Срединное море. История Средиземноморья - Джон Норвич

Третьей державой был Египет, где в 305 г. до н. э. старый друг Александра, воин и историк по имени Птолемей, объявил себя царем. Он добился впечатляющих успехов. Управляя страной из основанной Александром Александрии, где находилась крупнейшая библиотека античного мира и многочисленная иудейская община обычно читала Тору не на еврейском, а на греческом языке, а также из города в Верхнем Египте, основанного им самим и названного Птолемаидой, этот хитрый македонянин не только унаследовал власть древних фараонов, но и перенял многие их качества и манеры. В течение своего сорокалетнего правления он завладел Палестиной и Южной Сирией, Кипром, Малой Азией и Кикладскими островами. Птолемей положил начало династии, в которую вошло не менее четырнадцати правителей Египта. Число это существенно даже для обычной династии, но оно примечательно тем более, что почти все потомки Птолемея женились на своих сестрах (родных, единокровных или единоутробных) или племянницах. Птолемей XIV, вступивший на престол в 47 г. до н. э., обручился со своей двадцатиоднолетней сестрой Клеопатрой.

Возможно, Птолемеи были греками; однако мир, в котором они жили (по крайней мере последнее их поколение), был римским. Теперь пришло время вернуться на одно-два столетия назад и выяснить, как случилось, что маленький и неприметный италийский город стал в удивительно короткий срок повелителем всего цивилизованного мира.

Глава III

РИМ: ЭПОХА РЕСПУБЛИКИ

Своим взлетом Рим был обязан характеру и качествам самих римлян более, нежели чему-либо еще. Это был простой, прямой и законопослушный народ со строгим пониманием семейных ценностей, готовый подчиняться дисциплине, когда это требовалось, — так, несомненно, случилось в 510 г. до н. э., когда они изгнали династию этрусских царей Тарквиниев, которые управляли ими в предшествующее столетие[34], и установили у себя республику. Их город, утверждали они, существовал за много веков до этрусков; изначально он-де был основан троянским князем Энеем, который прибыл в Италию после разрушения греками его родного города. Таким образом, Рим выступал в качестве преемника древней Трои.

В 280 г. до н. э. Пирр, честолюбивый царь Эпира — эллинистического государства на северо-западе Греции, — высадился в Таренте (совр. Таранто) во главе армии, насчитывавшей 20 000 человек. Около Гераклеи римское войско преградило ему путь, однако оно потерпело поражение. Но и потери Пирра оказались почти столь же значительными, что и у римлян, — отсюда пошло выражение «пиррова победа».[35] В течение нескольких лет царь продолжал нарушать спокойствие в Италии, но со все меньшим и меньшим успехом; наконец в 275 г. до н. э., потеряв две трети армии, он вернулся в Эпир. Рим, до той поры мало кому известное государство в Центральной Италии, нанес поражение эллинистическому царю.[36] «Гвоздем программы» в состоявшейся по этому случаю триумфальной процессии стали захваченные у врага слоны, впервые появившиеся тогда в Италии.[37]

Но главным врагом Рима был Карфаген, первоначально финикийская колония, занимавшая часть территории современного города Тунис. Карфагеняне были занозой для Рима в течение более ста лет, с 264 по 146 г. до н. э., когда римлянам пришлось вести две Пунические войны[38], прежде чем они смогли избавиться от Карфагена. Именно в результате этих войн Рим сделался центром Средиземноморья и, поскольку вскоре стало ясно, что для победы над Карфагеном его нужно одолеть не только на суше, но и на море, ведущей морской державой. Первая, закончившаяся в 241 г. до н. э., принесла Риму грандиозный успех — завоевание большей части Сицилии, которая стала с этого времени его главной житницей. (Сардиния и Корсика были присоединены три года спустя.) Гораздо больше у Рима было поводов для беспокойства в течение двадцатитрехлетнего интервала, разделившего первую и вторую войны, поскольку в этот период Карфаген преуспел в создании новой империи — на сей раз в Испании.

Впервые финикийцы достигли Иберийского полуострова около 1100 г. до н. э., когда основали порт Кадис. В то время он находился на острове и стал образцом для последующих финикийских колоний — пришельцы стремились закрепляться на мысах или на островах, лежавших недалеко от берега, часто в устьях рек; вероятно, это было связано с продуманной стратегией финикийцев, которые, как и все купцы, желая мирной жизни, не хотели задевать местное население больше, чем того требовала необходимость. Среди аборигенов были иберы — таинственный народ, два языка которого, как и этрусский, не были индоевропейскими, но в отличие от последнего по-прежнему остаются загадкой для нас. Иберы активно торговали с финикийцами, с которыми у них существовали, по-видимому, дружественные отношения. Несколько столетий спустя они создали собственную весьма примечательную цивилизацию, особенно если говорить о ваянии: так называемая «дама из Эльче», датируемая IV в. до н. э. и ныне находящаяся в Археологическом музее Мадрида, является одним из самых очаровательных и запоминающихся произведений древней скульптуры.

Примерно в 237 г. до н. э. Гамилькар Барка, наиболее выдающийся карфагенский полководец — или флотоводец, поскольку он, судя по всему, одинаково успешно воевал и на суше, и на море, — отправился на Иберийский полуостров, взяв с собой своего маленького сына Ганнибала, которому было тогда всего девять лет. Здесь в течение восьми лет Гамилькар создал процветающее государство с большой армией для его защиты. В 229 г. до н. э. он утонул в результате несчастного случая[39], и преемником погибшего стал его зять Гасдрубал, который основал столицу карфагенской Испании, в римское время называвшуюся Новым Карфагеном, а ныне — Картахеной.[40] Он также начал развивать горное дело: только месторождение в Бебелоне приносило 300 фунтов серебра в день. Когда в 221 г. до н. э. Гасдрубал был убит иберийским рабом, его место занял двадцатишестилетний Ганнибал.

Ганнибал стал самым выдающимся военачальником после Александра; пожалуй, это один из величайших полководцев всех времен. Согласно легенде, отец взял с него клятву вечно хранить ненависть к Риму; с этого момента он был обречен мстить Риму за поражение, понесенное сто страной двадцать лет назад; ради этой цели он, опираясь на новые испанские владения, опустошал людские и материальные ресурсы Рима. Ганнибал покинул Испанию весной 218 г. до н. э. с сорокатысячной армией, двигаясь по южному берегу Франции, вверх по долине Роны, затем к востоку от Бриансона и через перевал Монженевр. Его пехота состояла большей частью из испанцев под командованием карфагенских полководцев, конница же была набрана в Испании и Северной Африке. В армии было также тридцать семь слонов. Знаменитый переход через Альпы Ганнибал совершил ранней осенью, и вскоре ему удалось одержать две победы.[41] К концу года он уже контролировал большую часть Северной Италии, но затем начались трудности. Пунийский полководец рассчитывал на общее восстание италийских городов, тяготившихся усиливавшимся могуществом Рима. Однако его постигло разочарование: даже третья победа, одержанная в апреле 217 г. до н. э., когда он устроил римской армии ловушку в ущелье между Тразименским озером и окрестными холмами, не возымела особого эффекта. Идти же на Рим Ганнибалу не имело смысла: город располагал мощными оборонительными сооружениями, а у него не было необходимых для его взятия осадных машин. Тогда он двинулся в Апулию и Калабрию, многочисленное греческое население которых не любило римлян и могло, на что было резонно надеяться, перейти на его сторону.

Но Ганнибал опять ошибся. Вместо того чтобы встретить надежных союзников, на что он рассчитывал, карфагенский полководец вскоре столкнулся с еще одной римской армией, куда более многочисленной и лучше экипированной, чем его собственная. Римляне последовали за ним на юг, и 3 августа 216 г. до н. э. близ Канн (около реки Офанто, примерно в десяти милях к юго-западу от нынешней Барлетты) состоялась битва. Результатом ее стала новая победа Ганнибала и, вероятно, величайшая в его жизни, а для римлян — самое сокрушительное поражение в их истории. Благодаря умелому руководству легионеры были окружены и порублены на месте. В итоге 50 000 из них в этот день остались лежать на поле боя. Потери карфагенян составили всего 5700 человек.

Таким образом, Ганнибал уничтожил все боеспособные силы Рима, кроме тех, что находились в самом городе для его обороны. Но он так и не приблизился к своей главной цели — уничтожению Римской республики. Все слоны к тому времени погибли от холода и сырости, а его самая грозная сила, великолепная испанская и североафриканская кавалерия, была бессильна против городских стен. С другой стороны, Ганнибала поддерживала надежда на то, что его брат (также звавшийся Гасдрубалом) намерен набрать другую армию, на сей раз с необходимыми осадными машинами, и что они соединятся, как только она будет готова. Затем, к своему удивлению, он обнаружил, что в Кампании, италийской области к югу от Рима с центром в Неаполе[42], население как будто готово ему оказать ту самую поддержку, которой ему так не хватало в других районах полуострова. Ганнибал пересек со своей армией горы, дошел до Капуи, в то время второго по величине города Италии, устроил там свою главную квартиру и остался ждать.