Мой любимый негодяй - Эви Данмор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нет, больше чем с недовольством. Она будет воспринята как откровенный вызов, несущий угрозу. Ведь если женщину признать личностью по праву рождения, любой придет к выводу, что она также обладает разумом и сердцем и, соответственно, имеет собственные потребности. Однако непрестанно приносящая себя в жертву мать или жена не может иметь собственных потребностей. Не это ли упорно вдалбливает в нас популярная поэма Пэтмора: «Мужчине радость доставлять – вот радость высшая для женщин…»?
– Отвратительные политические игры, – повторила графиня, качая головой. – Вижу, как они вас измучили. Вы выглядите ужасно усталой. Возьмите еще печенья.
– Прошлой ночью я читала письма и потеряла счет времени, – созналась Люси. – А может, просто старею. – Последняя фраза сорвалась с ее губ непреднамеренно.
Графиня откинулась назад; ее брови поползли вверх:
– Стареете? Тогда я уже практически мертвая? Нет, дорогая, поверьте на слово действительно старой женщине: вы находитесь в прекрасном возрасте. И определенно слишком молоды для морщин на лбу. Скажите, у вас есть особый друг?
Люси сдвинула брови:
– У меня есть три близкие подруги. Во время учебного семестра они проживают здесь, в отеле, на первом этаже.
– Чудесно. – Леди Солсбери отпила маленький глоток чаю. – Однако я имела в виду другое: есть ли у вас спутник жизни?
Ого! Люси смущенно потупилась:
– Нет.
– Заметно.
– Я руковожу кампанией против Закона о собственности замужних женщин. Сомневаюсь, что мне будут доверять, если я выйду замуж.
Леди Солсбери пожала плечами:
– Миллисент Фосетт замужем, а она пользуется большим уважением среди наших соратниц.
– Полагаю, тут дело в том, что муж Миллисент стал суфражистом задолго до их знакомства, – пробормотала растерявшаяся Люси. В своем текущем состоянии независимой женщины Люси чувствовала себя редкой птицей. У нее есть скромный, однако надежный доход, плюс к тому она не принадлежит ни отцу, ни мужу. Обычно женщина могла получить такую свободу, лишь овдовев. Почему леди Солсбери решила, что она откажется от этого?
– Я ни в коем случае не имею в виду некий формальный союз. – Леди Солсбери наклонилась к собеседнице. В ее глазах танцевали заговорщические искорки. – Я имею в виду сердечного друга, как это называлось в мое время. Любовника.
Любовника?
Люси с подозрением уставилась на чашку в руке графини. Неужели она предпочитает на завтрак шерри?
Леди тихонько рассмеялась:
– Ну надо же! Я вас напугала? Уверена, вам известно, какое удовольствие иногда можно получить от мужчины. Жизненно важно разграничивать свою личность и политику. И разумеется, вы не старая. Смотрите, даже покраснели при одном упоминании о любовниках.
У Люси пылали щеки. Разговор начинал выходить за рамки приличия. И кроме того, почему-то перед мысленным взором сразу возникло надменное и скучающее лицо Тристана…
Леди Солсбери потянулась через стол и похлопала Люси по руке:
– Не берите в голову. Одиночки – самые храбрые; так было всегда. Надеюсь, мы сумеем приобрести этот издательский дом. Знайте, мы в вас верим. Вы идете впереди и освещаете путь всем нам.
– Да, – рассеянно ответила Люси. – Я сделаю все, что в моих силах.
– Бог свидетель. Жаль, при моей жизни ничего не изменится, – вздохнула леди Солсбери. – Но я возлагаю большие надежды на Афину… Когда имеешь цель, это придает сил. Мой адвокат до сих пор думает, что я потратила деньги на очередную коллекцию шляпок. – Она с ехидцей засмеялась. – Откуда мужчине знать, сколько шляпок нужно женщине?
У входа в апартаменты Хэтти на первом этаже отеля обычно дежурил ее личный охранник, мистер Грейвс. Однако сегодня в тени притаились сразу двое мужчин совершенно неприметной наружности, изображавшие из себя лакеев. Ну конечно. Аннабель тоже пришла с сопровождающим. Брак с герцогом имеет свои недостатки. Надо благодарить Монтгомери уже за то, что он вообще позволил молодой жене продолжить изучение античной литературы.
Люси бесшумно пересекла коридор, устланный плотной ковровой дорожкой, и поразилась встретившей ее тишине. Сквозь открытые распашные двери в гостиную виднелась милая картина: люстра из венецианского стекла заливает ярким светом низкий чайный столик и канапе вокруг него, на столе возвышаются многоярусные блюда с лимонными пирожными и сконами – как ни удивительно, еще осталось несколько штук, – а подруги теснятся рядышком на желтом канапе. Три головы – рыжая, черная и каштановая – склонились над журналом. Вот и причина молчания! Даже слышно, как дрова потрескивают в камине. А над камином висело широкое полотнище с животрепещущим лозунгом:
Внесем поправки в Закон о собственности замужних женщин!
Чтобы найти место для полотнища, пришлось потеснить один из вездесущих портретов пожилого господина в напудренном парике. Сейчас джентльмен стоял, прислоненный к буфету, готовый вернуться на место в случае визита родителей Хэтти – семья состоятельного банкира не одобряла общественную активность дочери. Вместе с Хэтти в отеле проживала сопровождавшая ее везде двоюродная бабушка, однако та была слишком близорука, чтобы обратить внимание на подмену. По-видимому, тетушка как раз прилегла вздремнуть, дав возможность девушкам бесстыдно засидеться в гостях дольше положенных для светского визита пятнадцати минут.
«Какое необычное место – Оксфорд», – подумала Люси, глядя на подруг. С какой легкостью университет объединил на одном диване наследницу банкира, которая занималась живописью, юную леди из Шотландии, помогавшую в научной работе отцу-профессору, и дочь викария – ныне герцогиню, – изучающую античную литературу!
– Боже, Люси, ты нас напугала! Явилась молча, как привидение! – Хэтти вскочила с дивана. Ее рыжие локоны выбились из прически и рассыпались по плечам.
– Контракт пока что не утвержден, – поторопилась объявить Люси.
Аннабель и Катриона, которые тоже начали вставать, снова рухнули на канапе.
– Это правда ты, а не привидение? – Аннабель сверлила Люси своими зелеными глазами.
– А кто же еще? – Люси забралась на диван с ногами, совершенно неподобающим для леди образом. – Как я понимаю, правление обнаружило мое имя в официальных документах консорциума, и теперь они подозревают, что я намерена использовать «Лондонский печатный двор» в преступных целях. Вот и посоветовали мистеру Барнсу не продавать нам свою долю.
Хэтти, которая как раз наливала подруге чай, замерла. Ее круглые карие глаза округлились еще больше:
– Неужели он их послушается?
– Он человек робкий.
– Так что нам делать?
Люси еле заметно пожала плечами:
– Что и всегда. Ждать.
Катриона сняла очки и озабоченно оглядела подруг голубыми глазами.
– Не вини себя. – Ее шотландский выговор стал еще более певучим, как всегда случалось от переизбытка эмоций. – Мы обсудили все варианты, и поставить во главе предприятия тебя был наименее плохим.
– Ну спасибо, – скривилась Люси. По правде говоря, после недавнего визита к мистеру Барнсу она втайне подумывала: а не был
