Путешествие шлюпа Диана из Кронштадта в Камчатку - Василий Головнин

Как офицеры, так и вся команда, были во всю ночь наверху.

Во весь сей день (6‑е число) было безветрие. Поутру мы услышали жестокую пушечную пальбу в Копенгагене, но не знали причины оной; а вечером, будучи гораздо ближе к рейду, английский флот хорошо видели. В 6‑м и 7‑м часу со всех копенгагенских морских батарей палили с ядрами рикошетными выстрелами по направлению к английским кораблям, но ядрам невозможно было доставать на такое расстояние, и потому мы заключили, что шлюпки, посланные промеривать рейд, были целью такой ужасной пальбы, которая нам представляла бесподобную картину. Несколько сот орудий большого калибра рикошетными выстрелами поднимали воду до невероятной высоты; тысячи фонтанов вдруг глазам представлялись, а ужасный гром артиллерии вид сей делал гораздо величественнее.

В 4 часа утра 7‑го числа снялись мы с якоря при весьма тихом ветре и пошли к Копенгагенскому рейду. Хотя мне не было известно нынешнее политическое положение дел между Англией и Данией и дойдут ли сии две державы до открытой войны или кончат свои споры миролюбиво, но все, что я видел по приходе в Зунд, достаточно могло меня уверить, что дела между ними идут нехорошо, и казалось, что они начали уже неприятельские действия. В таком случае итти на Копенгагенский рейд могло быть опасно для нас, и легко статься могло также и то, что Россия приняла какое–нибудь участие в сей политической ссоре.

Это были такие предметы, о которых судить не мое дело, и я почитал своей обязанностью исполнить данные мне предписания, и потому я почел за нужное известить о моем прибытии нашего министра, при датском дворе пребывающего26. В письме к нему я упомянул о предмете экспедиции, о надобностях, для которых мне нужно зайти в Копенгаген, и напоследок просил его уведомить меня, могу ли я безопасно простоять на рейде дня три и пристойно ли это будет, судя по настоящему течению дел здешнего двора.

Депеши мои я отправил с мичманом Муром и приказал ему, получа словесный или письменный ответ, тотчас ехать нам навстречу, чтобы я мог знать содержание оного, прежде нежели приду на рейд.

На рейд мы пришли в 10‑м часу. Посланный на берег офицер возвратился со следующим известием: ни министра нашего, ни свиты его, ни консула в Копенгагене нет — они все, так как и весь иностранный дипломатический корпус, живут в Родсхильде27, но он был у командора Белли, начальствующего обороной города по морской части, и узнал от него, что город осажден английскими войсками и всякое сообщение с окружными местами пресечено и потому доставить письма к нашему министру невозможно; они ожидают атаки с часу на час и потому советуют нам итти в Эльсинор 28.

Желая лучше разведать о состоянии города и притом узнать, нет ли каких средств через самих англичан отправить мое донесение к нашему министру, я тотчас сам поехал на берег, а лейтенанту Рикорду велел итти со шлюпом с рейда и, удалившись от крепостных строений на дистанцию пушечных выстрелов, меня дожидаться.

Едва я успел выйти на пристань, как вдруг меня окружило множество людей, по большей части граждан среднего состояния; все они до одного были вооружены. Крепостные строения усеяны были народом, и я приметил, что на всех батареях делали примерную пушечную экзерцицию. Не знаю, почему им в голову вошло, что шлюп наш послан вперед от идущего к ним на помощь русского флота. Со всех сторон меня спрашивали, то на французском, то на английском языке, а иногда и по–русски, сколько кораблей наших идет, кто ими командует, есть ли на них войска. Караульный офицер едва мог приблизиться ко мне сквозь окружившую меня толпу; нельзя было не приметить страха и огорчения, изображенного на их лицах, а особливо когда они узнали прямую причину нашего прибытия.

Командора Белли я нашел в цитадели, где также был главнокомандующий города генерал Пейман. Командор представил меня ему при собрании большого числа генералов и офицеров, которые тут находились, а потом мы вышли в особливую комнату. Тогда я от них узнал, с каким намерением англичане делали такое нечаянное нападение на Данию: они требовали, чтобы датский двор отдал им весь свой военный флот, со всеми морскими и военными снарядами, находящимися в копенгагенском морском арсенале.

— Англичане, — сказал мне шутя командор Белли, — требование сие нам предлагают совершенно дружеским образом, без всяких неприятельских видов. Главная цель лондонского двора есть сохранить для Дании наш флот в своих гаванях, который иначе, по уверению англичан, будет Францией употреблен, вопреки собственному нашему желанию, против Англии; и потому они без всякой просьбы с нашей стороны, из дружелюбия, берут на себя труд защищать его и сверх того требуют, чтобы Кронборгский замок29 отдан был также в их руки.

Генерал Пейман и командор Белли изъявляли чрезвычайное негодование против такового поступка английского правительства. Они удивлялись, что английский флот и с войсками несколько времени были в Зунде, прежде нежели объявили подлинную причину их прибытия, и во все то время датчане снабжали их свежей провизией, зеленью и пресной водой, к немалой невыгоде жителей, имевших недостаток в съестных припасах даже для своего собственного употребления. К несчастью, англичане напали на них в такое время, когда все почти датские войска были в Голстинии30 и столица не имела никакой значащей обороны. Однакоже, несмотря на все такие невыгоды, датчане решились защищать город до последней крайности и на бесчестное и унизительное требование англичан никогда не согласятся. Они были уверены, что Россия примет сторону, датского двора и сделает им сильную помощь.

Командор Белли советовал мне ни минуты не оставаться на рейде, потому что они ожидают нападения с часу на час и что неприятельские бомбардирские суда уже заняли назначенные им места и, вероятно, скоро начнут действовать; а когда они станут бросать бомбы, тогда шлюп будет в опасности. Я просил у него лоцмана, но он никак не мог взять с батарей ни одного человека.

Письмо к нашему министру командор Белли у меня взял и обещался доставить непременно, коль скоро случай представится. Прежде нежели я их оставил, он мне сказал, что с самого вступления на берег английских войск между Копенгагеном и Эльсинором сообщение пресечено и там ничего не знают о состоянии столицы.

Пожелав им успеха, я оставил город в 11 часов.

Совершенное безветрие не позволило нам скоро удалиться с рейда; однакож, помощью завозов, в 2 часа после полудни мы подошли к английскому флоту*4. Линейных кораблей я в нем насчитал 22, много фрегатов, шлюпов и всякого рода мелких судов и сверх того до 200 транспортов. Тут же стоял фрегат, на котором был поднят английский флаг над датским; я думаю, что это эльсинорский брандвахтенный31 фрегат.