Вторжение - Дин Кунц

— Огромное большинство метеорологов не верит, что глобальное потепление имеет место быть, — в голосе Темплтона зазвучали резкие нотки, — если только речь не идет о цикличных изменениях климата.

И Джека, и Веронику это заявление обескуражило, и, прежде чем выпускающий редактор смог подсказать им подходящую ремарку, оба одновременно вскинули глаза к потолку студии.

— Очень сильный ливень только что начался в Вашингтоне, — наконец заполнила паузу Вероника.

— На удивление сильный, — согласился Джек. Вероятно, редактор наконец-то дал ему указание, что-то шепнув в наушник, потому что он вновь повернулся к метеорологу. — Но, доктор Темплтон, все знают, что парниковый эффект…

— Что все знают — собачья чушь, — прервал его Темплтон. — И если мы хотим справиться с тем, что происходит, нам нужен анализ, базирующийся на настоящей науке, а не на…

Нейл нажимал кнопки на пульте дистанционного управления, пока не нашел канал одной из трех крупнейших телевещательных корпораций, которая, само собой, поломала сетку передач, откликаясь на возникший кризис. Специальный информационный выпуск вел знаменитый тележурналист, годящийся в отцы парочке с канала кабельного телевидения. Он упивался собственной важностью, беря интервью у специалиста по анализу данных, получаемых со спутников.

Судя по надписи в нижней части экрана, в студии находился доктор Сэнфорд Нгуен. Работал он в том же государственном учреждении, что и доктор Темплтон, который в этот самый момент на другом канале разъяснял Джеку, Веронике и зрителям абсурдность самой идеи парникового эффекта.

Ведущий, само собой, также получал вопросы от невидимого выпускающего редактора, но его реплики так плавно слетали с его золотого языка, словно он сам прекрасно разбирался в системах обработки спутниковой информации.

Доктор Нгуен сделал тревожное признание, что за три часа до первых наблюдений этих экстраординарных водяных смерчей спутниковая группировка Национальной метеорологической службы и других федеральных ведомств ослепла. Вышли из строя и спутники промышленных корпораций, на борту которых находилось фотографическое оборудование с высокой разрешающей способностью. Поэтому из космоса не удалось получить фотографических, инфракрасных или радарных изображений водяных смерчей, по которым, возможно, удалось бы определить, как и почему возникли эти природные явления.

— А как же военные спутники? — удивилась Молли. — Спутники-шпионы?

— Они тоже ослепли, — предсказал Нейл.

В телевизоре ведущий спрашивал доктора Нгуена, не могли ли стать причиной слепоты космических объектов всплеск космической радиации или необычайно сильная вспышка на Солнце.

— Нет, — заверил его Нгуен, — этим случившееся не объяснить. А кроме того, как-то странно все совпало. Ни космическое излучение, ни электромагнитные импульсы не могли вызвать такие катастрофические погодные изменения, а я уверен, то, что ослепило наши спутники, является также причиной возникновения водяных смерчей и ливней.

Придав лицу подобающую вопросу серьезность, ведущий спросил: «Доктор Нгуен, не являемся ли мы наконец свидетелями ужасных последствий глобального потепления?»

На лице Нгуена отразилось не только презрение, но и недоумение. Он словно задал себе вопрос: «А что, собственно, я тут делаю?»

— Почему только спутники наблюдения вышли из строя? — спросила Молли, указав на телевизор. — Коммуникационные-то по-прежнему работают.

— Возможно, им не хотелось, чтобы мы их увидели, — ответил Нейл. — Но они решили показать нам, что происходит с погодой, потому что страх отнимает силы. Может, они хотят испугать нас, чтобы мы стали трусливыми и сговорчивыми.

— Они?

Нейл не ответил.

Она знала, кого он имел в виду, а он знал, что она его поняла. Однако оба еще не хотели озвучить правду, словно произнесенное вслух имя врага привело бы к тому, что они вызвали бы в себе ужас, который не сумели бы укротить.

Нейл положил пульт на телевизор и направился из маленькой гостиной на кухню.

— Пойду сварю кофе.

— Кофе? — изумленно переспросила она.

Это решение казалось свидетельством полного психологического поражения, реакцией, недостойной несгибаемого, уверенного в себе мужчины, за которого она выходила замуж.

— Ночью мы не выспались, — объяснил он. — Возможно, нам еще долго предстоит бодрствовать. Не просто бодрствовать, но и не терять головы. Кофе поможет. И лучше сварить его до того, как отключится электричество.

Молли посмотрела на телевизор, на лампы. Она сомневалась, что электричество может отключиться.

А потом содрогнулась всем телом представив себе, что единственным источником света останется этот грязный дождь.

— Я соберу фонарики и запасные батарейки, если они у нас есть.

Аккумуляторные фонарики находились по всему дому, постоянно воткнутые в розетки. Они могли очень даже помочь в случае землетрясения, когда пришлось бы в темноте выбираться из комнат, заваленных сломанной мебелью.

Нейл повернулся к ней, заметно побледневший.

— Нет, Молли. С этого момента ни один из нас никуда не пойдет в одиночку. Позже мы вместе соберем фонарики. А пока давай сварим кофе. И сделаем сандвичи.

— Я не голодна.

— Мы все равно поедим.

— Но, Нейл…

— Мы не знаем, что грядет. Мы не знаем, когда в следующий раз сумеем поесть… спокойно.

Он протянул ей руку.

Более красивого и привлекательного мужчины она не встречала. Когда впервые увидела его более семи лет тому назад, Нейл стоял, освещенный разноцветными огнями, тепло улыбаясь, лицо его было таким прекрасным, а глаза такими добрыми, что Молли поначалу приняла его за святого Иоанна.

Она схватилась за протянутую руку, дрожа от страха, благодаря судьбу, которая свела их вместе, и любовь, связавшую их семейными узами.

Он притянул ее к себе, и она с радостью пришла в его объятия.

Прижалась ухом к груди, вслушиваясь в биение сердца. Сердце билось сильно, поначалу учащенно. Потом начало успокаиваться.

Замедлило бег и сердце Молли.

У железа высокая температура плавления, но она становится еще выше, если в него добавляют вольфрам. Кашемир — прочная материя, как и шелк. Но смесь шелка и кашемира еще прочнее и лучше согревает, чем каждая из этих материй.

Молли с юного возраста привыкла в одиночку тащить на своих плечах все, что взваливала на них жизнь. Теперь же, когда у нее появился Нейл, она могла выдержать ужасы и этого, и последующего мира.

Глава 6