Жизнь в новом мире - Александр Петрович Петров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не все к ней относились агрессивно. Возвращаясь с очередного сеанса связи, она обнаружила деревянный щит на том месте, где она лежала, а как то ночью, судя по часам, её укрыли одеялом. Да и подбор конвоиров говорил о том, что ей кто-то сочувствует и пытается помочь. Однажды ночью, темнота стояла постоянно, с неба шёл пепел со снегом, подошёл начальник охраны. Часовой около неё спал. Он разбудил его, «влепил» наряд, и отправил в казарму, а сам остался т на посту. Подождав немного, подошёл к ней.
— В туалет хочешь?
— Да. А можно?
— Пошли.
Он отстегнул цепь и повёл её. Дорогу она знала. Перед туалетом он остановился, прислушался, приказав знаком молчать. Потом подошёл к боковой двери и сильным ударом ноги открыл её. За ней кто-то был, так как дверь натолкнулась на это, и оно полетело вниз по лестнице. Начальник охраны зашёл в туалет, проверил кабинки, обязательная процедура, и сунул ей в руку телефон.
— Пиши ЕМУ.
— А что?
— Сама думай.
— Но почему я?
— Я специалист-графолог. Читал вашу переписку. ОН тебе отвечал более развёрнуто, чем твоему отцу. Сейчас ты пишешь то, что тебе диктует мэр. Пиши от себя. Иди, я снаружи подожду.
Она написала, потом вышла, умылась, вышла к нему.
— Почему вы мне помогаете?
— Я всем помогаю. Без зерна мы погибнем. Люди уже начали разбегаться. Ты — единственная наша надежда.
— Спасибо, вот телефон.
— Пошли. Надеюсь, что ждать теперь не долго.
ОН ответил через день, назначил условия, они согласились. На совете решили подарить ЕМУ и её, убив сразу двух зайцев: и показать свою заинтересованность в сотрудничестве, и успокоить народ, особенно тех, кто желал её смерти. ОН забрал плату, оставив зерно. В самолёте покормил её бутербродами с колбасой и ещё тёплым кофе, привёз к себе. Москва встретила её темнотой с серым снегом. Именно снегом с пеплом, а не наоборот. ЕГО дом был рядом с небольшим аэродромом, куском старой асфальтовой дороги за добротным забором. Всю полосу занимал ЕГО самолёт. Он взлетал и садился без разбега, мог зависать, лететь вперёд боком или хвостом, и вмещал 250 кубометров груза. Прошли в дом, обычный, кирпичный, двухкомнатный. Она подумала, что попала в рай. Душ с горячей водой, сколько хочешь, а не сколько дадут, мягкий халат, только из упаковки, мужской и ей сильно большой, три мягких полотенца: для головы, для тела, для ног, мягкие и тёплые тапочки. А в душе: шампунь, гель для душа, мыло и мочалка, которая ей показалась мягче любой губки. Вышла она из душа, прихрамывая. Цепь натёрла ногу и образовалась язва. ОН посадил её в кресло, больную ногу положил на небольшой табурет, принёс тазик, из шкафа достал коробку из-под обуви — ЕГО аптечку, и занялся язвой. Было немного больно, но она терпела, сначала, потом разревелась. Не от боли. Так хорошо к ней уже давно ни кто не относился. ОН перевязал ей рану, убрал всё, и ушел на кухню. Оттуда поплыл чудесный запах. Она встала и похромала туда. ОН сервировал стол. Сервировал — громко сказано. Всё-таки русские немного грубоваты и не обучены, но её интересовало то, что было в горшочках.
Она улыбнулась. Тот запах и вкус картофеля, запеченного дольками с мясом в горшочках, она помнила чётко. Первая нормальная еда. Потом кофе с сахаром, булочками и мёдом. Её желудок сладостно стонал. Русская порция слишком велика для англичанки, и для того, кто долгое время нормально не ел. Она вовремя поняла, сколько надо съесть. Потом мягкая и тёплая постель со свежим постельным бельём и глубокий сон.
Проснулась она рано. За окном было темно. ОН был на кухне, стараясь сильно не шуметь. Быстро в туалет, в душ, привести себя в порядок. Она леди, а леди всегда должна выглядеть великолепно. Потом кресло, перевязка и завтрак — яичница с салом, чай, булочки, мёд. Потом стандартная процедура для беженца: миграционная служба и больница. Оформили справку беженца, потом оформят паспорт и дадут гражданство. Огромная очередь из Восточной Европы и Скандинавии. В больнице тоже много мигрантов, так что задержались только у хирурга из-за раны. Обедали в недорогой столовой. Пища грубая, но вкусная. Она устала, но ради небольшого шопинга «восстала из мёртвых». В магазин она зашла в своём платье, в котором её продали, с жакетом, в ЕГО куртке и валенках на портянках, а вышла в новом платье, с ещё одним запасным, в валенках и шубе. Она была одета от пят до макушки, и от нижнего белья до шубы. Всё по два комплекта. Потом фигура изменится. Вечером лёгкий ужин, душ, и спать.
В отличии от Лондона здесь солнечные лучи проглядывали из-за туч, особенно если подходил антициклон из Казахстана, но было холодно. Потом было знакомство с ЕГО родственниками. Они приняли холодно, даже враждебно. ЕГО слова оставили неизгладимый след в её душе: «Пошли, нам тут не рады». ОН защищал её. Потом с родственниками она встречалась только по рабочим вопросам. Они гуляли по Москве, тогда ещё относительно безопасной. Много беженцев из Европы, севера России. Но она любовалась архитектурой. Здесь, как в музее под открытым небом, все стили и направления, а внутри, особенно в метро. Некоторые станции обходились минимум декора, другие — как залы музея. Но ОН был занят, очень занят. Возил зерно для семейной компании, вывозил людей, брошенных властями, выводил и снимал спутники. Последнее ей очень нравилось. Она освоила работу манипулятором ЕГО космического челнока и помогала ЕМУ, а ОН охотно брал её с собой. В свободное время она учила русский, записалась на курсы, и пыталась связаться с теми, кто выжил в
