Кристаль - Поль-Франсуа Уссон

Скорее бы рассеялась эта пелена, похожая на саван!.. В голове Анжелы промелькнуло мимолетное воспоминание о белом облачении для мертвой Кристаль, которое одна из старух, пришедших обряжать ее, по старинке называла саваном.

Пальцы Кристаль скользнули вдоль руки Анжелы сверху вниз, сжали запястье. Затем другая рука осторожно погладила ее предплечье. Наконец обе ладони Кристаль соединились, словно заключив в мягкий кокон ладонь сестры. Глядя в прозрачные, словно вода горного озера, глаза Кристаль, Анжела чувствовала, что если это волшебство продлится еще какое-то время, то она может больше никогда не очнуться.

— Нет! Ты мертва!..

Ей вдруг стало холодно. Она отдернула руку, поднялась и попятилась к печи.

— Что с тобой, Анжела? Тебе холодно? Это здесь-то?.. Думаешь, ты до сих пор в том проклятом холодильнике?..

Анжела скрестила руки на груди. Озноб прошелся по ее телу, и она непроизвольно застучала зубами. Затем она взглянула на кисти рук: пальцы дрожали, и она ничего не могла с этим поделать. Кристаль в свою очередь встала, подобрала с пола большое полотенце, расправила его и, держа перед собой на вытянутых руках, направилась к Анжеле, собираясь укутать ее, чтобы согреть. Чувствуя, как кружится голова, Анжела невольно прислонилась к печи. Послышалось легкое шипение, когда кожа бедра соприкоснулась с раскаленной поверхностью, но боли от ожога Анжела не почувствовала. Взгляд ее снова упал на влажные блестящие камни, она протянула руку и схватила один из них — самый крупный, овальной формы. Крепко сжав его, она уже собиралась угрожающе замахнуться, но тут заметила, что камень в чем-то испачкан. В чем-то, похожем на красную краску… Она разжала руку. На пальцах остались следы свежей крови.

Глава 7

В семь утра в дверь Анжелы постучали. У порога она обнаружила поднос с завтраком, которым могли бы насытиться, наверное, десять человек. Ей принесли кофе, яйца, бекон, картофельный салат, лосося, миску креветок и блюдце местных северных ягод mulker, горьковатых на вкус. Это привело ее в хорошее расположение духа. Стало быть, если и не сам гость, то, по крайней мере, его желудок — в этой стране святое.

Усевшись по-турецки на разобранную постель и поставив перед собой поднос, Анжела быстро разделалась с обильной едой (удивительно, но она в одиночку съела все до крошки!), после чего ей пришла в голову мысль немного позаниматься гимнастикой. Она переставила несколько предметов комнатной обстановки, освобождая пространство, и сделала несколько упражнений для брюшного пресса — опять же, к собственному удивлению, довольно легко. «А я все еще в хорошей форме!» — с улыбкой сказала Анжела своему отражению в зеркале. Но почти сразу же подумала, что это, возможно, лишь последний всплеск энергии молодости перед наступающей зрелостью, которая, в свою очередь, предшествует старости. Теперь в течение какого-то периода все силы ее тела и духа будут доведены до предельного напряжения. Но когда-нибудь этому придет конец… Анжела не стала принимать душ, надела те же вещи, в которых была накануне, и направилась к двери, намереваясь спуститься вниз, чтобы выяснить, не прибыл ли наконец ее багаж. В этот момент она вспомнила о вчерашней встрече с Кристаль и пожалела, что у нее не оказалось под рукой фотоаппарата.

«Идиотка! Можно подумать, тебе удалось бы сфотографировать собственный кошмар!»

Уже у самой двери Анжела в нерешительности остановилась. По-прежнему стоявший перед глазами образ Кристаль мешал ей выйти. Анжела стояла не шелохнувшись, затаив дыхание, чтобы как можно лучше насладиться недавним видением.

«Я бы хотела, чтобы это было правдой… Если бы мысль была материальной, воображаемое могло бы стать истинным…»

Она взялась за дверную ручку, и в тот же момент кто-то постучал снаружи. Она открыла. Это был Имир, гигант с роскошной шевелюрой. Его длинные белокурые волосы, густотой не уступавшие кронам деревьев, отнюдь не делали его женоподобным — напротив, лишь усиливали исходившее от него ощущение мужественности и жизненной силы.

— Здравствуй, Анжела.

— Привет, Имир.

Ей вдруг показалось, что он знает все об ее сегодняшнем утре и прошедшей ночи.

— Ты хорошо спала?

— Да, спасибо.

Она по-прежнему стояла на пороге. Викинг не пытался войти или, наоборот, сделать шаг в сторону, чтобы дать ей возможность выйти. Громада его тела, казалось, заполняет собой весь коридор.

«Чего он хочет? — думала Анжела. — Не исключено, что меня. Такое ощущение, что он был здесь все это время, наблюдал за всем, что я делаю. Слышал, как я дышала во сне».

Имир, судя по выражению лица, был в некотором замешательстве.

— Анжела! Ты должна меня простить!

— Да за что же?

— Они меня попросили побыть переводчиком и в этом случае… Я отказывался, но они настояли. Сказали, что иначе я потеряю работу. Понимаешь?

— Да, конечно, понимаю. Ну что, идем?

На самом деле Анжела совсем не поняла, что он имеет в виду, но так или иначе нужно было выйти из номера. Имир вежливо посторонился, пропуская ее.

В коридоре стояли какие-то люди в униформе. Четверо блондинов с бледно-голубыми глазами; мужчины по-инквизиторски подозрительно на нее воззрились. На груди у каждого был вышит герб, что придавало им сходство с участниками военного оркестра. Однако инструментов у них не было. Один из них быстро повернулся, чтобы взять какой-то маленький кожаный мешочек, и Анжела увидела на спине мужчины надпись крупными буквами: POLITI.

Полицейские всех стран похожи, сказала себе Анжела. Кажется, они явились по ее душу.

— Nar la du deg?

— В котором часу ты заснула? — перевел Имир.

— Я вам уже ответила: не помню. Я редко смотрю на часы перед тем, как заснуть.

«Я все еще сплю, — думала Анжела, — мне нужно проснуться. Да, это точно. Проснуться у себя дома, во Франции. Я никогда оттуда не уезжала. Я никогда не была в норвежском отеле. Я не могу сидеть в этом номере и отвечать на вопросы, которые переводит для меня фальшивый викинг. К тому же эти люди совсем не похожи на копов. Где это видано — копы без оружия?»

— Nar kom du tilbake?

— В котором часу ты вернулась?

— Я уже говорила вам, что никуда не выходила из отеля.

— Меп to personer banket pa doren din og du var ikke der…

— Два человека стучались к тебе в номер, но тебя не было…

— Да нет же, я была!

— Jo, jeg var inne!

— Hvorfor apnet du ikke?

— Почему тогда не открыла?

Анжела почти физически ощущала, как на нее давит чужая подозрительность.

— Я не слышала стук.

— Jeg horte det ikke.

— Два свидетеля говорят…

— Men det var jo to stykker…

— Я повесила табличку «Не беспокоить!».

— Jeg hadde et «ikke forstyrr» skilt pa doren!

Один из полицейских указал коллегам на пустую дверную ручку.

— Да нет же, я…

Вспомнив, что накануне положила табличку в карман халата, Анжела наклонилась, надеясь увидеть его где-то рядом с кроватью. Полицейские тоже посмотрели на пол: там ничего не было, кроме ковра. Вдруг Анжела с удивлением увидела свой халат в руках полицейского, стоящего у двери. Тот обыскал карманы и извлек из одного из них табличку с предупредительной надписью. Где они нашли халат? В сауне? Эти полицейские тоже были частью сна?.. Внезапно Анжела поняла, что ничего не помнит о своем возвращении в номер. Быстро окинув его глазами, она заметила полотенце из сауны, лежавшее на кровати рядом со сбившейся простыней. Волна жара, всколыхнувшаяся где-то в животе Анжелы, разлилась по всему телу, и она почувствовала, как кровь приливает к щекам. Все присутствующие вслед за ней посмотрели туда же, и один из полицейских взял полотенце.

Анжела подумала о том, что надо все им объяснить, но, судя по всему, любые объяснения были бесполезны. От Имира тоже не приходилось ждать поддержки: он сидел молча, и было заметно, что он взволнован. На вид он был сильнее любого из полицейских. Почему бы ему не раскидать их всех одной левой?

— Это серьезно? — с жалобной нотой в голосе спросила у него Анжела.

— Hva sa bun? — немедленно рявкнул старший полицейский чин.

— Hun spurte от dette er en spok, — вежливо ответил Имир.

— Что вы ему сказали? — спросила Анжела вполголоса.

— Он спросил то же самое…

— И что вы ему сказали?

— То, что ты сказала…

— Что? Что именно я сказала?

В воздухе сгущалось напряжение.

— Slutt a snake! — произнес полицейский приказным тоном, после чего добавил по-английски с ужасным акцентом, очевидно повторив то же самое: — Shut the fuck up!

В наступившей тишине было отчетливо слышно, как один из четырех копов орудует в ванной комнате.

— Sor du alene? — донеслось оттуда.

Имир со слегка смущенным видом перевел:

— Ты спала одна сегодня ночью?

Все мужчины почти одновременно взглянули на широкую незастеленную кровать.