Наследник древней силы (СИ) - "Amazerak"

По левую сторону стола сидела бабушка, Анна Васильевна. Она происходившая из рода князей Озерецких, которые принадлежали к псковской знати, но овдовев осталась в семьей Востряковых. Разумеется, присутствовала Анна Ярославна — двоюродная сестра Эдуарда Михайловича, начальник службы безопасности рода, присутствовал и её брат, Иван Ярославич — исполнительный директор компании «НовАрма». Были и ещё несколько дальних родственников, занимавших высокие посты в семейных предприятиях.

Младший брат Николая, Алексей, тоже приехал. Он сидел рядом с дядей Андреем. Вчера в клубе произошёл какой-то инцидент с участием сына шофёра Семёна Тарасова, погибшего вместе с Эдуардом, но сейчас все остальные проблемы отодвинулись на второй план. В настоящий момент собравшиеся здесь члены рода были обеспокоены совсем другими вещами.

За столом шла оживлённая беседа, все были взволнованы трагическим событием, произошедшим сегодня утром. В том конце стола, где сидел Николай, разговор зашёл о полиции, работавшей сейчас с материалами дела.

— Вряд ли новгородская полиция что-то откопает, — выражал свои сомнения Геннадий Михайлович. — Надо, чтобы за дело взялся ОССО. Но их сюда направят только в том случае, если будут веские причины считать, что убийцы из другого княжества.

— Так ты всё-таки думаешь, убийцы не отсюда? — спросил Николай.

— А кто это может быть, по-твоему? Я много сегодня об этом думал. Не знаю, кто и зачем пошёл бы на этот шаг. Двинские? Да, у нас давние разногласия, но им нет никакой выгоды. Скорее всего, дело рук Голицыных, — Геннадий отправил в рот кусок говядины, насаженный на кончик вилки, и принялся жевать.

— Думаешь, они убили отца, потому что он им завод не захотел продавать?

— Угу, — кивнул Геннадий, пережёвывая кусок.

— Согласен, — проговорил Андрей Михайлович, который сидел, откинувшись на спинку кресла, и изучал взглядом стоящий перед ним бокал красного вина. — На них это похоже. Помните, что стало с Оболенскими? А ведь они тоже из-за имущества спорили долгое время.

— А я слышала, будто это Вельяминов сделал, — вклинилась в беседу Анна Васильевна. Несмотря на гибель сына, она держалась спокойно. Эта миниатюрная старушка, как всегда, выглядела бодрой и неунывающей, хотя от Николая не укрылось, что бабушка словно резко состарилась лет на пять, а руки её дрожали сильнее обычного. Вот и сейчас она держала их на коленях и даже к пище почти не притронулась, чтобы не выдать своё состояние за общим столом.

— Да, мама, это сделал Вельяминов, — подтвердил Геннадий, — но сделал он это, потому что Голицыны его натравили на Оболенских. Они же потом его и в канцлеры выдвинули.

— Москва и Владимиро-Суздальское княжество давно были на ножах. У нас другой случай, — рассудил Николай.

— Это как посмотреть, — возразил Андрей. — Думаю, москвичи на землю новгородскую тоже неравнодушно косятся.

— Неделю назад Голицыны предлагали моему брату сделку, хотели купить «НовАрму», — сказал Геннадий. — Он им отказал. Готов биться об заклад, что скоро они снова выйдут на связь и предложат ещё раз.

— Что ж им неймётся-то, — покачала головой Анна Васильевна. — Вот люди, а? Всё хотят под себя загрести, даже то, что им не принадлежит. И на убийство пойдут, и на подлость. Куда мир катится? — она сокрушённо вздохнула. — Мало им всё. Теперь и сына моего убили.

— Да, бабушка, если убийство отца — и правда их рук дело, они — подлецы, каких свет видывал, — согласился Николай. — И они поплатятся. Надо подумать, что с ними сделать. Вряд ли удастся призвать их к ответу на законном основании. У них все куплены.

— Пока будем ждать, — сказал Геннадий. — Более предметно поговорим, когда Голицыны выйдут на связь. А пока мы даже точно не знаем, они ли это.

— Но мы же не оставим безнаказанным убийство отца? — Николай пристально посмотрел на дядю.

— Не оставим, не переживай, — успокоил его Геннадий. — Сейчас главное подумать о нашей собственной безопасности.

— Эх, а я говорил, что не надо за этот завод цепляться, — произнёс Андрей. — Лучше бы территорию на севере разрабатывали. За это хотя бы не убивают. Новгородская земля большая, места всем хватит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не говорит так, дядя Андрей. Завод этот основал наш род, и он должен нам принадлежать, — недовольно произнёс Николай. — Я его не продам. Пусть делают, что хотят, я буду защищать имущество семьи.

— Дело твоё, конечно, — равнодушно произнёс Андрей, — но я тоже думаю о семье и о том, в каком направлении двигаться дальше. Спроси вон у Ивана Ярославовича, как дела на производстве. Все государственные заказы идут мимо нас, несмотря на то, что война в разгаре, — Андрей взглядом указал на Ивана Ярославича, который разговаривал с другими родственниками. — И так будет продолжаться, пока канцлером остаётся Вельяминов. Или ещё кто-то из московских будет — всё равно. Проблема не в заводе, проблема в нашем обществе. Союз уже давно утратил те принципы, на которых строился изначально. Законными выборами теперь и не пахнет. Какие князья оказываются богаче, те и сажают своих в канцлеры. Вот где корень наших бед.

— Ну не всё так плохо на данный момент, — отвлёкся от беседы Иван Ярославович, услышав, что речь идёт про «НовАрму». — Мы не зависим от государственных заказов. К тому же наш завод — единственный во всём СРК, который производит экзоскелеты на преобразователях. У нас сейчас контракт с Ираном и Северным Хорезмом. А у москвичей — нет, с москвичами восток работать не хочет. Вот и бесятся.

— Москва сама обрубает связи, — возразил Андрей. — Они считают Иран потенциальным противником. И с УСФ накаляют отношения. Слышали, что Голицыны в прошлом году назад разорвали контракт на поставку преобразователей «Урал-7»? Хотя они по всем параметрам лучше китайских и даже наших, новгородских. К чему Вельяминов ведёт?

— Известно, к чему, — мрачно проговорил Иван Ярославович. — Хочет войны с УСФ.

— Так-то оно так, господа, — согласился Геннадий, — но сейчас не о политике надо думать, а как бы самим на плаву удержаться.

— Я предложил, как удержаться, — пожал плечами Андрей.

— Я не продам завод, ещё раз повторяю, — сказал Николай.

— Ребят, успокойтесь, — проговорила Анна Васильевна. — Ну что вы опять ссоритесь? Может, хотя бы сегодня не будем?

— Всё верно, мама, говоришь, — согласился Геннадий и поочерёдно окинул всех взглядом. — Главное сейчас что? Держаться вместе. Только так мы останемся на плаву, — он поднял бокал. — За семью, за род Востряковых, за нас, одним словом, и за то, чтобы никакие враги и удары судьбы нас не сломили.

Все остальные тоже подняли бокалы и выпили.

После ужина Николай и Геннадий поднялись в отцовский кабинет. Он здесь был довольно просторный в отличие от кабинета в городском доме. Помимо большого письменного стола, тут имелся книжный шкаф с баром и отгороженный деревянной ширмой угол, в котором вокруг журнального столика стояли чёрные кожаные диваны. Когда-то в этом кабинете работал дед, Михаил Святославович, потом — отец, а теперь здесь предстояло заниматься делами Николаю.

Убранство кабинета, как и остального особняка, было стилизовано под девятнадцатый век: деревянные панели по низу стен, шторы со сборками, массивная мебель, светильники в виде подсвечников на стенах, камин за письменным столом. Последний раз интерьер обновлялся ещё во времена деда, отец тут почти ничего не менял.

— Нет, я это так не оставлю, — Николай закрыл за собой дверь, прошёл в угол и шлёпнулся на диван.

— Не о том сейчас надо думать, — Геннадий сел напротив.

— А о чём, дядь Ген? — возмутился Николай. — Моего отца убили. И мы сделаем вид, будто ничего не произошло?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Твой отец был моим братом, так-то на секундочку.

— Тем более.

— Так, давай я тебе кое-что скажу, — Геннадий подался вперёд, облокотившись на колени. — Те, кто это сделал, поплатятся. Обещаю, мы займёмся ими. Вот только торопиться не надо. Суета тут не поможет. Ждать надо уметь, понимаешь? Ждать!

— Понимаю, — кивнул Николай, вздохнув. — Будем ждать, ладно. А сейчас что?