Гальрадский ястреб (СИ) - Богатков Сергей

Чтобы отвлечься, Камилла решила найти Велимира и поговорить. Она уверенно вышла и постучала в соседнюю дверь, надеясь, что Дориан ушел прогуляться куда-нибудь подальше, но напрасно. Из-за двери послышался его уверенный властный голос:

— Войдите.

Она открыла дверь и вошла. Глава стоял возле окна и, судя по всему, за кем-то наблюдал.

— Где Велимир? — спросила Камилла.

Дориан посмотрел на неё без усмешки и махнул рукой.

— Ходит где-то, — а затем подошел поближе и заговорщицки произнес: — Хочешь выпить? Тебе станет легче, поверь.

Она окинула взглядом комнату и увидела вино. Может, и вправду стоит забыться или есть другие, более действенные методы?

Она неуверенно кивнула и почему-то поверила. Хотелось, чтобы на душе стало легче. Дориан подошел к столу и налил полный кубок. Она взяла его в руки и жадно осушила до самого дна, чувствуя насыщенный, сладковатый вкус. По голове, будто кто-то ударил палкой. Камилла присела на свободный стул.

— Алкрийское королевское, — похвастался Дориан. — Хорошее вино. В Гальраде его не так-то просто достать.

Камилла не разбиралась, поэтому попросту не нашла, что ответить.

— Ты удивительный человек, — то ли в шутку, то ли в серьез сказал Дориан.

— Чем удивительный?

— Велимир рассказывал, что, когда убивал тех ублюдков из цирковой труппы, ты просто стояла и смотрела пустым взглядом. Не кричала, не бежала, не испугалась. Верно, тоже хотела умереть? Думал, ты и сегодня будешь с отрешенным лицом, но нет.

Камилла вздохнула:

— Тогда было всё равно.

— Тебя сломили, верно? А будь сегодня на месте убитого тобой паренька кто-то из той труппы, стала бы раздумывать?

— На месте того паренька был он сам и никто другой! — возмутилась Камилла. — Возможно, Велимир рассказал тебе все, что знал о моей жизни. Но тебе ничего не известно о моих чувствах!

Может, спиртное подействовало, может, пережитые убийства на дороге или всё сразу, но глава теперь не выглядел таким, как раньше.

— Верно, ничего, — ответил он. — Только не надо опять рассказывать про детство и что североземцы убили всю коммуну и родителей, и друзей, — затем на мгновение задумался и сказал: — Если бы этого не случилось, ты бы всю жизнь провела, возделывая почву и собирая урожай у себя в деревне. Ничего не зная о жизни за её пределами. Скучное, однообразное существование.

На самом деле у Камиллы были несколько иные планы. Она думала, что они с Дьюком поженятся, скопят денег и отправятся путешествовать, обязательно побывают в столице. Это больше было мечтой Дьюка, который любил говорить о путешествиях и о том, что будет делать, когда вырастет, но Камилла всецело поддерживала. В поисках лучшей жизни они вместе хотели отправиться в земли Беренгарского союза.

— Я бы променяла это на то, чтобы быть с теми, кого люблю, — возмутилась Камилла. — А ты, не променял бы?

— Променял бы я? — На секунду Дориан задумался. — Возможно, да, но люди часто умирают, вот что я знаю. Слышала что-нибудь про Герберта Жестокого, например?

— Нет.

Дориан сел на стул напротив и налил ещё вина в кубок, поставив рядом с собой. Затем откинулся на спинку стула, закинув ногу на ногу, вздохнул и начал рассказывать:

— Был такой управитель в западной провинции Гальрада, давно уже. Говорят, относился к своим слугам, как к скоту, и высокомерным был до безумия. С детства привык к роскоши, рос в достатке и богатстве в замке у отца. Так вот, когда он встал во главе провинции, достигнув совершеннолетия, то в какой-то момент поднял оброк тем, кто работал на земле его отца. Это такая плата простолюдинов за то, что они работают на его…

— Я знаю, что такое оброк, — перебила Камилла.

— Ах, ну да. В общем, простолюдины решили устроить бунт и собрались, чтобы пойти к замку и потребовать снижения платы. Пришли ночью с факелами, палками и вилами. Управитель вышел к ним, пообещал, что вернет всё, как было, и простолюдины мирно разошлись. А затем приказал своим людям найти главарей, поднявших восстание. Коммуна, в которой эти люди жили, была полностью уничтожена. Убили всех мужчин, женщин и детей. Никто не спасся.

— Это ужасно, — выразила сочувствие Камилла.

— Да. Но, ордена существуют, пока есть потребность убивать даже в мирное время и пока за это платят деньги. И наша община отчасти живет за счет этого.

Дориан взял в руки кубок, а затем поразмыслил и поставил перед Камиллой.

— Больше не хочу, спасибо, — отказалась она.

— Велимир просил чему-нибудь тебя научить, вот и тренируйся, — глава улыбнулся. — Очень важный навык — много пить и не пьянеть. Иначе, от убийств можно сойти с ума.

— Если Велимир спросит, чему ты меня учил, скажу, что осваивала главный навык любого воина.

Дориан усмехнулся:

— Да, посмотрел бы я на его рожу в этот момент. Но, как бы то ни было, теперь ты полноценно можешь называть себя воином общины, — провозгласил он. — Так как прошла три воинских устоя.

— Каких ещё три устоя?

— Увидеть смерть, пережить бой и принести смерть, кажется, так говорится правильно, — уточнил Дориан. — Может, хотя бы за это выпить?

— Откажусь, спасибо, — Камилла отрицательно покачала головой. — Пожалуй, мне пора.

Напиваться особо не хотелось, да и ничего хорошего из этого не выйдет. Как-нибудь потом она займется освоением главного воинского навыка. Камилла решила, что нужно уходить и встала со стула. Дориан не спешил останавливать, лишь грустно посмотрел на кубок и пододвинул обратно себе. Напоследок спросил:

— Нравится меч, который я тебе подарил?

Она вспомнила, как бессовестно кинула оружие под кровать, хотя после битвы следовало бы вычистить лезвие. Велимир предупреждал, что за оружием нужно следить и это тоже ответственность.

— Да, нравится, — честно ответила Камилла. — Ещё раз спасибо.

Дориан улыбнулся, довольный тем, что смог угодить.

Камилла нашла, чем заняться, а заодно и отвлечься: Мирине нужна была помощь по хозяйству. И вплоть до самого вечера они убирались, мыли полы, готовили ужин и успели постирать часть грязной одежды. А с наступлением темноты, как обычно, поели у себя в комнате. Камилла улеглась на кровать и поняла, как сильно устала. За целый день Велимир так и не попался на глаза, впрочем, Дориан тоже оставался сидеть в своих покоях и вышел прогуляться только под вечер.

Окно в маленькой уютной комнате Мирина часто отставляла открытым. Камилла впервые за все время не могла уснуть и лежала, слушая тихое пение птиц. В своей жизни она уже несколько раз избегала смерти. В очередной раз воспоминания всплывали перед глазами навязчиво и правдоподобно, будто это было вчера.

Камилла помнила, как взяла за руку Дьюка, заставляя оторвать взгляд от тела его матери, и кинулась в лес. Держала его за руку так сильно, будто отпустить было равносильно смерти. За ними погнался один из североземцев. Камилла уже не помнила, сказала ли Дьюку напоследок что-то перед тем, как расстаться. Но решение приняла быстро и не думая. Привлекла на себя внимание преследователя и убежала прочь. Она помнила, как проводила взглядом мальчика, помнила слезы, катившиеся по щекам, и попытку запутывания следов. Помнила падение. Враг догнал её и, довольно ухмыляясь, сказал что-то на своем, непонятном ей языке. Он не собирался убивать сразу, но Камилла понимала, что это был конец.

Камилла лежала на земле и ждала, что будет дальше, боясь даже привстать. Неожиданно, за спиной врага послышалось шуршание травы, а затем из-за толстого дуба появился вооруженный мечом человек, напав на врага сзади. Это был Элиас Альбер — отец Дьюка. Первый раз на своей памяти она увидела его с оружием в руках. Элиас действовал умело и несколькими ударами повалил врага на землю. С волнением он поинтересовался, в порядке ли Камилла и где Дьюк. Узнав, что сын скрылся в неизвестном направлении в лесу, заметно успокоился. И приказал спасаться. Бежать в глубины густого леса так далеко, как только она сможет. А сам направился в деревню.