Арабо-израильские войны 1956,1967: Дневник Синайской компании. Танки Таммуза - Моше Даян

27 сентября 1956 г.

Большая часть разговоров во время нашей с Бен-Гурионом сегодняшней встречи была посвящена анализу политической ситуации и на ее фоне вопросам безопасности. Внимание Бен-Гуриона приковывала позиция Соединенных Штатов и Британии. Америка внушала беспокойство, поведение Британии — недоверие. Премьер опасался, что британцы могут ради демонстрации дружественного отношения к арабам выступить в войне на стороне Иордании. Полномасштабный вооруженный конфликт между нами и этой страной мог разыграться в любом из трех случаев:

1. Если Иордания придет на помощь Египту при условии, что это государство окажется в состоянии войны с нами.

2. Если террористические рейды с территории Иордании и наши ответы на них перерастут в широкомасштабные военные действия.

3. Если в Иорданию войдет армия Ирака, и особенно если она дислоцируется на границе с Израилем.

В настоящий момент взаимоотношения между Ираком и Иорданией не вполне ясны. Иорданцы колеблются, склоняясь то к про-египетской, то к проиракской позиции, а вернее, не знают, на кого положиться, на Египет или на Ирак. В настоящий момент, похоже, Иордания предпочитает укреплять связи с Ираком в рамках Хашимитской династии[19].

В июне Ирак посетил начальник штаба Иордании, Али Абу-Навар. Результатом поездки стало создание объединенного комитета, включающего в себя начальников штабов и министров обороны обеих стран. Задача органа — выработка путей оказания Ираком помощи Иордании.

Комитет решил, что на первом этапе помощь эта будет выражаться в переброске усиленной иракской дивизии, которая дислоцируется на иорданско-иракской границе, чтобы часть эту при необходимости можно было бы быстро ввести в действие.

Совсем недавно, с обострением отношений между Иорданией и Израилем, король Хусейн полетел в Ирак и встретился с королем Фейсалом на летном поле в Хабании. Монархи обговорили ввод иракской дивизии в Иорданию.

Бен-Гурион всегда очень чувствительно относился к перспективе передислокации иракских войск к израильским границам. Он твердо и открыто заявил, что если это произойдет, Израилю придется выдвинуть войска к Западному берегу реки Иордан. Не знаю, готов ли он действительно решиться на такой шаг или надеется, что угроза вынудит арабов отказаться от их замыслов. В любом случае, в настоящий момент отношения между Израилем и Иорданией весьма натянуты как из-за пограничных инцидентов, так и по причине намерения иорданского руководства открыть двери иракской армии. Вопрос, касающийся поведения Британии в случае начала войны с Иорданией, также далеко не чисто гипотетический.

28 сентября 1956 г.

Заседание генштаба началось сегодня в 10.00. Вечером мы вылетаем в Париж, а потому надо закончить список вооружений и техники, которую мы надеемся заполучить у французов. Инвентаризация матчасти тыла более чем когда-либо показала нам нашу вопиющую нищету. Тем не менее мы умерили аппетиты и включили в список только самое-самое необходимое. Одна из причин скромности — нежелание завысить или создать впечатление, что мы пытаемся завысить свои потребности. Второе, мы не хотим заставлять личный состав нашей армии в последний момент принимать и осваивать техники больше, чем это действительно необходимо. К тому же пропускная способность дорог в нашем регионе ограничена и ни к чему создавать сутолоку на линиях коммуникации.

И без того список немаленький. Туда включены танки, танковые транспортеры, полугусеничные бронемашины, базуки и транспортные самолеты.

Вечером в 19.00 наш самолет поднялся в воздух с военного аэродрома и взял курс на Париж через Бизерту. Мы собирались вылетать с летного поля «L», но вылетели с аэродрома «D». Пилоты французского самолета, прибывшего за нами в полдень, получили неправильные координаты и не нашли аэродрома «L». Тут вдруг они увидели поле, на котором стояли машины «Мистэр» и «Ураган». Это оказался аэродром «D». «Кому бы ни принадлежало поле, тут стоят наши самолеты, а значит, тут свои», — решил капитан и запросил у диспетчерской разрешение на посадку. Начальник аэродрома, Э. В., ничего не знал относительно прибытия самолета, но он тоже подумал: «Кто бы они ни были, они — свои», и принял машину.

Перелет в Бизерту занял семь с половиной часов. Мы с собой ничего не взяли. Спасибо экипажу, который щедро поделился с нами своими запасами провизии. Каждому из нас выдали по огромной бутыли красного вина, по французскому батону, по ломтю сыра и несколько метров сосисок на всех. Не знаю, чем уж закончится наша поездка, но гастрономическая кооперация между Израилем и Францией вполне состоялась.

По прибытии в Бизерту нас встретил майор французского генштаба и проводил к коменданту базы, адмиралу, который любезно предложил нам отужинать с ним. Часок-другой вздремнув, в 05.00 двадцать девятого мы погрузились в самолет и продолжили путешествие в Париж.

1 октября 1956 г.

Сегодня утром мы встретились с начальником штаба Вооруженных сил Франции, генералом Эли, дома у нашего друга Луи Манжена, советника по вопросам политики при министре обороны Франции, Морисе Бурж-Монури. От Израиля присутствовали я и офицеры из управления нашего военного атташе. Вместе с генералом Эли на встрече были: его заместитель по ВВС, генерал Морис Шалль и его зам. генерал Мартен; полковник Симон от оперативного управления генштаба; офицер от ВМФ и Луи Манжен.

Генерал Эли отзывался об Израиле с большой теплотой и пониманием. В том, что касается манер, речи и вкуса, он очень отличается от своего предшественника, генерала Гийома, которого я тоже знавал, и от генералов Шалля и Мартена. Седовласый Эли высок и худощав, он выглядит и говорит как настоящий интеллектуал. Одна рука у него не работает.

Целью нашей встречи было обменяться информацией и прояснить технические моменты. Беседу начал генерал Эли, поинтересовавшийся численностью и оснащенностью египетских войск. Мы рассказали то, что знали. Похоже, наши сведения совпали с донесениями французской разведки. Затем генерал Эли коснулся темы нашей безопасности, спросил мое мнение о развитии ситуации на Ближнем Востоке и о том, чем Франция могла бы помочь нам.

Вопросы, заданные французским начгенштаба, предопределяли его позицию. Генерал Эли стремился оказаться полезным Израилю, но не хотел обсуждать планы Франции в отношении Суэцкого канала. Мои попытки перевести разговор на эту тему не дали результата.

В конце встречи генерал Эли спросил, какое вооружение мы надеемся получить от Франции. Я вручил ему список, где значились 100 танков («Супер-Шерман»), 300 полугусеничных бронемашин, 50 танковых транспортеров, 300 полноприводных трехосных грузовиков, 1000 гранатометов базука и эскадрилья транспортных самолетов. Не знаю, докладывали ли ему предварительно о размерах и устройстве Армии Обороны Израиля, но я заметил удивление Эли, когда он услышал, что наши части примерно вчетверо меньше, чем аналогичные французские[20], что боеприпасов, запчастей и горючего для техники нам хватит на двадцать, максимум на тридцать дней интенсивных боев, что у нас имеется всего одна эскадрилья транспортных самолетов и что наши бронетанковые войска укомплектованы устаревшими танками «Шерман» Мк 3. Я добавил, что убежден: даже с тем снаряжением, которым мы располагаем, — то есть, несмотря на скудность нашей материальной части, — мы можем, если дело дойдет до войны с Египтом, разгромить его армию и овладеть Синайским полуостровом в течение двух недель. Если мы не получим дополнительных танков, то поставим базуки на джипы и командирские машины. Главная наша проблема — транспортные средства, способные продвигаться по пустыне. Я не знаю, какое противодействие смогут оказать нам египетские танки, но я также знаю, что такое пустыня. Чтобы победить ее и доставить наших солдат, боеприпасы и другие снабженческие грузы к Шарм-аш-Шейху, нам нужен надежный транспорт.

Генерал Эли просмотрел список и сказал, что постарается сделать все возможное, чтобы удовлетворить нашу просьбу, однако и у него есть трудности. Армия в Алжире постоянно требует присылки все нового снаряжения. Кроме того, ему не хочется урезывать долю вооружений и техники, предназначенных для французских частей на Кипре, которым предстоит участвовать в Суэцких операциях.

По ходу беседы я объяснил генералу Эли, что армия Израиля — по сути армия резервистов. Когда я говорил ему о том, что на всех призванных военнослужащих запаса не хватает снаряжения и даже формы, что они приезжают воевать на своих машинах, а зимой одеваются в прихваченные из дома пальто и плащи, я видел, что перед внутренним взором Эли нарисовалась картина: разношерстная толпа вооруженных чем попало горожан и селян, как в каком-нибудь восемнадцатом веке, годная лишь на то, чтобы строить баррикады и распевать патриотические песни под яркими знаменами. Разве такое войско способно вести военную кампанию в пустыне, использовать бронетехнику, поддерживать в рабочем состоянии длинные линии коммуникаций?