Прошлые обиды - Лавирль Спенсер

Вспомнив о визитке Майкла, она зажгла в машине свет и достала ее из кармана.

5011, Лэйк-авеню, Уайт-Бер-Лэйк.

Он переехал в Уайт-Бер-Лэйк? В десяти милях от нее? Почему? Ведь последние пять лет он жил в западном районе Миннеаполиса? «Слишком близко, чтобы чувствовать себя комфортно», – решила она, засовывая визитку в карман и нажимая на педаль.

Двадцать минут спустя она подъехала к дому на Третьей авеню, который некогда делила с Майклом. Это было двухэтажное здание в георгианском стиле над рекой Сент-Крой. Красивый, пропорциональной постройки дом с парадным входом в центре и закругленными окнами с обеих сторон. Четыре колонны у входа поддерживали полукруглую крышу, огражденную перилами. Дом создавал ощущение надежности, безопасности. Когда они его покупали, Бесс сказала Майклу, что он похож на дома из детских книжек, такие, в которых может жить только счастливая семья.

Они влюбились в него сразу, как только увидели, еще не заходя внутрь. А когда вошли, их очаровал вид на нескончаемые просторы за Сент-Крой, ее крутой берег с гигантским кленом и сверкающая вода внизу. Все в этом доме приводило их в восторг.

Ничто из того, что случилось потом, не изменило отношения Бесс к дому. Она по-прежнему любила его, любила так, что выплачивала его стоимость сама после того, как Рэнди исполнилось восемнадцать и Майкл мог не участвовать в выплате.

Она въехала в двухместный гараж, опустила автоматическую дверь и вошла через вход для прислуги на кухню. После того как ее бизнес стал приносить доход, она обзавелась белым шкафом от «Формика», положила новый линолеум цвета морской пены. В столовой теперь пол был закрыт плюшевым ковром в кремовых тонах. Мебель была дымчато-голубой и нежно-оранжевой, как краски реки на восходе солнца, лучи которого проникали в высокие окна с восточной стороны дома.

Бесс бросила пальто на диван, стоящий в кухне перед стеклянной стеной, включила высокий торшер на керамической ножке, с круглым абажуром и подняла оконные жалюзи. Занавески, пышные наверху, внизу были все в оборках с цветочным рисунком голубого и оранжевого цветов. Рисунок занавесок повторялся в обивке двух удобных глубоких стульев и проявлялся лишь намеком на длинном диване с дюжиной уютных подушечек.

Подняв жалюзи, Бесс постояла у окна, любуясь зимним пейзажем. Двор, укутанный снегом, заиндевелые кусты, клен у забора, бледная лента широкой реки, а в полумиле, в Висконсине, мерцающий свет окон на темном высоком поросшем лесом берегу.

Она думала о Майкле… о Лизе… вновь о Майкле, об их еще не родившемся внуке. Слово это не произнес ни один из них там, в ресторане, но оно было с ними так же реально, как чашки дымящегося кофе на столе. «Боже мой, у нас будет внук». Эта мысль вдруг пронзила ее, как молнией, она была готова разрыдаться. Трудно ненавидеть мужчину, с которым тебя объединяет подобное.

Свет в окнах на том берегу стал расплываться – она не смогла сдержать слез. Стать бабушкой – это нечто такое, что обычно случалось с другими, но не с тобой. В телерекламах седовласые и румяные бабушки и дедушки пекли печенье с внучатами или звонили им по телефону, встречали их у дверей на Рождество и раскрывали объятия стоящим на пороге двум поколениям.

У их внука такого не будет. У него будет молодой интересный дедушка, который недавно развелся с очередной женой и живет в Уайт-Бер-Лэйке, а его бабушка слишком деловая женщина, у которой нет времени печь печенье.

После развода Бесс не раз сожалела о том, что утрачены традиции, прерваны родовые связи, но никогда она не ощущала эту утрату так остро, как сегодня. Сама она помнила родителей своей матери – дедушку Эда и бабушку Молли Аечэр. Они умерли давно, еще когда она училась в школе. Воспоминание о них навеяло грусть. Они жили совсем рядом, в Стилуотере, в доме на Норт-хилл. Бесс ездила к ним на велосипеде, когда хотела совершить налет на бабушкины корзинки с бисквитами или ее клубничный пирог или посмотреть, как дедушка Эд красит птичьи домики в своей маленькой мастерской на заднем дворе. Он знал секрет, как привлекать скворцов: домик для них должен быть с наклонной крышей, без насеста, с вынимаемым дном. Летом на заднем дворе, на бабушкином огороде и на лужке, разгуливали скворцы.

Времена изменились. Ребенок Лизы будет самостоятельно навещать свою бабушку и своего дедушку, лишь когда научится водить машину.

Скворцов в Стилуотере больше нет, они исчезли.

Бесс вздохнула и отошла от окна. Сняла костюм и бросила его на диван, оставшись в блузке и колготках, зажгла камин в столовой и уселась перед ним на полу, глядя на огонь. Что думает Майкл по поводу того, что станет дедушкой? Где сейчас Рэнди? Каким мужем будет Марк Пэдгетт? Любит ли его Лиза по-настоящему? И как она сама, Бесс, справится с ситуацией, в которую загнала ее дочь? Всего лишь один вечер провела она с Майклом – и уже снова чувствовала себя такой разнесчастной.

Зазвонил телефон. Бесс подняла трубку и посмотрела на часы. Было около одиннадцати.

– Да?

– Привет. Проверка.

– О, привет, Кейт.

Она убрала волосы с висков и подняла лицо к потолку.

– Ты пришла поздно?

– Несколько минут назад.

– Ну как прошел обед с Лизой?

Бесс уселась на бочкообразный стул, положив голову на мягкую спинку.

– Боюсь, что не очень хорошо.

– Почему?

– Лиза пригласила меня не просто пообедать.

– Зачем еще?

– О Кейт… Я тут сижу и немножко плачу.

– А что такое?

– Лиза беременна.

На другом конце провода Кейт присвистнул.

– Она хочет выйти замуж через шесть недель.

– За отца ребенка?

– Да, за Марка Пэдгетта.

– Ты упоминала это имя.

– Но только упоминала. Господи, она и года его не знает.

– А что он? Хочет на ней жениться?

– Говорит, что хочет. Они желают свадьбу на полную катушку.

– Тогда в чем проблема? Не понимаю.

Вот в этом-то и была проблема: Кейт часто не мог ее понять. Они встречались три года, и за все это время он ни разу не посочувствовал ей, когда она в этом нуждалась. Особенно он был нетерпим к детям, может быть, оттого, что своих у него не было. Порой из-за этих разногласий между ними возникала такая пропасть, что Бесс не была уверена, сумеют ли они ее когда-нибудь преодолеть.

– Проблема в том, что я ее мать и хочу, чтобы она вышла замуж по любви, а не в силу обстоятельств.

– Она его не любит?

– Говорит, что любит, но…

– Он ее любит?

– Да, но…

– Тогда о чем ты беспокоишься?

– Это все не так просто, Кейт!

– Что именно? Ты огорчена, что будешь бабушкой? Это все чепуха. Я никогда не понимал людей, которые волнуются из-за того, что им исполнилось тридцать, сорок или у них появился внук. Это так нелепо. Важно быть при деле и чувствовать себя молодым.