Упавшее небо II - Сергей Александрович Плотников

если пропажу клинков все-таки обнаружат, это будет выглядеть так, как будто их притырил кто-то из своих. Что, разумеется, замнут в узком кругу: как я и говорил, потому что не огнестрел. Но, раз уж я заморочился не светиться, пожалуй, не стоит ждать попутки: пусть я и нашел, чем замотать катаны, сверток все равно получился характерной формы. Просто пробегусь до “Площади Ильича”, благо, тут все те же три-четыре километра. Это даже чуть ли не быстрее получится, чем на медленно ползущем транспорте. Благо фонарь до сих пор при мне, я ведь во время сидения в трансформаторной будке включал его ненадолго всего пару раз.

Что сказать про путешествие от оборотного тупика до станции? По большей части темно и довольно однообразно. При этом я трижды натыкался на группы людей в тоннеле: что делали в боковых помещениях две из них я так и не понял, а третьи возились с жутко вонючим движком и шлангами дренажного насоса, убирая просачивающуся откуда-то воду. Все три раза я просто прошел мимо, загодя выключая налобный фонарик и переходя на шаг. В итоге “попутка” меня так и не догнала.

На платформу, где свет горел по тому же принципу, что и в тупике, я поднялся вообще без всяких проблем. Посты у краев оборудованы были — выставлены видавший виды стульчики, призванные спасти исстрадавшиеся задницы рядовых от сокрушительного действия гравитации — но те больше следили, чтобы в темноту тоннеля не канул кто-нибудь из детей.

Вот с самой платформой произошли куда более кардинальные перемены: легкие пластиковые перегородки превратили её в целый лабиринт без потолка. Откуда-то оттуда доносился гомон голосов множества людей, пахло едой — и куда сильнее хлоркой. А внутри немедленно возникло ощущение, что я каким-то образом попал сразу в больницу и в главный корпус какого-то большого университета: люди двигались по коридорам, толпились у дверей “кабинетов”, мелькали белые халаты врачей. Чтобы отыскать дверь комендатуры, пришлось раз пять дергать находящихся рядом. А когда искомое было найдено — разумеется, пришлось стать в очередь. Ну и лад…

Неожиданно рявкнувшая тревожная сирена мгновенно заткнула все разговоры.

— Тревожной группе готовится к выдвижению в сторону “Марксистской”-технической. Повторяю, пятиминутная готовность.

— Только ж позавчера проход подрывали и заваривали, — сказал кто-то рядом.

— Видать, конструкции выдержали…

— Или в другом месте дыра открылась, — подсказал кто-то третий. — А восьминоги только нашли. Или сами подкопали!

Не те ли это взрывы, что мы из кабель-канала слышали? Так. Так. А что? Уже раз поступил против правил, чего сейчас не рискнуть? Тем более, мое место именно там.

— Меня на усиление отряда прислали, к коменданту сижу, — поднялся я, взмахнув выданной бумажкой. — Куда идти, чтобы с тревожной группой ехать? Потом зарегистрируюсь.

— Давай за мной, — махнул мне вывалившийся из комендатуры офицер. Видимо, у них совещание там было с комендантом, или что-то вроде того. Ну вот и отлично. На ловца и зверь бежит.

Глава 7

За лейтенантом пришлось поспевать быстрым шагом. Он бы и бегом бросился, но временные перегородки не позволяли. Ну или пришлось бы сшибать людей, оказавшихся на пути, с ног. Тем не менее, мы успели выскочить к своеобразному перрону в конце платформы, оставленному свободным от временных стен, одновременно с нашим транспортом. Кажется, это штуковина называлась “рельсовый автобус”, и изначально предназначалась катать большое начальство по тоннелям.

Военные успели внести свою лепту, прицепив к автобусу спереди и сзади по платформе без бортов, на которых установили по одному крупнокалиберному пулемету. Учитывая, что стрелять предполагалось под землей — страшная по своей убойности штука получилась, применять которую требовалось крайне аккуратно. Своего рода оружие последней надежды, когда враг прет толпой и остановить его надо не считаясь с разрушениями инфраструктуры подземки.

Спустя всего несколько мгновений, солдаты и сержанты начали вваливались в салон с мягкими кожанными креслами кто по-одному, кто сразу по двое-трое. За первые пятнадцать секунд успел набиться целый десяток. В отличии от штучно вооруженной и подготовленной спецгруппы ФСБ, здесь личный состав вооружен был стандартно: автоматы Калашникова и пистолеты Лебедева. И “Ратники” у них были вроде как тоже “тройки”, но какой-то более ранней модификации, что ли. Зато каждый буквально обвешался гранатами, причем они были трех или даже четырех разновидностей!

— Больше не ждем, остальные с дрезиной и взрывчаткой поедут! — кому-то снаружи прокричал лейт, и замахал рукой машинисты состава: — Ходу, ходу!

Надо отдать должное человеку за рычагами автобуса: транспорт тронулся даже раньше, чем командир договорил.

— То же долбанное место, что позавчера! Пока это все, что известно, — не размениваясь на приветствия начал брифинг командир отряда. Ему пришлось повысить голос, потому что машинист явно не планировал соблюдать черепаший скоростной режим. — Действуем так: первое отделение, закладываете осколочные ленты и тянете дистанционку к повороту. Второе — идет в разведку!

Через окна, за которыми словно живые извивались змеи кабелей, в салон стал пробиваться знакомый по мирному метро свист. Ч-черт, никогда б не подумал, что этот не самый приятный звук способен вызвать приступ ностальгии…

— Боец, фамилия и звание? — я лишь спустя мгновение сообразил, что лейтенант обращается ко мне. Ну да, знаков различия на мне нет, даже подшитой планки с фамилией, только группа крови. Впрочем, во время апокалипсиса это становится простительной оплошностью.

— Инструктор Жаров, рукопашка и холодняк, — так оно всегда и бывает, одно вранье цепляет за собой другое. С другой стороны, глупо будет, если меня оставят в автобусе… ну и сказал я, в общем-то, что-то вроде правды. У меня даже ученики были, целых двое. Юля и Юрочка. Пожалуй, до того, как я осел в мотострелковом батальоне на неделю, не знал бы, что ответить. Но плотного общения с разведосами оказалось достаточно, чтобы совершенно не сомневаться в том, что надо еще сделать. Я развернул горловину свертка, показывая рукояти клинков. — Сплав лезвий позволяет эффективно резать октов в ближнем бою, где нельзя сосредоточить автоматный огонь. Проверили в нескольких стычках, я лично проверил. Разрешите идти первым?

Любой военный за такое “информирование” потом, когда все вскроется, точно затаит злобу. И сотрудничать, если на то будет его воля, откажется наотрез. Но мне и не нужна была приязнь лейтенанта, лишь быстрый пропуск через него к верхушке командования метрополитеном и еще одно натурное исследование. Цель оправдывает средства, я уже много лет жил и действовал по этой парадигме. И, к счастью знал, как сделать так, чтобы этот путь не привел в ад. Нужно, чтобы всегда оставался внутренний предел, за который нельзя переступать.

— Жаров,