Мы не навсегда - Елена Левашова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Господи, неужели заведующему стали известны постыдные тайны моей семьи? Я бы не хотела обсуждать это с ним. Хотя… Я почти уверена, что о Павле знали все. Судачили за спиной, жалели меня… Ненавижу жалость. Слишком уж я для нее сильная.
– Садись, Сонечка.
Леонид Сергеевич плюхается в кресло и нависает над столом. Понимаю, устал… Операции, конец рабочего дня, да еще и я со своей… вольностью.
– Слушаю вас, – отвечаю бесцветно.
– Сонь, я уезжаю в Америку. Мы с Ниной так решили. Поверь, мы долго жили на две страны, но сын… Да и Иришка… Дети давно там, а мы, как неприкаянные. – Сбивчиво объясняет он.
– Я вас прекрасно понимаю, вы не должны оправдываться.
– Сонь, я порекомендовал твою кандидатуру на место заведующего отделением. Высокая зарплата, премии, благодарности пациентов, повышение квалификации в лучших российских и зарубежных школах… В общем, бонусы налицо. Но и ответственности по горло. Сама знаешь…
– Меня? А почему меня? А не Толика или Марину? – отрезаю я, ерзая на месте от нетерпения.
– Марина резкая, неуступчивая. Там же еще с начальством уметь надо… Где-то промолчать, подчиниться, проглотить. Толик он… Не знаю. Он не готов. Ты блестящий врач и отличный дипломат. Я уверен, что лучшей кандидатуры мне не сыскать. Ну что, согласна?
– Можно подумать? – от волнения голос садится до жалкого всхлипывания.
– Недолго. – Соглашается заведующий. – Ну, ступай.
– До свидания…
Ну и ну… Выскакиваю из кабинета зама, как пробка от шампанского. Приваливаюсь к стене, пытаясь отдышаться. Повышение по службе! Наконец-то я дождалась. И снова на память приходят гнусные воспоминания: «Сонечка, никто тебя без моей протекции никуда не назначит. Ты технарь, работай простым хирургом, а деньги буду зарабатывать я!». Ох, как же Павлуше повезло, что он умер! Сейчас бы я плюнула ему в морду и растерла. Я соглашусь на должность. И уверена, что справлюсь.
Время тихонько ползет к закату. Орхидеи, живущие на моем подоконнике, склоняют головки и листья, жалюзи тихонько подрагивают от вечернего ветра. Вот и сентябрь. Осень раскрашивает древесные кроны в разные оттенки оранжевого и желтого, наполняет воздух блаженной прохладой, серебрит бегущие по небу облака. И еще у меня сегодня свидание с пациентом… Интересно, Барсов нарядится? Побреется и примет душ? Дурацкие мысли почему-то заставляют улыбнуться. Я переодеваюсь в уличную одежду, тщательно умываюсь. Чищу зубы, припудриваюсь, трогаю губы прозрачным блеском… Веду себя, как распутница – такая же, как «Викуша»… Бросаю взгляд на стрелки часов и, наконец, выхожу из опустевшего кабинета. Бегу по коридору, как преступница – втянув плечи, сажусь в лифт и еду на последний этаж. Взбираюсь на крышу по узкой железной лестнице, издали замечая Марка.
– Вы пунктуальны, Софья Васильевна, – улыбается он.
Черт, хотела ведь немного опоздать…
– Такая работа. Чувствую время и… все тут… – подхожу ближе, к импровизированному столику, сооружённому из старой табуретки. На нем бутылку сока, пластиковые стаканчики и коробка с пирожными: корзинки с фруктами, эклеры, «Анна Павлова». Глаза разбегаются!
– Не знал, какие вы любите. Заказал на свой вкус. – Барсов подходит ближе. Все-таки, нарядился… И пахнет от него чистотой и свежестью. Разве что щетина на лице прежняя, но я все понимаю: в больнице не до бритья…
– Вы хотели поговорить? – отшатываюсь я от него, как от чумного.
– Софья, для начала я хотел объяснить поведение моей жены.
– Вы думаете, мне это…
– Вам когда-нибудь изменяли? – неожиданно спрашивает Марк.
– Думала, что никогда. А так вышло, что всегда. – Отвечаю хрипло, взирая на проезжающие по проспекту машины. Они кажутся маленькими, почти игрушечными. Почему признаваться в этом так легко? Именно ему? Спроси меня Марина или Толик, я ни за что бы не выдала грязной тайны. Оставила ее в прошлом, как и память о муже.
– Лена мне изменила. Детектив Мирон Альбертович обнаружил веские доказательства, поэтому… В общем, она пришла просить прощение, но ее концерт не сработал. Как только я выпишусь, сразу займусь разводом.
Марк напрягается. Его плечи сникают, взгляд устремляется за горизонт. Кажется, что его мышцы звенят от напряжения. Меня захлестывает желание поддержать его. Чувства такие сильные и… новые, что я задыхаюсь.
– Марк… Я вам сочувствую, – произношу хрипло, касаясь его локтя.
Барсов глубоко вздыхает и притягивает меня к груди. Зарывается носом в волосы и сжимает мои плечи. Его сердце гулко стучит. Ощущаю это даже через одежду. Я замираю на месте, позволяя ему стоять так близко… Согревать горячим дыханием виски, касаться плеч. Ничего большего… Небо, крыша, ветер… Просто мы.
Глава 12
Барсов.
– Барсов, я вам разве разрешала так активно шевелить руками? – голос Софьи вторгается в блаженную тишину. Я так и стою, обнимая ее плечи… Вдыхаю аромат женских волос, удивляясь своей вольности. Я воспитан немного старомодно и привык ухаживать за женщиной, прежде чем… В общем, вы поняли.
– Софья, вы же сами говорили, что металлическая конструкция надежно держит кости. Вот если бы я вас на руки поднял, то…
– Вот еще, – фыркает она и отстраняется, вмиг лишая меня тепла. – О чем вы хотели поговорить?
Ни о чем. Ловлю себя на мысли, что хочу пить сок и есть пирожные в ее компании. И ни о чем не говорить… А еще я замечаю усталость в ее глазах, а на лице следы бессонной ночи или слез. Понимаю, она все-таки узнала об изменщике-муже. Интересно, кто ее осведомитель? И зачем этому человеку понадобилось так ее ранить?
– Давайте поедим, Софья Васильевна? – взмахиваю рукой, приглашая ее к «столику». – Еда в больнице не очень. Я даже похудел немного.
– Хорошо, давайте, – соглашается она и осторожно, как боязливая птичка, садится на деревянную перекладину, служащую лавочкой. – Я буду эклер. Люблю их с детства. А вот бисквитные не очень…
Она поднимает пирожное и, не скрывая удовольствия, откусывает. Я повторяю за ней – ни к чему эта неловкость. Мы жуем пирожные и смотрим на розовеющее небо. Уже сентябрь… У меня аврал на работе, а я радуюсь внезапному отпуску, как дурак.
– Вкуф-фно, – улыбается Софья, облизывая нижнюю губу.
Аппетитный крем остается на ее щеке, а я… протягиваю руку и стираю его быстрым движением пальцев.
– Простите. У вас крем на лице.
– Спасибо, – Софья краснеет от моего смелого прикосновения. – Вы что-то узнали о моем муже?
– Да. Он вел масштабную научную деятельность, Софья Васильевна. Искал способ устранить побочный эффект нового препарата. Концерн, кстати, об этом знал.
– И почему они не пошли навстречу? – пожимает она плечами. – Такой ученый клад для них.
– Или ненужная
