Литературная Газета 6581 ( № 51-52 2016) - Литературная Газета

Всё зависит от руководства региона, в первую очередь от непосредственного куратора в правительстве и потом уже от отраслевых министров. Например, Министерство культуры Хакасии уделяет повышенное внимание литературному процессу в контексте общего культурного процесса. Прежде у них долгие годы была неблагоприятная ситуация с книгоиздательской деятельностью, но сейчас книгоиздание восстановлено и неплохо функционирует. Главное, чтоб это было заложено в бюджете республики, в бюджете министерства, которое курирует, скажем, Союз писателей и другие творческие организации…

Современная алтайская литература стала такой, какой мы её видим сейчас, в результате тех изменений, которые происходили в нашей стране начиная с 60-х годов XX века. Этот период был периодом расцвета нашей литературы. При этом нужно понимать, что второй алтайской литературы не существует за пределами Республики Алтай: даже если наши этногруппы и живут в соседних странах, у них нет обучения на родном языке и нет своей письменности. Это касается и хакасов, и тувинцев, и других народов: у нас просто нет запасных вариантов. Всё сосредотачивается на конкретных персоналиях – на нас. За эти годы у нас произошла смена – ушло из жизни целое поколение тех писателей, которые создали славу современной алтайской литературы в советские годы. Все они были питомцами Литературного института, представителями московской творческой школы.

– На каком языке создаётся литература в республике?

– В том и смысл, что литература у нас создавалась на родном языке, но в последние годы появляются и русско­язычные авторы. Этот процесс носит пока билингвальный характер. Я и сам билингвальный автор – ещё с начала 80-х годов начал писать также и на русском языке: научные, литературоведческие, исторические, публицистические эссе и статьи. А вот стихи творю исключительно на родном языке, ведь чтобы достойно писать на русском, его надо впитать с молоком матери. А вообще национальные литературы невозможно развивать без русского языка. Мы, как и все народы, живём в лоне России, также и все национальные литературы существуют не сами по себе, а в контексте общероссийской литературы, и если сама русская литература страдает – страдают и все остальные литературы. Один единый организм.

– Назовите ключевые имена алтайской словесности.

– Всех не перечесть, но вот крупнейшие прозаики и классики последнего времени: Аржан Адаров, Борис Укачин, Дибаш Каинчин и Кюгей Телёсов. Оба последних были исключительно прозаиками. Теперь, когда мы их лишились, у нас появилась новая волна – женская. Надо заметить, в нашей литературе долгое время не было женщин: ещё в 70-е годы я предпринял попытки ввести в литературу девушек. Они состоялись. И вот не так давно появилась очередная генерация. Я даже выпустил несколько лет назад антологию женской прозы. Среди заметных авторов могу назвать Зою Омину, Карлагаш Ельдепову, из старшего поколения – Дьергелей Маскину, Гузель Елемову, Сураю Сартакову, сказочницу Танытпас.

– Одна из самых наболевших проблем национальных литератур – проблема перевода. Как с этим обстоит дело у вас?

– Переводческая школа за последнюю четверть века практически разрушена. Желающих переводить нас, региональных поэтов, почти нет: за это не платят. Когда есть возможность, поэты переводят друг друга, но этого мало. А ведь раньше была хорошая новосибирская переводческая школа, но сейчас она оскудела. Надо возрождать и сибирскую переводческую школу. Там есть молодые авторы; они хотят переводить, хотят работать. Но для этого переводчиков надо обеспечивать.

У нас лежат огромные запасы нашей народной литературы – то, что называется фольклором: наш эпос, наши песни. Елена Королёва – молодая переводчица, которая переводила мои стихи и исторические предания, совершила подвиг: сумела перевести стихи моего отца, который работал в песенном жанре. А песенный жанр – самый трудный для перевода алтайской народной поэзии. Раньше у нас не было слова «поэт» – было слово «кожончи», что в переводе означает «певец»: поэты прошлого были, как правило, певцами. Эта устная литература сосуществовала в советское время наряду с литературой письменной. Сегодня настало время, когда устная литература преображается, возвращается обратно.

– А как и когда возникла письменность на Алтае?

– Алтайская письменная литература на основе русской письменности возникла в 30–40-х годах XIX века. Это было связано с деятельностью Алтайской православной миссии: письменность была необходима для перевода религиозной литературы на алтайский язык. При миссии существовала большая переводческая школа, в которой работали выдающиеся люди. Я могу назвать двух крупных писателей ХIX века, которых мы считаем основоположниками алтайской литературы: это Михаил Чевалков, сподвижник основателя миссии Макария Глухарёва, и Иван Штыгашев. Уже в те времена алтайская литература создавалась на двух языках. Чевалков, например, не писал на русском языке, но он перекладывал с русского на алтайский. А вот отец Иоанн, выходец из Шорской тайги, вначале ни слова не знал по-русски. Но позже, став студентом Казанской духовной семинарии, летом 1883 года написал в эпистолярном жанре замечательное произведение – «Путешествие алтайца в Киев, Москву и её окрестности». Я восхищался, читая эту книгу!

Отец Иоанн стоит у истоков формирования хакасского и шорского литературных языков. Его вклад в развитие тюркологии ещё не оценён в полной мере. К слову, текущий год был объявлен в Хакасии Годом Ивана Штыгашева и успешно завершается.

– Расскажите об алтайском буддизме.

– Алтайская версия буддизма издавна адаптирована к нашей народной традиции и имеет очень глубокие корни: она восходит к древнему уйгурскому периоду, когда ещё не было разделения на школы, и в ней же сокрыты традиции древнего несторианского христианства. Учёные называют его бурханизмом, а кто-то тенгрианством, но я называю пантеизмом. Это научно-экологическое мировоззрение. Для алтайца священная земля находится не в палестинах, как для христиан, и не в Аравийской пустыне или в Гималаях, а вокруг и под ногами, поскольку это его родная Планета-земля (Иер-Алтай).

Вообще у нас сейчас религиозная ситуация индифферентна. Наравне с буддизмом у алтайцев существует и православие, потому что значительная часть населения в своё время была крещёной.

Три обязательных вопроса

– Статус писателя сегодня?

– Статус писателя сегодня требует восстановления. То, что писателя нет в реестре профессий – это безобразие. Но писатели были, есть и будут, пока существует наш народ. Потому что народ нуждается в красоте, сохранении, сбережении своего духа, и это может проявляться только через язык, через слово. Однако в этом вопросе должна быть ещё и государственная воля, которой, к сожалению, нет. Мы взываем к государству, а чиновники, должностные лица, которым надлежит этим заниматься, не понимают значения литературы и писателей для народа и страны, особенно на данном этапе развития.

– Какой должна быть литературная критика?

– Как жанр литературная критика тоже в кризисном состоянии. Она должна быть боевитой, такой, какой мы её знаем по примеру великой русской литературы XIX века. Она должна помогать разглядеть подлинные произведения искусства. Критик должен быть подсказчиком, наставником для читателя. Хорошая критика – штучный товар, мы все в ней нуждаемся.

– Ваш совет начинающим авторам.

– В наше время писать – это подвиг. Писать на языках малых народов – подвиг вдвойне. А быть переводчиком с русского языка на национальные и наоборот – подвиг втройне. Даже когда не платят гонорары, если в тебе живая душа, если ты хочешь творить – ты должен творить, несмотря ни на что. Мы должны помнить, что условия существования литературы в советский период были уникальными, не имеющими аналогов в мировой истории. Дай бог, чтобы хоть что-то из того периода нам удалось сохранить и вернуть. А пока мы должны творить и работать.

«Маадайкара» сближает народы

«Маадайкара» сближает народы

Спецпроекты ЛГ / Многоязыкая лира России / Эпос Алтая

Таким увидел художник одного из героев алтайского эпоса

Теги: эпос Алтая

В год, когда отмечается 260 лет добровольного вхождения алтайского народа в состав России, особое значение приобретают повлиявшие на взаимопроникновение двух великих культур переводы устного народного творчества Алтая.

Алтайский эпос широко известен, его изучением занимались крупнейшие тюркологи: В.В. Радлов, Н.А. Аристов, С.В. Киселёв, В.И. Вербицкий, С.С. Суразаков и другие. Традиция переводов на русский язык творчества народов Сибири богата примерами и именами, первые переводы алтайского эпоса сделаны писателями-сибиряками в 1940 году. В ХХ веке литературно-переводческая школа Западной Сибири была представлена такими выдающимися писателями, как Евгений Березницкий, Александр Смердов, Александр Романов, а позже Абрам Китайник, Геннадий Карпунин, Нелли Закусина и поэт Александр Плитченко. Первые опыты поэтических переводов Александра Плитченко берут начало в шестидесятых. Это была работа над стихотворениями современных авторов, пишущих на немецком и турецком. Позже его переводческая копилка пополнилась стихами, переведёнными с английского, польского, венгерского, сербохорватского, якутского, монгольского, тувинского, бурятского и алтайского языков.