Не тихоня (СИ) - Лаванда Май

— Артём! — кричит она мне вслед, но я отгораживаюсь, скрываюсь за тяжёлой дверью в молчаливых стенах дома.

Я не видел её три года, и не хотел бы видеть ещё столько же. Стало как-то вдруг неприятно, противно что-ли. Всё хорошее настроение развеялось, как дым. Расслабиться после неожиданной встречи смог только вечером за бокальчиком «северного сияния». Крышесносная вещь…

Я поначалу не понял, что мне подсунули. Спросил: «Это что вообще такое?».

— Это бомба быстрого действия, — со знанием дела ответил Кирилл. — Только я умею твёрдо стоять на ногах после такого коктейля!

— Что в составе?

— Водка и шампанское.

— Звучит как…

— Как будущее жёсткое похмелье, — с каким-то горделивым видом закончил одногруппник.

Что же, видимо этот парень любитель смочить свой болтливый язык. Ещё бы: с таким-то упорством им работать…

Мы сидим в баре: я, Ермолин, Даня, Стёпа-шалун, ещё трое из нашей группы и двое ранее не знакомых мне парней со своими девчонками.

Поначалу всё чинно и благородно: знакомство, обмен рукопожатиями, разговоры о планах на жизнь и марках машин. После неизбежно начался отрыв с матами на весь бар, дружным гоготом над всякой похабщиной, что несёт Стёпа, рассказывая нам байки о том, как позавчера снял себе грузную женщину через сайт знакомств в Интернете…

В какой-то момент все плавно переключаются на разговоры о меркантильных лживых женщинах. Присутствовавшие в компании девчонки бурно отстаивают свою честь, а парни стебут и доказывают свою правду.

Я слушаю их, посмеиваясь. Меня, откровенно говоря, развезло настолько, что потолок меняется с полом местами и обратно. Уже никуда не рыпаюсь, удерживая свою пятую точку на стуле. Лишь бы не свалиться на пол, честное слово…

— И вообще вы изменщицы лютые! — пьяно вопит Стёпка, тыча пальцем в воздух в направлении девчонок.

— Мы?!

— Не конкретно вы, — успокаивает Даня, хватая Стёпу за предплечье, словно останавливая того от настоящего нападения. — Он просто пьян и несёт чушь!

— Пьяная чушь у Стёпы каждый день, — смеюсь я, забавляясь от картины плавающих в глазах стен и огней бара. — Даже на трезвую голову.

Я едва слышу, что мне отвечают. Вроде, поддержали шутку — я молодец, должно быть. Но битва полов продолжается уже без меня, так как я под действием текущей темы вдруг вспоминаю Крылову с её пальчиками.

Меня накрывает фантазиями о том, а что же ещё она умеет ими делать. Настолько же она горяча, насколько груба в своих высказываниях? О, этот контраст… Не знаю от чего голова больше кругом пошла: от мыслей о ней или выпитого алкоголя.

Беру в руку телефон и печатаю Крыловой сообщение:

— А эротику тоже любишь читать?

И хихикаю. Глупо, пьяно, с озорством, на которое способен только человек под действием «северного сияния»…

Глава 9

Одария

Наступил понедельник. Привычный кофе, сборы на учёбу и поглядывание на часы. Хотя беспокоит меня не возможное опоздание на первую пару, а совсем другая вещь…

«Ты отлично справилась в эти выходные», — пытаюсь успокоить себя. Потому что снова ничего не нашла. Уже которые поиски не привели к нужному мне результату. Этот тот самый случай, когда я безумно расстроена тем, что библиотека в нашем вузе настолько огромна. Сколько ещё времени и нервных клеток я должна убить в её стенах?

Надеюсь, меньше, чем на достижение статуса человека с оконченным высшим образованием.

Погода не прекращает радовать ярким солнцем. Оно слепит мне глаза, пока я сижу в городском автобусе, набитым такими же студентами, как я.

В день похорон Ани тоже было солнечно. Весело чирикали птицы, сидящие на кладбищенских деревьях, лёгкий ветерок гладил шелковистую травку. Всё было в природе нормально, и люди занимались своими прежними делами. Будто и не умер никто. Будто совсем ничего не изменилось.

Только я, родители и, может, пара родственников заметили утрату целого куска жизни. У всего остального мира всё по прежнему.

И я, не смотря на горькое чувство, продолжаю делать привычные вещи. Например, как сейчас, ездить на пары, глядя в окно автобуса на проносящиеся мимо городские улицы. Отец продолжает работать, а мать… Справляется своими силами, как она считает. Но все мы трое так или иначе изменились.

Я поняла это, когда полгода назад была в последний раз у родителей дома. Позвонила заранее, что буду. Дверь мне открыл отец. В квартире стояла тишина, так как оказалось, что мать спит. Я удивилась, ведь дневной сон не в её правилах — тогда я ещё удивлялась.

Родитель налил мне чай, предложил сделать бутерброды.

— Бутерброды? Чем же вы питаетесь? — спросила я тогда.

— Берём доставку, — ответил отец и вышел из кухни, оставив меня на время одну.

Вскоре он вернулся. Отец медленно сел за стол, демонстрируя мне опустошённую бутылку из под вина в своих руках. Он глядел на неё с задумчивым видом, повертев туда-сюда в разные стороны, будто любуясь этикеткой. Вдруг он показался мне очень старым. Старым, безумно уставшим, измученным. Мне стало дурно.

— Почему ты мне её показываешь? — спросила, кивая на бутылку.

— Мы питаемся доставкой, потому что твоя мать увлекается распитием вина со своими подружками.

— Сильно увлекается?

— Не сказал бы, что у неё алкоголизм, но достаточно для того, чтобы я был зол, — в подтверждение своих слов отец недовольно хмурил густые брови.

— Ты говорил с ней об этом?

— Она меня не слышит. Только ругаемся по итогу. Не могла бы ты поговорить с ней?

— Я попробую…

Я попробовала на следующий день, но не знаю насколько это сработало. Мать во время нашего телефонного разговора была абсолютна трезва и вела себя, как обычная здоровая женщина. Она ужаснулась тому, что я и отец думаем о ней плохо, и обещала впредь быть осторожней при общении со своими подругами.

Однако, то и дело до меня доносится информация, что подружки никуда не делись и никуда не денутся, так как только общение с ними помогает пережить потерю младшей дочери.

Видеть такой настрой тягостно; в родительском доме висит в самом воздухе что-то мрачное, густое. Так я и перестала к ним ездить, созваниваясь теперь лишь по телефону.

Автобус качнуло, когда мы встаём на нужной мне остановке, отвлекая меня от мрачных мыслей. Пора вливаться в студенческий поток и переключиться мыслями на учёбу.

В аудитории практически никого. Только Алина Иванова, сидящая в телефоне, да спящий на аудиторном столе Стёпа. Вынимаю заранее тетрадь с ручкой и кладу на стол, чтобы «застолбить» себе место у окна.

Времени до звонка ещё достаточно, и я решаю, не дожидаясь