

– Шато Брюон двенадцатого года! – разозлилась Дашка. Шутку не оценили.

– Молдавское подойдет? – унизила официантка, поправив бирку. «Анжела. Официант». Не сиськи – тощая задница! – отомстила про себя Дашка. Артем нахмурился.

– Анжел!

– Водки сто, мясо по-милански, ассорти по-деревенски, жульен, мороженное, Барон Де Ареньяк, белое – бутылка, – протараторила официантка.

– Мне бокал, – возразила Даша. Официантка сделала вид, что не услышала, скрылась за барной стойкой. Графин принесли быстро, Артем без лишней скромности замахнул рюмку. Расслабленно раскинулся на стуле.

– Нравится здесь?

– Нормально, – уклонилась Дашка. А с чем сравнивать, со столовкой на Фанзаводе? Спроси еще «чем занимаешься»…

– Где живешь? – «обрадовал» Артем.

– На Океанской.

– С родителями?

«У-у, на тему, когда свободна хата… понимайт!».

– Угу.

– Работают?

«Ну, получи фашист гранату»:

– Нет! – Дашка с удовольствием заметила разочарование. Артем уплыл из притоки.

– Давно рисуешь?

Подлая скотина! Дашка ощутила: ворота заскрипели, мгновение – и понесет…. Потрогала альбом: заваленная куполами собака заскулила, осветился похабщиной тамбур электрички. Сморщенный дедукан в драповом пальто оперся на сучковатую палку, глянул с укоризной – не разукрасила.

– Ну… – напряглась она.

– Дашь посмотреть? – попросил он.

– Здесь мало – наброски одни. Основное дома… – «Ой, дура-а! Это я его что, приглашаю»? – Артем «наживку» проигнорировал, томно огладил глазами. Покраснела, если б умела.

– Ты другая, Дашка, – вырвалось у него.

Она попробовала не поверить, сердце сдавила удавка: «Хорошо-то как, мамочки»!

– Какая еще? – фыркнула она.

– Светлая.

Мамкино: «бледная, как смерть». Дашка увидела – пальцы играют вилкой.

– Ну, бледная…

Артем разулыбался:

– Я не в этом смысле, – глаза ехидно заискрились. – Загоришь.

– Не загорю, – возразила Дашка.

– Ничего! Выпьешь – порозовеешь!

«Дурак»! – Дашка дернулась уйти, даже напрягла коленки – Фома подбоченилась, выпятив бесстыже сиськи. Вот уж дудки!

– Подожди! – Рука-лопата легла поверх ладошки – замерла, под ложечкой кольнуло, в затылке – жаркий комок. Артем виновато улыбнулся, заглянул в глаза. – Извини. – Извини… звини, звини: вина-горошинка заскакала меж звуками, мерцая на солнце. Над ухом гас камертон. Дашка опустила альбом. Страшно, но странно – руку убирать не хотелось. – Мир? – Артем накрыл ее второй рукой. Дашка выдохнула, буркнула меж ударами сердца:

– Мы и не ссорились. – Фома над левым плечом запела: «И с челна ее бросает в набежавшую волну!». Строенный плевок угомонил подругу… Ехидна Анжела принесла заказ, ускользнула, вильнув хвостом. Хлыщ Жуль Ен правда оказался жуликом: крохотная «розочка» с пятачком гребешка.

– Ну, за знакомство? – Артем плеснул себе, наполнил Дашкин бокал «желтеньким». Ей вдруг стало бесконечно неудобно за ободранный лак, заусенцы и пятна краски на руках. «Ой, лохушка»!

– Угу, – Даша перехватила ножку бокала. Стеклянные бока чокнулись на родственный поцелуйчик.

– Как? – он ждал, пока она допьет. Она исподтишка наблюдала, как двигаются монгольские скулы, хрумкая капусту. Дашка зыркнула из-под бровей:

– Не розовею?

Артем замер, запоздало хмыкнул.

– Нет. – Они улыбнулись одновременно.

– Я же говорила, – Дашка перевернула гребешок, в сырной корочке – воронка с грибами. Моллюск обнял зубец вилки, уставился на зубы. Маловато… Упокоено улегся на язык. Утопила его глотком вина… Солнце лениво качнулось под рваные облака, мазки неба зерцали, чем дело кончится. Артем разговорился, будоражил воздух ни о чем. Дашка захмелела. Страшно не было, вернулся вопрос вопросов «Есть ли у демона крылья», теперь чертик в голове коверкал его так и эдак. «Есть или не есть – зачем тебе перья, дура?». Даже Фома заткнулась, что на нее не похоже. Сидит, наверное, под телефоном – воображает… – Я позвоню? – Словесная шелуха рассыпалась.

– Конечно! – Артем показал на барную стойку. – Там телефон. – Вслед попросил. – Только недолго – забуду, что говорил. – Он попробовал смеяться. Дашка удивилась: «Тоже мне, демон – бесенок средней руки. Или что у них там: хвост и рыло?».