Франц, дружочек… - Жан Жене
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дорогой Франсуа,
Не мог написать тебе раньше, поскольку находился в карцере. По каким причинам — думаю, ты догадался. Вышел только сегодня. Скажу без преувеличения, что я едва жив. Видел Гарсона. Он хочет меня защищать. Меня не вышлют. Аното больше не видел. «Чудо» у него? Позвони ему и скажи, чтобы принес мне его немедленно.
Как ты? Что насчет Виши?[54]
От Декарнена никаких вестей. Пиши мне. Письма от Ги получил. Спасибо.
Осторожней с рукописями.
Ты видел Кокто? Что он думает?
Я ни о ком ничего не знаю.
Что Дядюшка?[55] Кто бы мог предполагать? Напиши мне. Напишу более подробное письмо завтра или послезавтра.
Вложи в письмо конверт и бумагу для ответа. Следователя больше не видел. Судьей будет Лериш. Сходи к нему. Попроси у него пропуск для посещения.
Когда-нибудь все кончится.
Дружески жму руку.
Жан.
1 отд., камера 27.
2722 октября 1943 (почтовый штемпель). Письмо по пневматической почте на одном листе.
Дорогой Франсуа,
Как ты поживаешь? Хорош ли фильм Жана?[56] Что о нем говорят и что говорит он сам?
Аното передал мне рукопись[57] и книгу Тьерри[58] Поблагодари Тьерри за книгу и конфитюр. Он хороший товарищ. Скажи ему, что я отвечу на письмо, как только у меня будут конверты.
Меня не вышлют. Уже договорено.
Жан Декарнен потрясающий парень, снимаю шляпу.
Зайди, пожалуйста, к Кокто и попроси у него четыре моих пьесы:
«Для красотки»[59]
«Гелиогабал»
«Персей»
«Кастильский день».
Только у тебя хватит настойчивости их потребовать. Не уходи от него, пока не отдаст. Скажи ему, что они мне нужны для работы. Я не держу на него зла за то, что он мне не написал. Я был к этому готов, и в душе, в глубине души, мне наплевать. Я жалею, что познакомился с ним (искренне!). Он опошлил секрет, который я хотел сберечь для работы. Мне остается только начать все заново.
Скажи мне, куда ты едешь, где это «в часе от Парижа»?
Что ты там будешь делать? Что все-таки с тобой происходит?[60]
Пиши мне. И верь. Я твой искренний друг.
Жан Жене.
284 ноября 1943 (почтовый штемпель). Письмо в конверте Франсуа Сантену, Центр молодежи в Нофль-ле-Вье (Сена и Уаза).
Дорогой Франсуа,
Я чудовищно беспокоюсь о Жане Декарнене. Он мне не написал и не принес передачу во вторник. Что с ним случилось? Прошу тебя, сходи скорее к нему и напиши мне, в чем дело.
Приходи, пожалуйста, в половине второго в субботу 6-го в 13-ю палату. Там состоится суд. Аното будет меня защищать.
Принеси мне, если сможешь, перекусить, трубки и тетрадь. У меня кончилась бумага, а она мне срочно необходима.
Если Жан Декарнен не вернется к субботе, зайди, пожалуйста, к Дядюшке и спроси, не может ли он приготовить передачу. Я жутко беспокоюсь!
Ты не представляешь, сколько я работаю! Я почти закончил. Книга будет еще больше, чем «Богоматерь цветов», но и лучше. Кропаю ее с любовью. Жаль, у меня здесь только половина.
Меня не вышлют, но я получу большой срок. Что ж.
Если Декарнен не вернется, узнай в воскресенье у консьержки адрес его матери, мадам Люка, и сообщи мне. Пиши мне скорее, дружочек. Обнимаю тебя.
Жан Жене.
* * *Когда Жене отсидел свой срок и должен был выйти из Санте, его — в связи с ужесточением мер, принимаемых службами «поддержания порядка», и по решению префекта полиции от 27 декабря 1943 года — направили на неопределенный срок в «лагерь содержания под надзором» Турель, XX округ. Его могли продержать там до конца войны, или отправить в Германию, или освободить, но теперь это зависело уже не от Министерства юстиции, а от Министерства внутренних дел, называвшегося тогда «Секретариатом по поддержанию порядка», которым руководил Жозеф Дарнан и который фактически подчинялся Французской милиции. В этот мир знакомые Жене — Дюбуа, Теска и даже Бюссьер и Пикассо — были невхожи, я же знал Дарнана с семнадцати лет, поскольку с ним работал один мой родственник. Настала моя очередь действовать. «Не завтра, — сказали мне Кокто и Дюбуа, когда услышали о моих связях, — а сегодня же вечером». Несколько дней спустя я отправил требуемое письмо, хотя по причинам личного свойства делать это мне было неприятно. Я поручился за политическую неангажированность Жене и его литературный талант. Привел в пример Шенье и Гарсиа Лорку, тем более что Шарбонно[61] владел испанским и говорил мне в свое время, что кровь Лорки запятнала франкистское движение (в том, что Лорку казнили франкисты, тогда никто не сомневался).
Ответа на свое письмо я не получил. (Ф. С.)
2914 января 1944 (почтовый штемпель). Письмо в конверте, адресованное Фр. Сантену, лагерь Нофль-ле-Вье (Сена и Уаза), и пересланное в Школу кадров в Монтри (Сена и Марна).
Франц, малыш,
Я ждал тебя уже дважды вместе с милейшим Барбеза (знакомством с ним я обязан тебе). Он говорит, что у тебя все в порядке. Мои дела тебе известны.
Расшевелить Кокто, Дюбуа, Теска не так-то просто. Понимаю, что все это трудно.
Скажи мне, есть ли у тебя время приехать ко мне и когда? Полагаю, ты в любой день можешь вызвать меня на проходной в Турель. Постарайся прежде повидать начальника. Он поймет.
Я работаю, а ты?
У меня никаких известий о Ги, а у тебя?
Так что очень беспокоюсь. О своей судьбе тоже.
Пиши, приходи ко мне…
Обнимаю.
Жан.
Лагерь содержания под надзором, к. 24, бульвар Мортье, 141, (20).
3021 января 1944 (почтовый штемпель). Письмо в конверте, адресованное Франсуа Сантену, Центр молодежи, Нофль-ле-Вье (Сена и Уаза).
Франсуа, малыш,
Я на последнем издыхании, но все же у меня хватает сил беспокоиться о тебе, хотя ты и считаешь, что я тебя забыл. Ты с ума сошел. За что мне на тебя сердиться? Что за глупость.
Но я в скверном положении, и я тебе завидую.
Меня могут в ближайшее время отправить в концентрационный лагерь. Я в первом списке. К кому ты можешь обратиться, чтобы меня вызволить? Сам понимаешь, как я расстроен. Можешь ли ты увидеться с Дарнаном? Танги[62] не может меня освободить? Кокто не может сходить к префекту? К кому мне обращаться? Кругом осечки.
А ведь я работаю. Приходи ко мне в четверг. Я тебе покажу, что я делаю, но предупреди меня о дне прихода, чтобы тебя внесли в список посетителей.
Пиши мне, не будь свиньей. Я напишу тебе подробней через две недели, когда закончу книгу.
Над чем ты работаешь? Чем занимаешься, кроме дорогих деток? Ты мне напомнил Пилоржа.
До свидания, старик.
Пиши, пиши и приходи.
Жан Жене.
3124 января 1944 (почтовый штемпель). Письмо в конверте, адресованное Франсуа Сантену, Центр обучения, Нофль-ле-Вье (Сена и Уаза).
Дорогой Франсуа,
получил твое письмо и отвечаю немедленно. Тороплюсь, потому что сегодня день посещений и письмо унесут, минуя цезуру.
Я очень рад, что ты согласен заняться моей судьбой, однако мне кажется, что такие дела решаются не в переписке, а с глазу на глаз. Твой родственник напишет тебе вежливый ответ, а что там на самом деле, проверить невозможно. Я же снова останусь ни с чем. Нет, тут ничего не поделаешь. Я в очередной раз поверил Кокто, а он пошел к Теска, Дюбуа и Танги, вместо того чтобы идти к префекту полиции, который подписал ордер на интернирование. Этого он не сделал. Что ж. Вот уже месяц мне твердят о вмешательстве Мондора. Сам Лауденбах почему-то желает поучаствовать в моей судьбе. Вся эта суета с виду очень красива, но вызывает у меня только досаду, поскольку ни к чему не приводит. Клянусь, если бы мой друг сидел в тюрьме и я бы хотел его освободить, я бы пошел к префекту, добился приема и убедил бы его.
Но боюсь, что все потеряно. Первая группа уезжает в понедельник 24-го в лагерь Руйе, а вторая, в которой числюсь я, в понедельник 31-го туда же. Что дальше? Не знаю, черт возьми, и знать не хочу. Так вот, если через месяц я отсюда не выйду, то порву или сожгу книгу, которую пишу, — а она могла бы стать одной из лучших во французской литературе. Я не отдам свою книгу кучке кретинов, которые преспокойно смотрят, как я подыхаю, и только вяло помахивают перчаткой, держа ее дряблыми пальцами. А коли так, то баш на баш. Ты и сам скажешь, что я прав. Ты же видишь, что работаешь с кретинами! И то, что ты о них говоришь, меня не удивляет. Я такого рода экземпляры уже встречал. Противно только, что ты водишься с подобным отродьем. Чтобы своротить эдакую глыбу, нужно обладать чудовищной силой или иметь капсулу мелинита. Хорошо бы тебе не долго в этом вариться!
