Эволюция религии. От фетиша и до веры - Владимир Небадонский

святой воде — такой, в которой омывали ноги жрецы. Как огонь, так и воду считали непреодолимой преградой для призраков. Древние римляне трижды обносили труп водой; в двадцатом веке тело окрапляют святой водой, а омовение рук на кладбище по-прежнему является еврейским обрядом. Позднее крещение стало частью обряда омовения; первобытные купания были религиозным обрядом. Только в последнее время купание стало санитарной нормой.

Однако человек не остановился на изгнании духов: вскоре, с помощью религиозных ритуалов и других методов, он попытался заставить духов действовать. Заклинание было использованием одного духа для подчинения или изгнания другого. Та же тактика применялась для отпугивания призраков и духов. Существовавшее в дуалистическом спиритизме представление о добрых и злых силах дало человеку прекрасную возможность для того, чтобы попытаться столкнуть эти силы друг с другом, ибо если сильный человек мог победить слабого, то могущественный дух наверняка мог взять верх над слабым призраком. Проклятия, произносимые первобытными людьми, представляли собой форму принуждения, предназначенного для внушения благоговейного страха низшим духам. Позднее этот обычай распространился на предание проклятию врагов.

В течение долгого времени считалось, что возвращаясь к обычаям, созданным более древними нравами, можно заставить духов и полубогов совершать желаемые действия. Тем же грешит и современный человек. Вы обращаетесь друг к другу, пользуясь простым, повседневным языком, однако, начиная молиться, вы возвращаетесь к более древнему стилю другого поколения — так называемому высокому стилю.

Этим же объясняются многочисленные случаи возвращения к религиозным обрядам сексуального характера, например, к храмовой проституции. Такие возвраты к первобытным обычаям считались защитой от многих бед. В сознании простодушных народов подобные действия были полностью лишены того, что современные люди назвали бы промискуитетом.

После этого пришло время ритуальных зароков, вслед за которыми появились религиозные обеты и священные клятвы. Большинство таких клятв сопровождалось самоистязаниями и членовредительством, позднее — постом и молитвой. Впоследствии верным способом принуждения стали считать самопожертвование, в особенности, отказ от половой жизни. Так первобытный человек уже на раннем этапе развития пришел к явно выраженному аскетизму в своей религиозной практике, веря в эффективность самоистязания и самоотречения как ритуалов, способных заставить нерасположенных духов действовать благоприятно в ответ на все его страдания и лишения.

Современный человек уже не пытается открыто принуждать духов, хотя он всё еще обнаруживает склонность торговаться с Божеством. И он до сих пор клянется, стучит по дереву, скрещивает пальцы и сопровождает плевок какой-нибудь затертой фразой, которая некогда была магическим заклинанием.

Природа культа

Живучесть культового типа социальной организации объяснялась тем, что он дал символику, необходимую для сохранения и поощрения моральных воззрений и религиозных устоев. Культ вырос из традиций «древних кланов» и был увековечен как признанный институт; все кланы исповедуют какую-нибудь разновидность культа. Каждый воодушевляющий идеал стремится обрести увековечивающую его символику — найти способ проявления в культуре, который обеспечил бы его существование и расширил бы возможности его реализации. И культ достигает этого за счет поощрения и удовлетворения чувств.

Уже у истоков цивилизации каждое притягательное движение в социальной культуре или развитии религии создавало ритуал, символический обряд. Чем менее осознанным было развитие, приводившее к появлению ритуала, тем сильней он привязывал к себе своих приверженцев. Культ оберегал взгляды и удовлетворял эмоции, но он всегда был величайшим препятствием на пути к социальному переустройству и духовному росту.

Несмотря на то, что культ неизменно замедлял социальный прогресс, прискорбно, что столь многие современные люди, верящие в нравственные нормы и духовные идеалы, не имеют в своем распоряжении адекватной символики — культа, дающего взаимную поддержку, того, что дало бы ощущение сопричастности. Однако религиозный культ невозможно придумать: он должен сложиться. Не существует двух групп с идентичными культами, если только их ритуалы не сведены к единому стандарту волевым решением властей.

Ранний христианский культ был наиболее эффективным, привлекательным и устойчивым из всех когда-либо созданных или придуманных ритуалов. Но в век науки его ценность в значительной мере была разрушена из-за уничтожения столь многих из его изначальных основополагающих принципов. Христианский культ был ослаблен вследствие утраты многих принципиальных идей.

В прошлом истина быстро росла и свободно развивалась, когда культ был нестрогим, а его символика — изменчивой. Неиссякаемая истина и адаптируемый культ способствовали быстрому социальному развитию. Бессмысленный культ профанирует религию, стремясь вытеснить философию и поработить мысль; истинный культ развивается.

Несмотря на свои недостатки и ограничения, каждое новое раскрытие истины порождало новый культ. Так и новая концепция религии Иисуса должна создать иную, соответствующую ей символику. Современный человек должен найти адекватное выражение для своих новых развивающихся идей, идеалов и устоев. Такие возвышенные символы должны проистекать из религиозной жизни, духовного опыта. И эта высокая символика более развитой цивилизации должна основываться на концепции Отцовства Бога и наполняться могущественным идеалом братства людей.

Старые культы были слишком эгоцентрическими. Новые должны быть порождением практической любви. Как и старые культы, новый культ должен укреплять взгляды, утолять чувства и поощрять преданность — но не только: он должен способствовать духовному прогрессу, расширять космические значения, повышать нравственные ценности, поощрять социальное развитие и стимулировать высокий тип индивидуальной религиозной жизни. Новый культ должен предлагать высшие цели жизни, которые являются как преходящими, так и вечными — социальными и духовными.

Никакой культ не способен сохраниться и внести вклад в общественный прогресс и индивидуальное духовное развитие, если он не основан на биологическом, социологическом и религиозном значении семьи. Устойчивый культ должен символизировать постоянство в условиях непрекращающихся изменений, прославлять объединяющее начало в потоке разнообразных социальных метаморфоз. Он должен опираться на истинные значения, возвышать красивые отношения и прославлять благие ценности, присущие истинному великодушию.

Однако, огромная трудность создания новой и удовлетворяющей символики заключается в следующем: как группа, современные люди придерживаются научного отношения, избегают суеверий и испытывают отвращение к невежеству, но индивидуально все они тяготеют к таинственному и благоговеют перед неизвестным. Никакой культ не может сохраниться, если он не заключает в себе некую притягательную тайну и не содержит некоторую недостижимую ценность. И при этом новая символика должна не только иметь значение для группы, но и быть понятной для индивидуума. Любая полезная символика должна выражаться в таких формах, которыми индивидуум может овладеть по своей собственной инициативе и которыми он может пользоваться совместно со своими товарищами. Если бы новый культ мог быть динамичным, а не статичным, он действительно мог бы внести ценный вклад, как в мирской, так и в духовный прогресс человечества. Современный символ рыбки, который наносят христиане на своих машинах, дверях, хороший символ, но он воспринимается как статика. Он не стал ассоциироваться