Здесь живет Зло (СИ) - Заряна Иванова

каждый, только после этого они подумают, наниматься ко мне в работники или нет.

Негодяи!

Меня трясло от огорчения и обиды. Ведь моя вина в изощренных убийствах еще не доказана, а все ведут себя как будто я мусор.

Дома заварила себе ромашкового чаю с мятой. Наслаждаясь приятным вкусом, почувствовала, как приходят успокоение и расслабление. После я по-новому взглянула на свой палисадник — зачем мне весь его вскапывать? Можно ведь просто скосить траву! А той части, что уже перекопана и освобождена от сорняков, вполне хватит для задуманной мной клумбы.

Идея показалась мне здравой и я не откладывая принялась за дело. Косы у меня не было и просить ее у соседей не стала. Даже мысли такой не возникло. Хватило мне сегодня стресса. Поэтому вооружилась большими ножницами и кожаными перчатками и отправилась воевать с сорняками.

Работа продвигалась быстро. Даже очень по сравнению с перекопкой, но я все равно потратила часа три. Умаялась так, что с трудом разогнула спину и вошла в дом. Впереди виднелась преграда в виде лестницы ведущей на второй этаж. Застонав, я все же удержалась от того, чтобы не уснуть прямо под дверью, свернувшись уютным клубочком. Там наверху меня ждет теплая ванна с ароматными маслами. Ее я наполнила заранее. И опустила в воду специальный артефакт, чтобы она не остывала. Знаю — это расточительство, но сейчас мне нужно только подняться и опуститься в блаженство.

С трудом преодолев четырнадцать ступеней и пройдя по короткому коридору, я ввалилась к себе. И застыла на пороге во все глаза уставясь на незнакомца.

Высокий мужчина в черном, как будто сотканном из тьмы и поглощающем свет, балахоне и в тяжелых ботинках на толстой рифленой подошве. Лица не видно — оно скрыто капюшоном.

От ужаса облизнула вмиг высохшие губы.

Храмовник!

Как он оказался в доме? И почему Дом не предупредил, что у меня гости?

— Госпожа Адалина ан Тьенэ, урожденная леди Адалина Грегор Кроу? — Вопросил храмовник глубоким завораживающим голосом. Даже не сразу поняла, что он от меня хочет. А поняв, широко раскрыла глаза — откуда он знает про учителя?

— А… — подала я голос, но так ничего произнести не смогла. Сзади подошли еще двое храмовников, осторожно завели мои руки за спину и надели наручники.

— Вы арестованы по подозрению в пособничестве Серым, — сообщил мужчина, что стоял в комнате и беззастенчиво рассматривал косметическое барахло стоявшее на туалетном столике. По всей видимости, он главный в тройке.

— Что⁈ — Я была совершенно потрясена и сбита с толку нелепым обвинением. — Послушайте…

Но слушать меня не стали. Подхватили под руки и повели на выход.

На улице нас ждала карета. Абсолютно черная, с оконцами зашторенными черными шторками и запряженная двумя черными кошкообразными монстрами.

Вокруг кареты на приличном расстоянии собиралась толпа зевак. Я углядела испуганного Мику, хмурого мастера-кузнеца ман Тарана со старшим сыном, и бездействующего детектива Оллеана эрэ Миттэранн. Он кусал губы, видимо от досады, что не может мне помочь, а встретившись со мной взглядом, опустил глаза. Затем смачно сплюнул на землю и, резко развернувшись, широким шагом направился в сторону своего агентства.

Я его ни в чем его не упрекала и не обвиняла — в этой ситуации никто не мог ничего сделать. Кроме самих храмовников.

Меня под гробовое молчание, провели к карете, услужливо открыли дверцу и даже помогли устроиться со всем удобством на черном кожаном сиденье.

— Свершилось! — Взорвал тишину голос лорда дель Ланриэля. — Зло! Зло, живущее среди нас, наказано. Справедливость восторжествовала! Сама Тьма забрала ту, что травила безвинные наши души. Да здравствует Тьма!!! — Как сумасшедший завопил эльф.

— Да здравствует Тьма! — Повторила толпа за целителем. — Да здравствует Тьма!

Я разочарованно хлюпнула носом. Вот мерзавец! Теперь все уверовали в мою вину, даже те, кто до сих пор сомневался.

— Пожалуйста, без слез, — произнес один из храмовников, успевший устроиться напротив меня.

Второй, я видела, сел на козлах. А третий, главный который, тоже хотел усесться в экипаж, но остановился, услышав слова эльфа. Он чуть слышно произнес «Езжайте», захлопнул дверку и направился в сторону зарвавшегося целителя. Когда мы отъезжали, тишина стояла просто ужасающая.

Это хорошо, что меня повезли в Черный храм в карете. Было бы невыносимо идти среди горожан и видеть удивленные или злорадные лица знакомых. Но с другой стороны, это и удивительно — ведь от моего дома до храма не больше десяти минут пешком. Но прошло уже больше получаса, а мы еще ехали и видимо останавливаться не собирались.

— Послушайте, — решила я прояснить ситуацию.

— Молчите, — последовал грубый приказ и моих губ коснулся длинный ухоженный палец.

И я замолчала. Не в том смысле, что мне нечего было сказать, я просто онемела. Открывала и закрывала рот не в силах произнести ни звука. Вот уж чертовы храмовники!

Еще через полчаса мы приехали. Меня высадила в небольшом закрытом со всех сторон дворе, выложенном черным камнем. Напротив возвышалось пятиэтажное черно-мрачное здание. В него меня и повели под молчаливым конвоем.

Здание оказалось тюрьмой. Хотя, куда меня еще могли привезти?

Ничего в ней примечательного не было: узкие длинные коридоры да голые черные стены и пол. Кажется, я начинаю ненавидеть этот цвет.

Пройдя очередной коридор, мы начали спускаться вниз. Я пыталась сначала считать едва видимые в тусклом свете масляной лампы ступени, но быстро сбилась. Спускались мы долго, а топом еще шли по коридору с многочисленными железными дверями по обеим сторонам. Но вот мой конвоир остановился напротив одной из них, отпер хорошо смазанный замок и услужливо открыл дверь.

— Заходите, госпожа ан Тьенэ, — храмовник приглашающе махнул в сторону входа.

Делать нечего, пришлось зайти.

Убранство камеры меня потрясло. И это мягко сказано. Я думала, что преступники содержаться в более комфортных условиях: есть нары с тонким матрацем и колючим одеялом, унитаз или хотя бы отхожее ведро, умывальник, стул и стол, где можно принимать тюремную пищу. А здесь же не было ничего.

Совершенно!

Только голые черные стены, покрытые капельками влаги и непонятного назначения дырка в дальнем правом углу. Больше ничего не было: ни кровати, ни какой-либо другой мебели.

Потрясенно посмотрела на храмовника, который уже успел освободить меня от наручников и собирался уходить.

— Не шумите, иначе лампу заберу, — пригрозил он мне и вышел, заперев дверь. А я сообразила, что тот мерцающий тусклый огонек — единственный источник света в этом мрачном царстве и когда он погаснет, я останусь одна в кромешной тьме.

Еще раз осмотрела камеру. По неясному запаху определила назначение дырки в полу.