Холодный мир. Сталин и завершение сталинской диктатуры - Олег Хлевнюк

В результате Сталин предложил шестерке заниматься впредь, как внешнеполитическими, так и внутренними вопросами, а также пополнить состав шестерки председателем Госплана Вознесенским и «впредь шестерку именовать семеркой»[96].

Реакция Микояна на критику последовала на следующий же день. В письме Сталину он формально согласился с обвинениями в свой адрес и униженно обещал: «Приложу все силы, чтобы научиться у Вас работать по-настоящему. Сделаю всё, чтобы извлечь нужные уроки из Вашей суровой критики, чтобы она пошла на пользу мне в дальнейшей работе под Вашим отцовским руководством»[97]. Однако при этом Микоян не удержался и подробно изложил факты, из которых следовало, что на самом деле не Микоян, а Сталин не санкционировал вовремя предложенные решения о сокращении расхода хлеба.

Сталину вряд ли понравилась такая, пусть и скрытая, вольность. 15 октября он обратился с поручением к новому члену руководящей группы Н. А. Вознесенскому, А. А. Жданову и секретарю ЦК ВКП(б) Н. С. Патоличеву разработать решение о дальнейшем сокращении расходования хлеба. При этом Сталин писал: «Никакого доверия не оказывать в этом деле т. Микояну, который благодаря своей бесхарактерности расплодил воров вокруг дела снабжения»[98]. Поручение Сталина было немедленно выполнено. 17 октября Вознесенский, Жданов, Двинский, а также секретари ЦК А. А. Кузнецов и Патоличев представили Сталину проект постановления, предусматривавший сокращение карточного снабжения, увеличение выпечки хлеба за счет ухудшения его качества (использование примесей) и т. д. Руководителям местных партийных органов вменялся в обязанность контроль за работой подразделений Министерства торговли и системой карточного снабжения. Сталин одобрил проект. 18 октября постановление формально утвердило Политбюро[99].

Атака на Микояна в сочетании с выдвижением Вознесенского, последовавшее затем противопоставление Вознесенского и Жданова Микояну при решении вопросов продовольственного снабжения выглядели как стравливание Сталиным своих соратников. В значительной мере так это оно и было. В противовес «четверке» военного периода, члены которой подвергались периодическим нападкам, Сталин выдвигал и награждал доверием группу руководителей, которые играли ведущие роли накануне войны, но в военные годы были оттеснены на периферию высшей власти. После Жданова Вознесенский как никто другой подходил на роль соперника «четверки», прежде всего, Берии и Маленкова. Их противоборство началось еще перед войной, когда Сталин, несомненно, под влиянием Жданова забрал Вознесенского в Москву на пост председателя Госплана СССР и выдвинул его в Политбюро. О внешних проявлениях этого соперничества вспоминал управляющий делами СНК СССР Я. Е. Чадаев, тесно соприкасавшийся по службе со всеми высшими советскими руководителями. В январе 1941 года, накануне XVIII партийной конференции, на которой Сталин поручил Вознесенскому выступить с докладом, Чадаев был свидетелем следующей сцены в кабинете Берии. Берия и Маленков вместе читали проект доклада Вознесенского:

«Маленков цветным карандашом отмечал те места текста, которые вызывали у него сомнения или возражения, и едко и пренебрежительно их комментировал. “Тоже мне, учитель нашелся, все поучает нас”, — говорил он. “Тут есть места и почище, ты только посмотри”, — добавлял Берия»[100].

Неприязнь к Вознесенскому еще более возросла после того, как Сталин, ставший в мае 1941 года председателем СНК, неожиданно для всех назначил Вознесенского своим первым заместителем в правительстве в обход более заслуженных и старых членов Политбюро. Даже вполне лояльный к Вознесенскому Микоян в своих мемуарах так оценивал этот факт: «[…] Что нас больше всего поразило […] так это то, что Вознесенский стал первым заместителем председателя Совнаркома […] По-прежнему непонятны были мотивы, которыми руководствовался Сталин во всей этой чехарде. А Вознесенский по наивности был очень рад своему назначению»[101]. Во время войны звезда Вознесенского, казалось, начала закатываться. Во всяком случае, Берия и Маленков заняли более высокое положение в сталинском ближнем кругу. В конце 1946 года Вознесенский при помощи Сталина взял реванш.

Последовательное образование «шестерки», а затем «семерки» привело к существенному укреплению позиций «ленинградцев» во главе с Ждановым. Помимо самого Жданова и Вознесенского, вошедших в состав руководящей группы Политбюро, успешную карьеру в Москве делали и другие их товарищи. В марте 1946 года кандидатом в члены Политбюро стал заместитель председателя Совета министров СССР А. Н. Косыгин, до войны занимавший ответственные должности в Ленинграде. Тогда же секретарем ЦК ВКП(б) был назначен А. А. Кузнецов, долгие годы при Жданове работавший вторым секретарем Ленинградского горкома партии. Под руководство Кузнецову было передано важнейшее подразделение ЦК — Управление кадров. Н. С. Патоличев, знакомый со Ждановым еще с 1920-х годов[102],4 мая 1946 года в связи со снятием Маленкова был утвержден новым секретарем ЦК, а затем назначен начальником нового влиятельного Управления по проверке партийных органов ЦК ВКП(б). Функцией Управления был контроль за работой обкомов, крайкомов и ЦК компартий союзных республик[103].

Позиции А. А. Жданова в партийной иерархии были таким образом очень сильными. Сам он руководил аппаратом ЦК как фактический заместитель Сталина по партии, руководивший работой Оргбюро и Секретариата ЦК. Его ближайшими сотрудниками, секретарями ЦК, курировавшими работу важнейших управлений, были многолетние протеже Кузнецов и Патоличев. Однако главным политическим капиталом Жданова было, несомненно, доверие к нему Сталина. На некоторое время Жданов вновь вернул себе позиции ближайшего соратника вождя.

Жданов и сталинская холодная война

В соответствии с долгой историографической традицией, А. А. Жданова характеризовали как бескомпромиссного радикала, преследователя советской интеллигенции, организатора политических погромов в области культуры, которые позднее под названием «ждановщина» вошли в историю как синоним бездумного догматизма и мещанской нетерпимости[104]. Позже, напротив, его пытались представить поборником умеренности и покровителем либеральных представителей естественных и гуманитарных наук[105]. На самом деле, в вопросах культуры и искусства у Жданова, похоже, было очень мало собственных идей. Практически каждой его идеологической акцией дирижировал Сталин. Сам Жданов нередко делал то, что шло вразрез с его собственными интересами. Сталин же руководствовался собственным пониманием логики холодной войны, логики, которая должна была поставить советскую интеллигенцию в оппозицию всему западному.

Тот факт, что Жданов был не более чем исполнителем воли Сталина, не означает, что он был лишен определенной институциональной идентичности. После болезни и смерти в мае 1945 года А. С. Щербакова Жданов, наконец возвращенный в Москву, сосредоточил в своих руках руководство работой Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), возглавлявшегося тогда его протеже Г. Ф. Александровым, и идеологической работой в целом. Одной из главных проблем, с которой столкнулся Жданов, была необходимость вернуть партию на рельсы идеологической ортодоксии. Массовый прием в партию в годы войны, расширение кругозора фронтовиков, наблюдавших жизнь на Западе, последовавшая затем их демобилизация угрожали идеологической чистоте парторганизаций. В таких условиях Жданов возглавил огромный аппарат, призванный укреплять идеологическую бдительность. Его обязанности как куратора идеологической машины (Управления пропаганды ЦК, печати, издательств, кино, радио, ТАСС, искусств, устной пропаганды и агитации) были формально закреплены постановлением Политбюро от 13 апреля 1946 года[106]. В течение четырех месяцев Жданов основал новый пропагандистский еженедельник «Культура и жизнь», стал автором двух знаковых постановлений ЦК ВКП(б) об усилении партийно-организационной и партийно-политической работы с вновь вступившими в ВКП(б) и о подготовке и переподготовке руководящих партийных и советских работников. Под его руководством создавалась Высшая партийная школа ЦК ВКП(б), Академия общественных наук[107].

Несмотря на взлет Жданова весной-летом 1946 года, в основных идеологических событиях того периода, благодаря которым он получил известность, ведущую роль играл все же Сталин. Подоплекой этих кампаний, окончательно прояснившейся летом 1947 года, было стремление дисциплинировать советскую интеллигенцию и на фоне углубления противоречий на международной арене втянуть ее в идеологическую войну с Западом.