Судьба № 5 - Татьяна Корсакова

– Ну ладно, ты тут располагайся, а я пошел, – сказал он с саркастической ухмылкой. – Или желаешь продолжения банкета?

Девчонка так энергично затрясла головой, что с ее мокрых волос во все стороны полетели брызги.

– Не желаешь? – на всякий случай уточнил Клим и продолжил тоном гостеприимного хозяина: – Тогда чувствуй себя как дома. Если тебе еще не надоели водные процедуры, можешь принять ванну…

При упоминании о воде девчонка дернулась, попыталась натянуть рубашку на голые коленки.

– Надоели? – Клим понимающе кивнул. – Тогда обсыхай и ложись спать.

– Где? – робко поинтересовалась она.

– Вот прямо здесь, на эту кровать. А что тебя смущает?

Что ее смущает? Хороший вопрос. Алиса одернула рубашку. Да ее смущает абсолютно все! Вот, к примеру, эта рубашка: она такая короткая, всего лишь до колен. А под рубашкой ничего нет, потому что вся Алисина одежда мокрой кучей валяется на полу в ванной, и после ухода Клима нужно будет обязательно развесить вещи на полотенцесушителе, чтобы все успело высохнуть к утру. Ее смущает эта комната и огромная кровать, застеленная пушистым покрывалом. Ее смущает произошедшее у бассейна, она до сих пор не может понять, как очутилась в воде. Но больше всего ее смущает Клим: по пояс голый, неприлично красивый и обидно насмешливый.

– Все, русалка, я пошел. – Он махнул ей рукой и скрылся за дверью.

Надо же, он назвал ее русалкой. Такое красивое имя! Жаль, что оно ей совсем не идет. Ну какая из нее русалка? У русалки должны быть длинные-предлинные волосы, стройная фигура и рыбий хвост. А у нее нет ничего из вышеперечисленного. Она вообще личность, ничем не выдающаяся, непонятно каким образом попавшая в этот чужой мир. Вот если бы на ее месте оказалась Мелиса, та наверняка не растерялась и уж точно не испугалась бы, а, наоборот, очень обрадовалась бы. Алиса представила, как удивится Мелиса, узнав о приключениях сестры. Скорее всего, не поверит. Или поверит лишь десятой части, самому незначительному. А про Клима не поверит ни за что, обзовет его эротической фантазией, а ее саму – врушкой. Алиса улыбнулась, мысли о сестре вернули ей душевное спокойствие, или почти вернули.

Она покосилась на закрытую дверь, спрыгнула с кровати, шмыгнула в ванную. Стараясь не обращать внимания на свое жалкое отражение, развесила одежду сушиться. Постояла немного, любуясь сияющим кафелем и элегантной сантехникой. Обнаглев окончательно и в душе гордясь своей бесшабашной смелостью, изучила содержимое многочисленных тюбиков и бутылочек. А в довершение всего взяла с полки пушистое розовое полотенце, закрутила его «чалмой» на голове и вернулась в комнату.

Из распахнутой настежь двери, ведущей на веранду, тянуло свежестью, слышались веселые голоса и звуки музыки. Алиса поежилась, прикрыла дверь. В комнате стало значительно тише. Настенные часы показывали час ночи. Для Алисы, привыкшей ложиться спать в девять, время было просто запредельное. Организм, всего за полдня переживший потрясений больше, чем за всю предыдущую жизнь, молил об отдыхе. Да и шампанское выветрилось еще не окончательно, голова кружилась и шумела. Алиса постояла в раздумьях перед кроватью, потом широко зевнула, забралась под пушистое покрывало. Она уснула, едва голова коснулась подушки. Стрессы стрессами, а здоровый сон еще никто не отменял.

На лужайке перед бассейном было весело, народ уже и думать забыл о недавнем происшествии. Народ резвился: пил, курил, купался и танцевал. Клим присоединился к этому безобразию не без удовольствия. В конце концов, у него есть полное моральное право расслабиться. Денек выдался не из легких: Клим играл с судьбой в кости, спасал от смерти «прекрасную даму» – не так уж и мало для отдельно взятого индивидуума, да еще такого безответственного, как он.

При появлении хозяина царившее на лужайке веселье сбавило обороты. На Клима смотрели с жадным интересом, точно ожидали, что он прямо сейчас выкинет что-нибудь этакое. Или уже выкинул…

– Что? – спросил он всех сразу.

– Как там прошло? – Димон, многозначительно ухмыляясь, сунул ему рюмку коньяка.

– Где «там»? – Клим опрокинул в себя коньяк, удовлетворенно хмыкнул. – Не понимаю, о чем ты.

– Он о твоей даме сердца. – Дашка подошла к Климу вплотную, потерлась горячей щекой о его плечо. Вот проходимка!

– И что вас интересует? – Он едва удержался, чтобы не всыпать Дашке за очевидное подстрекательство и внесение смуты в стройные ряды его приятелей.

– Нас интересует, Климушка, намерен ли ты сдержать свое слово и соблюсти условия договора? – Негодница и не думала оставлять его в покое.

– Уже сдержал и соблюл, – отмахнулся он, наливая себе еще коньяка и выискивая взглядом на разграбленном столе лимончик.

Димон и Кушнерев при его словах радостно заржали, словно услышали самую лучшую в мире шутку. Виктор неодобрительно покачал головой. Похоже, друг был единственным человеком, не считая самого Клима, которого вовсе не забавляло происходящее. И только Дашка осталась верна себе.

– Как-то ты быстро управился, Климушка, – сказала со снисходительной улыбкой.

Вторя ее не слишком лестному комментарию, представительницы слабой половины человечества смущенно захихикали.

– Уж как смог. – Клим развел руками. Вступать в глупые перебранки не входило в его планы. В его планы входило напиться, «проредить» оставшиеся на столе закуски, еще разок окунуться в бассейн, может быть, полюбоваться на звезды, а потом просто завалиться спать. Одному, потому как спать с той дурехой, которую судьба по чистому недоразумению подсунула ему в сердечные подруги, ну, вы извините…

В общем, Климу удалось кое-как отшутиться и отвертеться. Друзья, уже далеко не трезвые, продолжили предаваться милым человеческим слабостям. На лужайке перед бассейном, да и в самом бассейне, воцарился прежний жизнеутверждающий бедлам. Даже вредная Дашка от Клима отстала, лишь изредка одаривала презрительными взглядами. Да что ему, двадцатидвухлетнему зубру, взгляды какой-то малолетней вертихвостки…

Реализуя свою программу-максимум на сегодняшнюю ночь, Клим не заметил, как увлекся. Хорошим коньяком легко увлечься. Именно увлечься, а не бездумно напиться. Теперь парню было по-настоящему хорошо, и звезды на черном бархате неба горели ослепительно ярко, и хотелось слагать вирши в честь их загадочной красоты.

Он еще долго сидел бы вот так, подставив лицо лунному свету, если бы не гости. Гости, которые начали расслабляться на пару часов раньше, чем он, устали. Гости хотели спать. Самые стойкие и самые благоразумные разбрелись по дому в поисках места для ночлега. Самые слабые и невоздержанные, в лице Димона и Кушнерева, трогательно обнявшись, уснули прямо под столом. Их заливистый храп вносил диссонанс в лирическое настроение Клима, мешал «единению с космосом»…