Король и его королева - Александр Бушков

— Тогда за чем же дело стало? — спросил Сварог. — Если это нам поможет, а тебе никакого вреда не принесет…

Яна смотрела как-то странно, прикусила нижнюю губу с таким видом, словно вот-вот должна была расплакаться.

— Или нет? — спросил Сварог тревожно. — Или все же будет вред?

— Никакого…

— Вита, ничего не понимаю, — сказал Сварог с досадой. — Почему ж тогда у тебя такой вид, будто тебя завтра хоронить должны? — Он покрепче прижал ее к себе, повторил настойчивее: — Вита… Какие тут опять заморочки?

— Ну, понимаешь…

— Не понимаю, — сказал Сварог сердито. — Ни черта…

Она не отстранилась, но отвернулась, насколько удалось и тихо, так, что он едва различал слова, проговорила:

— А что, если ты меня бросишь… такую… Если тебе не понравится, что во мне теперь столько силы…

— И все? — радостно воскликнул Сварог. — И все проблемы?

Она отозвалась, все так же почти шепотом:

— Говорят, некоторые так и поступали… Кое-кому даже казалось унизительным, что…

— Что его женщина — такая? — понятливо подхватил Сварог. — Ну, дурачье, что скажешь… Ты и так уже несколько раз показывала, что сильнее меня — да вот, историю с рукерами взять… Вот только я что-то ни разу не чувствовал себя слабым и униженным. Сомневаюсь, что когда-нибудь стану иначе думать… Да, вот кстати. Мара раз в десять лучше меня владеет мечом — но меня это как-то совершенно не напрягает. Вита, что ты, как маленькая… Никогда я тебя не брошу. Никакую.

— Правда?

— Честное слово.

Она повернула к нему лицо, озаренное такой радостью и надеждой, что Сварог даже почувствовал себя чуточку неловко. Прижалась щекой к щеке, и они долго сидела так в совершеннейшей тишине. Потом Яна отстранилась, сказала уже спокойно, даже деловито:

— Ну тогда и тянуть не стоит, тем более что сегодня полносемелие, а это еще лучше…

Прошлепала босиком к изящному гардеробу (и как только успела за неполные сутки набить его платьями и обувью в поразительном количестве, а остальные комнаты — всевозможными дамскими безделушками? Поразительно быстро обустроилась у себя дома). Сбросила халат, распахнула высокую резную дверцу, выдернула первое попавшееся платье (такое впечатление, вообще не глядя, что женщинам во время выбора нарядов как-то не свойственно), накинула прямо на голое тело, схватила первые попавшиеся туфельки, небрежно провела по волосам сверкнувшим самоцветиками гребнем.

— Нам что, придется куда-то идти? — спросил Сварог.

— Понимаешь… Нет никаких сложных и особенно долгих ритуалов, но кое-что проделать все же придется. Это тебе не лампу зажечь… Необходимо открытое пространство, чистое поле, хорошо бы холм… и трава, много травы… Кстати, лигах в пяти от замка, я помню, есть холмы…

— Не такие уж и высокие, — сказал Сварог. — Так, холмики…

— А это все равно, холм вовсе не должен быть высоченным, главное, чтобы он был… И трава там хорошая, густая, высокая… — она сделала нетерпеливое движение к двери.

— Погоди, — сказал Сварог. — Что бы там ни было, а одну я тебя…

— Ох, какой ты… — с досадой сказала Яна. — Разве я сказала, что тебе со мной нельзя? Да пожалуйста! Только близко подходить не будешь, нельзя… не знаю почему, просто нельзя. И птичек своих лупоглазых бери хоть сотню, только пусть тоже подальше держатся…

Она прямо-таки притопывала на месте. Сварог прекрасно знал это состояние: когда все для себя решено, и знаешь, что должен действовать, немедленно, и земля под ногами кажется раскаленными углями… Поэтому он торопливо встал, застегнул камзол на все пуговицы.

А вот Яна, наоборот, в последний момент задержалась в двери, оглянулась как-то беспомощно. Сварог понял, подошел, обнял за плечи и сказал веско:

— Помнится, я кому-то честное слово давал? Никогда я тебя не брошу…

Она слабо улыбнулась — лицо у нее было, как у человека, которому предстоит с головой нырнуть в холодную воду — потом повернулась и решительно вышла в коридор.

Когда они садились в летящую лодку, Сварог оглянулся на близкий Велордеран: вот кому беззаботно и весело, высокие окна пиршественной залы ярко освещены, музыка доносится, видно даже, как кружатся пары… Ну, понятно, ни один человек там ничего не знал — хороший хозяин не станет грузить гостей своими заботами…

Глава III

Порыв Древнего Ветра

Едва он опустил летающую лодку неподалеку от невысокого пологого холма, сплошь заросшего высокой густой травой, Яна нетерпеливо распахнула дверцу и выпрыгнула наружу. Это состояние он тоже знал — когда хочется побыстрее со всем покончить. Впрочем, никак не походило, чтобы Яна нервничала, аккуратно сняла туфельки, и, сняв платье через голову, чисто женским инстинктивным движением аккуратно повесила его на борт лодки. Сварог ухмыльнулся про себя: когда женщина так себя ведет, с ней все в порядке.

Она подошла вплотную, обнаженная, прекрасная, улыбнулась как-то по-детски:

— Ты знаешь, страшновато чуточку… После бабушки этого никто не делал, столько лет прошло… Поцелуй меня.

Сварог крепко поцеловал ее, отнюдь не как ребенка.

— Я останусь прежней, не думай никаких глупостей, — сказала она быстро. — Так и стой здесь, пока все не кончится. Ты меня никогда не бросишь?

— Никогда, — серьезно сказал Сварог.

Отрешенно улыбнувшись, Яна повернулась и неторопливо пошла к холму, расположенному всего-то уардах в ста. Сварог сразу обратил внимание, что ей не приходится прикладывать ни малейших усилий, раздвигать доходившую ей до пояса траву — трава поспешно раздвигалась перед ней сама, смыкаясь следом.

Сварог не испытывал ни тревоги, ни страха, ничего подобного — но охватившие его чувства он никак не мог определить. Что-то непонятное легонечко сжимало ему сердце, вот и все…

Он неотрывно смотрел вслед. В небе ярко-желтым диском светился Семел, и на его фоне изредка проплывали Золотые Филины, ходившие кругами на почтительном расстоянии и большой высоте. Светло вокруг — хоть иголки собирай. И поразительная тишина, даже не слышно ни единого плакуна-пестрячка — а эти птички как раз ночные, любят устроиться в высокой траве и выводить унылые, плаксивые трели, за что так и прозваны. Совершенно безобидные пичужки, но их отчего-то страшно не любят гармы — одна из тех загадок Хелльстада, которую Сварогу наверняка уже не открыть, немало знаний, и серьезных, и мелких умерло вместе с предшественником…

Обнаженная женская фигура неторопливо поднималась к вершине холма, трава точно так же расступалась перед ней, смыкалась позади. Сварог смотрел во все глаза, но ничего необычного, если не считать поведения травы, не происходило.