Узник зеркала (СИ) - Delicious

От возмущения Оливия подскочила на месте. «Вот еще!» — чуть было не выкрикнула она из чувства противоречия, но передумав, презрительно закатила глаза:

— Значит, вам бы этого хотелось? При этом, вы утверждаете, что мною не очарованы. Я вижу здесь противоречие. Зачем вам любовь человека, к которому вы равнодушны?

— Ничто не может сравниться с радостью обладания чужим сердцем, — пояснил Колдблад. Его серые глаза зловеще сверкнули. — Ты знаешь, сердце обладает исключительной ценностью. С ним нужно обращаться бережно.

— Вот оно что! — внезапная догадка показалась ей столь блистательной, что Оливия в порыве чувств стукнула себя кулаком по колену, невольно скопировав любимый жест мистера Хаксли. — Себастьян!

— Себастьян? — поднял брови граф.

— Вот чем, оказывается, объясняется его пребывание здесь! Он стал вашей первой жертвой?

— Жертвой? — отчетливо выговаривая каждый звук, переспросил Колдблад. — Я боюсь, Оливия, ты сделала неверные выводы. Этот мальчик мне дорог. Да и речь не идет о жертвах. Ты будешь счастлива отдать мне свое сердце, будешь даже умолять, чтобы я его взял. Я, разумеется, проявлю снисходительность.

— Что ж, дорогой граф, — поднялась на ноги Оливия, — вынуждена вас разочаровать: со мной вы прогадали. Мое сердце никогда не будет принадлежать вам, если только вы не вырежете его из моей груди. Возможно, не скажи вы мне правды, я бы позволила себе потерять голову — просто со скуки, забавы ради. Но вы сначала объяснили механизм, а теперь собираетесь показывать фокус. Ваши надежды обречены на провал. И знаете что? Вы мне даже не нравитесь.

— Терпение, Оливия. Терпение, — улыбнулся Тот-Кто-Живет-На-Холме, успокаивающе подняв руку.

Но леди Колдблад уже его не слышала. Ее каблучки застучали сначала по гравиевой дорожке, потом по ступенькам. Он сумасшедший! — повторяла она себе. — Безумец, совершенный безумец!

Но не мог же он не предвидеть ее реакции на это неожиданное и дикое признание? Разумеется, все он знал загодя, все просчитал и выбрал лучшую стратегию. Выходит он тоже играет в игры, играет на поражение. Если бы он добивался ее чувств, то не стал бы ставить себе палки в колеса. Значит ли это, что он солгал? Мерзавец! Он так и сделал — это единственное правдоподобное объяснение! Он намеренно спровоцировал ее возмущение, чтобы оградить себя от лишних вопросов! Так? Так же? Так?..

Сердце бешено стучало в груди, а ответа все не было.

Внезапно из-за угла показалась фигура, и, чтобы не налететь на нее, Оливия резко остановилась, прижавшись к стене.

— Простите, миледи! Это моя вина! Я такая неуклюжая! Вы не ушиблись?

Снова она, Ката, эта вездесущая дурнушка. Кажется, она единственная, кто хоть что-то знает о графе. Но можно ли ей доверять?

— Вы-то мне и нужны, дорогуша, — сказала Оливия. — Я хочу с вами поговорить.

Гувернантка покорно кивнула, робко улыбаясь:

— Разумеется, миледи… Я к вашим услугам.

— Пойдемте, вы проводите меня до моей комнаты: я все еще плохо ориентируюсь в этом лабиринте. А по пути ответите на вопросы.

— Простите меня, но я должна… — попыталась запротестовать Ката, но Оливия нахмурилась и, бесцеремонно схватив ее под локоть, потащила за собой по коридору.

— Когда вы в первый раз оказались в замке, штат прислуги был совсем другим, верно?

— Да, миледи, — покорно призналась Ката, беспомощно оглядываясь через плечо.

— И что с ним случилось?

— Через три года его светлость всех распустил.

— Почему? — раздраженно фыркнула Оливия. — Отвечайте уже по существу, желательно сложносочиненными предложениями.

— Я не знаю почему, миледи… — промямлила Ката. — Его светлость выплатил последнее жалованье и нанял новых людей.

— Неужели он никак не объяснил причин? А что говорили слуги? Наверняка, ходили слухи?

— Не знаю, миледи, я не застала этот момент: мы с Себастьяном были в отъезде.

— Ладно, — успокоившись, протянула Оливия, чувствуя, что хватила лишнего, и еще немного, и девчонка, чего доброго, разрыдается. — Очень хорошо. Дать вам платок?

Ката закусила губу и покачала головой:

— Вы очень добры, миледи.

Но доброта Оливии была лишь короткой передышкой, чтобы собраться с мыслями. Позволив гувернантке перевести дух, она продолжила наседать с новой серией вопросов:

— Когда вас наняли, сколько лет было Себастьяну?

Ей хотелось схватить Кату за плечи и растормошить ее, пока та не расскажет ей правды.

— Ему не было и полгода, миледи, — заметно потеплел голос гувернантки. — Он был только-только отлучен от кормилицы. Я была сначала его няней.

— Как граф объяснил его появление?

— Он взял его под опеку.

— На каком основании?

— Я не знаю, миледи.

— Понятно.

Заметив, что они приближаются к знакомой части замка, Оливия замедлила шаг. Она ненадолго замолчала, слушая их гулкие шаги и разглядывая родовые портреты на стенах (семейное сходство поколений Колдбладов выражалось в необычайной белокожести и сероглазости, а также в хмуром выражении на слегка вытянутых лицах), а потом сухо отчеканила, не размениваясь на предисловия:

— Комната за фамильной галереей в западном крыле и подземелье. Что вам о них известно?

Расчет на внезапность сработал. Ката вздрогнула и испуганно начала лепетать что-то невнятное:

— Нет-нет, миледи, ничего не знаю… Кого угодно спросите… Никто ничего не знает, только его светлость. Нам не дозволено. Даже служанки не моют там полов.

— Но что-то вы ведь знаете, да? За восемь лет вашей работы гувернанткой что-то же вы заметили? Хоть что-нибудь?

Ката закусила губу. Она была крупнее и выше Оливии, и ей приходилось сутулиться, чтобы не возвышаться перед леди Колдблад нескладной великаншей.

— Мне нечего вам сказать, миледи. Простите меня.

Оливия вздохнула:

— Вы ему преданы, да? Чем он заслужил такую преданность?

Ката покачала головой:

— Миледи страшат его секреты? — ласково прошептала она, положив свою большую теплую руку Оливии на предплечье, как будто не замечая ее раздражения. — Секреты есть у всех. Милорд никогда не причинит вам зла. Доверьтесь ему, и вы увидите, как счастлив он будет заботиться о вас. Вопреки угрюмости, у него доброе сердце.

Оливия отвела глаза, чувствуя, как в ней зарождается понимание. Эта гувернантка могла запросто обратить летящие в нее стрелы в лебединых пух.

— Простите меня, я вела себя с вами неподобающе, — сказала Оливия. — Не знаю, что на меня нашло. Я буду благодарна, если вы не расскажете графу о моих расспросах.

— Это останется между нами, — клятвенно прижала ладонь к груди Ката. — И вы простите меня тоже. Я бы сказала вам больше, если бы могла.

Оливия только покачала головой. Глупая девчонка! Она не первая гувернантка, влюбленная в хозяина дома. По крайней мере, ей повезло родиться уродиной, и за свою честь она может быть спокойна.

========== Глава 5 ==========

Хотя Оливия держала на коленях раскрытую книгу и время от времени