Крепость на дюнах (СИ) - Романов Герман Иванович

Вот так в одночасье он лишился две с лишним тысячи красноармейцев, в дивизии едва осталось восемь тысяч личного состава. В ротах по сотне человек, во взводах по 15–20 штыков, вместо 40 по штату, если пулеметчиков не считать.

В двух других полках ситуация полегче, на немного — на каждый приходилось по добрых двадцать верст фронта, дивизионный участок по сути. В центре 204-й стрелковый полк, на рубеже возводили укрепления 80-й, 115-й и 273-й саперные батальоны, да позади 325-й стройбат работал в Кулее, где размещался штаб 10-й дивизии.

Левофланговый 98-й стрелковый полк возводил укрепления вместе с тремя саперными батальонами — 193-м, 241-м и 255-м, и таким же числом стройбатов — 205-м, 124-м и 115-м.

Огромная вроде силища — саперных и строительных батальонов вдвое больше, чем стрелковых. Но то на первый взгляд так покажется — народа согнали много, вот только польза сомнительная, особенно от строителей. Хотя их батальоны по численности на четверть больше — без малого тысяча сто человек в каждом, вот только на всех несколько десятков трехлинеек с гранеными штыками для несения караульной службы.

Да и в саперных батальонах, которые отправлены сюда из других дивизий, ситуация немногим лучше. Из семи сотен состава половина кадровых бойцов, с карабинами по штату, причем многие с новенькими самозарядными винтовками СВТ. Вот только вторая половина красноармейцев взятые на сборы «приписные», им вместо винтовок лопаты с мастерками и кирками полагались. Да и пулеметы, кроме нескольких ДП, у саперов отсутствовали, станковых «максимов» им по штату не полагалось…

— Вот таких пирогов напекли — каково есть будет?!

— Да у тебя, Иван Иванович, ситуация просто превосходная — красноармейцев на три дивизионных штата, пусть и нынешнего состава. Нужно только грамотно строителями и саперами распорядится — и ничего немцы не сделают, может быть потеснят легонько, но укрепрайон ты удержишь. Если все по уму сделаешь, — генерал Дедаев, его старый знакомый, командир 67-й дивизии, что дислоцировалась в Либаве, говорил настолько уверенно, что Фадеев искренне удивился его оптимизму.

— И как я в линию невооруженные стройбаты выставлю?! Даже если им винтовки выдам всем, какой с ник прок будет?

— А ты иначе поступи — всех строителей в части и подразделения влей, до полного штата доведи, включая обозных. СВТ давать им не нужно, а вот с трехлинейки стреляли все, навыки вспомнят. А рядом с кадровыми бойцами живо вспомнят, что к чему — те им спуска не дадут. Да и отделения могут быть по полтора десятка бойцов — война она хороший учитель, когда рядом соседа убьют, быстро учиться будут.

— Да кто мне такое позволит, Николай Алексеевич?!

— Никто, но если по уму сделать, то немцы нас не застанут со «спущенными штанами», как ты любишь приговаривать…

Кретинга

Комендант 41-го укрепрайона

дивизионный комиссар Николаев

— У тебя, Иван Иванович, на восемь стрелковых батальонов такое же количество саперных, если считать от Кретинги и южнее. Объедини их попарно в боевые группы, таких в каждом полку будет три, лишь в 62-м две. Саперам добавь пулеметов и минометов, в наступлении их, конечно, лучше не использовать, но оборону будут держать твердо, на то они подготовлены.

— А где я возьму эти лишние пулеметы и минометы? У меня их просто нет! Все излишки на батальон укрепрайона выгреб, Николай Алексеевич, ничего в загашнике не осталось.

— Можно перераспределить оружие — изъять из стрелковых рот по пулеметному взводу, свести их по три в команду, и прикрепить к каждому саперному батальону. С полудюжиной «максимов» батальон намного устойчивей в обороне станет. Из каждого взвода по расчету с ДП тоже передать в саперный взвод. Все ротные минометы просто собрать в одну батарею с батальонными, в шесть взводов под единым командованием. Да выделить одну треть — два батальонных и три ротных миномета — вполне нормально для команды. Ты учти — по штату саперный батальон на двести бойцов меньше, чем стрелковый — так что и число пулеметно-минометного вооружения будет сообразно уменьшено. Реформацию эту можно провести быстро — за день или два легко управиться, а время сейчас дорого.

Генералы замолчали, достали папиросы и закурили — Фадеев задумался, о чем-то напряженно размышляя. Николаев тоже закурил, прекрасно понимая, что перед комдивом-10 сейчас стоит тяжелый выбор. Передать людей с вооружением слишком рискованный шаг — могут приписать умышленное ослабление подразделений.

Донос будет обязательно — или командованию, или в «компетентные органы», а там уж «разбор полетов» обязательно учинят. Вот только вряд ли — война ведь на самом деле начнется, и тогда командира дивизии и судить не будут, потому что генерал принял единственно правильное решение в сложившейся обстановке.

— Поручу командирам полков, они решат эти вопросы — саперы будут у них в оперативном подчинении, с приданием пулеметных и минометных команд. Все же удвоенное число батальонов, пусть и ослабленных в огневой мощи, позволит лучше держать столь протяженный фронт — по три километра на батальон и так выходит. А вот строителей в батальоны влить не получится — такого приказа даже командующий округом дать не сможет, планы работ никто не отменял.

— Да и не нужно никого сейчас вливать. Строителей просто прикрепи по одному-два батальона к каждому полку и распредели поротно к каждому батальону. Оружие на них есть, причем штатное, — Дедаев говорил совершенно спокойно, причем тон был товарищеский, вроде как советовал, а не понукал. — У меня в каждом батальоне по триста-четыреста бойцов, вдвое меньше штатного. У тебя если лучше, то ненамного. Так что прикреплять по две роты нужно, пусть даже сверхкомплект будет — в бою потери неизбежны, когда война начнется. И очень скоро, как я мыслю…

— Когда, на твой взгляд?!

— В воскресенье, 22 июня в четыре утра, — твердо произнес Николай Алексеевич и пристально посмотрел на генерала Фадеева. — Если подумать, почему этот срок немцам выгоден.

— А что думать — воскресный выходной, люди вымотались за неделю, а в четыре утра самый сладкий сон снится и часовые носом «клюют». Недаром на флоте это время «собачьей вахтой» именуется. Действительно, самое удобное для фашистов время!

— А в субботу можно «учения» устроить… до полудня воскресенья, а там распустить на отдых, если мы ошиблись в расчетах. Строительные роты влить в батальоны, да распределить их по взводам. Если ночь спокойно пройдет, то распустить к полудню, а если нет… Сам понимаешь — тогда будет кем и чем германцев встретить.

— У меня дыра от Паланги до Кретинги — в шестнадцать верст! Там один стрелковый и два саперных батальона всего. И артиллерии легкий дивизион. Да тысяча с лишним строителей, пограничники — вот и все, кажется. Да, формируется тяжелый артдивизион — людей туда направил, с десяток старых шестидюймовых гаубиц с полудюжиной 42-х линейных пушек. К последним боеприпасов совсем нет. И на складах отсутствуют…

— А к шестидюймовым гаубицам есть?

— В дивизии собственный дивизион есть, и три боекомплекта к нему, да и целый корпусной артполк придан — там снарядов хватает.

— В Паланге пионерские лагеря — там три тысячи детей и женщин — их нужно эвакуировать.

— Я могу обратиться к командованию, товарищ дивизионный комиссар, но, думаю, ответ будет отрицательный — сочтут за паникерство. Нам запретили не только отправлять свои семьи из приграничной полосы, но потребовали, чтобы о том впредь не заикались.

— Иван Иванович, я не о том. Генерал Дедаев передал в мой укрепрайон два стрелковых батальона, и формирует в Либаве еще один артиллерийско-пулеметный батальон с батареей. Эти батальоны я могу вывести на учения к Руцаве, и возможно южнее, до Швентойи — вы меня понимаете?

— Вполне, Серафим Петрович — вы прикроете своими частями приморское направление?!

— Да, и сам приму решение об эвакуации лагерей, если в этом возникнет настоятельная необходимость. Но нужно объединить под моим командованием все наши формирования от Паланги до Радучей — это направление прикрывает Либаву с юга. К тому же на приморском направлении помощь войскам может оказать флот — ведь мой укрепрайон защищает военно-морскую базу, и вопросы взаимодействия уже решаются.